— Верно. Мы одно и то же.

Меланча тряхнула головой.

— Я не заражена. А ты выдыхаешь зеленый дым.

— Но ты его чувствуешь.

— Я его выплевываю.

— Тем не менее ты знаешь его аромат.

— Поэтому я вижу твою душу насквозь.

— Очевидно без восхищения.

Меланча опять отвернулась и уставилась на море. Карфилхиот подошел к ней и тоже оперся о балюстраду.

— Разве для тебя ничего не значит, что я в опасности? Половина моего элитного отряда погибла. И я больше не доверяю моей магии.

— Ты ничего не понимаешь в магии.

Карфилхиот не обратил внимание на ее слова.

— Мои враги объединились и строят против меня ужасные планы. Сегодня они могли убить меня, но попытались взять живым.

— Посоветуйся со своим дорогим Тамурелло; возможно он что-то сделает для своего любовника.

Карфилхиот печально засмеялся.

— Я не уверен даже в Тамурелло. Так или иначе он очень умерен в своей щедрости, и даже где-то скуп.

— Найди более щедрого покровителя. Король Касмир?

— У нас слишком мало общих интересов.

— Тогда, кажется, тебе лучше всего надеяться на Тамурелло.

Карфилхиот бросил взгляд на ее нежный профиль.

— Неужели Тамурелло никогда не просил у тебя определенных милостей?

— Конечно просил. Но моя цена слишком велика.

— Какая именно?

— Его жизнь.

— Это чересчур. А что бы ты попросила от меня?

Брови Меланчи поднялись, рот насмешливо скривился.

— Ты бы заплатил хорошую цену.

— Мою жизнь?

— Этот товар мне не нужен; он только мешает мне. — Она отвернулась. — Я ухожу внутрь.

— Что со мной?

— Делай что тебе нравится. Спи на солнце, если хочешь. Или возвращайся в Тинзин-Фираль.

— Для того, кто мне ближе, чем сестра, — с упреком сказал Карфилхиот, —ты слишком язвительна.

— Наоборот, я абсолютно беспристрастна.

— Тогда, если я могу делать то, что хочу, я приму твое гостеприимство.

Меланча, задумчиво поджав губы, вошла во дворец; Карфилхиот шел следом. В вестибюле она остановилась: круглая комната, отделанная синим, розовым и золотым; на мраморном полу бледно-голубой ковер.

— Покажите сэру Фауду его комнату и выполняйте все его желания, — приказала она дворецкому.

Карфилхиот принял ванну и какое-то время отдыхал. Дневной свет угас, синий сумрак окутал океан.

Герцог оделся в монотонную темную одежду и вышел в вестибюль, где к нему обратился дворецкий.

— Леди Меланча еще не появилась. Если хотите, можете подождать ее в маленьком салоне.

Карфилхиот уселся и тут же ему подали кубок темно-красного вина со вкусом меда, сосновой хвои и граната.

Прошло полчаса. Серебрянокожая служанка принесла поднос со сладостями, которые Карфилхиот попробовал без особого желания.

Спустя десять минут он поднял глаз от вина и и обнаружил, что перед ним стоит Меланча. На этот раз она надела простое черное платье без рукавов. На ее шее висела черная цепочка, с которой свисал черный опаловый кабошон; вместе с бледной кожей и большими глазами, в этом черном наряде она казалась уязвимой к импульсам удовольствия и боли, и возбуждала желание доставить ей то или другое, или оба сразу.

Помедлив, она села рядом с Карфилхиотом и взяла с подноса бокал вина. Герцог ждал, но она сидела и молчала. Наконец он не выдержал.

— Ты хорошо отдохнула?

— Я не отдыхала. Я делала некоторые упражнения.

— Неужели? Для чего?

— Не так-то просто стать волшебницей.

— Это именно то, что ты хочешь?

— Конечно.

— Но это не слишком трудно, верно?

— Я взобралась только на порог искусства. Настоящие трудности впереди.

— Ты уже сильнее меня, — шутливым голосом сказал Карфилхиот. Меланча не улыбнулась.

Над салоном повисло тяжелое молчание. Наконец она встала.

— Пора ужинать.

Они пошли в большой зал, отделанный чернейшим эбеновым деревом; пол был выложен плитками из полированного черного габбро. Зал освещался стеклянными призмами, висевшими на стенах.

Ужин был скромным, всего две перемены блюд: мидии, отваренные в белом вине, хлеб, оливки и орехи. Меланча ела мало, и, не считая случайных взглядов на Карфилхиота, не обращала на него внимания и не поддерживала разговор. Обидевшийся герцог тоже держал язык на привязи, и ужин прошел в молчании. Карфилхиот выпил несколько бокалов вина и, наконец, раздраженно стукнул пустым бокалом по столу.

— Ты прекраснее любой мечты! Но у тебя темперамент рыбы!

— Невелика беда.

— Почему мы так скованны? Разве мы не одно и то же?

— Нет. Десми создала троих: меня, тебя и Денкинга.

— Скажи это самой себе!

Меланча покачала головой.

— Все созданы из земли. Но лев отличается от мыши, и они оба от человека.

Карфилхиот отмахнулся от аналогии.

— Мы одно, хотя и разные. Очаровательное состояние! Тем не менее ты задираешь нос!

— Да, — ответила Меланча. — Согласна.

— Хотя бы на миг подумай о возможностях! О вершинах страсти! О безумных восторгах! Неужели ты не чувствуешь возбуждения?

— Чувствуешь? Достаточно того, что я думаю. — На мгновение самообладание изменило ей. Она встала, пересекла зал, остановилась у камина, глядя на пылающий огонь.

Карфилхиот не спеша подошел к ней.

— Чувствовать очень легко. — Он взял ее руку и прижал к своей груди. — Чувствуй! У меня сильное сердце. Почувствуй, как оно бьется и дает мне жизнь.

Меланча отдернула руку.

— Я не хочу чувствовать по твоему приказу. Страсть — это истерия. Откровенно говоря у меня нет тяги к мужчинам. — Она отошла от него. — А теперь, пожалуйста, уходи. Начиная с завтрашнего утра ты меня больше не увидишь, и я не буду участвовать в твоих предприятиях.

Карфилхиот встал перед ней и взял ее под локти; отблески пламени метались по их лицам. Меланча открыла рот, чтобы заговорить, но не произнесла ни слова, и, Карфилхиот, нагнувшись к ней, поцеловал ее и потянул на диван.

— Вечерние звезды поднялись на небо. Ночь только что началась.

Она, казалось, не слушала его, но сидела, глядя в огонь.

Карфилхиот расстегнул застежки ее плечах; она без сопротивления разрешила платью соскользнуть с тела; в воздухе повис запах фиалок.

Она покорно и молчаливо смотрела, как Карфилхиот выскользнул из собственной одежды.

В полночь Меланча встала с дивана и, обнаженная, остановилась перед огнем, превратившимся в россыпь угольков.

Карфилхиот, сжав рот, смотрел на нее с дивана из-под полуоткрытых век, озадаченный поведением Меланчи. Ее тело соединилось с его достаточно страстно, но во время любви она ни разу не посмотрела ему в лицо: ее голова была откинута назад или отвернута в сторону, глаза глядели в никуда. Физически она возбудилась, он чувствовал это, но когда он пытался говорить с ней, она не отвечала, как если бы он был не более, чем призраком.

Меланча посмотрела на него через плечо.

— Одевайся.

Карфилхиот угрюмо влез в свою одежду, и все это время она стояла, глядя на умирающий огонь. В его голову приходили одно язвительное замечание за другим, но все казались слишком грубыми, сварливыми, низменными или глупыми, и он придержал язык.

Одевшись, он подошел к ней и обнял за талию. Она выскользнула из его объятий и задумчиво сказала:

— Не прикасайся ко мне. Ни один мужчина никогда не касался меня, даже ты.

Карфилхиот засмеялся.

— Разве я не мужчина? Я касался тебя, очень глубоко, касался сердцевины твоей души.

Все еще глядя в огонь, Меланча покачала головой:

— Ты — только странное создание воображения. Я использовала тебя, а теперь ты исчезнешь из моей головы.

Карфилхиот озадаченно посмотрел на нее. Неужели она сошла с ума?

— Я совершенно реален, и не собираюсь исчезать. Меланча, послушай! — И он опять обнял ее за талию. — Давай станем настоящими любовниками! Разве мы оба не замечательны?

Меланча снова вырвалась от него.

— Опять ты пытаешься коснуться меня. — Она указала на дверь. — Уходи! Исчезни из моего сознания!