— То есть, вы всё-таки намерены встретиться с ними?

— Да. Более того, намерена дать и возможность нанести первый удар. Чтобы потом с чистой совестью заявить, что я только защищалась.

— Остаётся только место и время, нас устраивающее, подобрать.

— Дорога, как ни крути, одна, и подходящих мест немного.

— Если это не места для засады.

— Белый замок, пожалуй, отпадает, — сказал Яроорт.

— Уж конечно, — согласилась Кэрдин, — на могилах и то повеселее, чем там.

— Да и замок, скорее, не белый, а чёрный, после того, как вы его на пару спалили, — закончил "старик, и тут же предложил, — А замок у излучины не подойдёт? Он, конечно, не на дороге…

— Не подойдёт, — сказал Яроорт, — его в прошлом году Рэнд штурмом взял.

— Понятно…

— Наш бывший замок, — сказал Этлен, — правда, после того, как вашему предшественнику его продали, я там ни разу не был…

— Это пятибашенный что ли? — поинтересовалась Кэрдин, — Помню только, что там гарнизон из вспомогательных частей стоит, причём солдаты — те кого просто жалко в отставку отправлять из-за старых заслуг… Это не там ты охоту устраивал?

Этлен кивает.

— А, ну тогда точно помню. Там при въезде Рэкт с моста ухитрился свалиться, да ещё вместе с конём, а все мы его потом вытаскивали.

— Ну, кто вытаскивал, а кто и нет…

— Я бы его всё равно не подняла, даже трезвого и без доспехов.

— Пьяницам и дуракам обычно везёт…

— Короче, жить в этом пятибашенном вроде можно.

Яроорт кивает в ответ.

— Ну, значит там и примем. Яроорт! Бери всех, кто нужен и любое барахло из дворца, и дуй туда. Устрой там всё так… Чтобы с моста там больше никто не падал, во всяком случае, без моего ведома.

Грянул хохот.

— Всё вроде?

— Святош кто встречать поедет? — спросил "старик", — Я?

— Нет. Ты мне слишком нужен здесь. Думаешь, я не знаю, что ты на прощанье в столице устроил? Если они тебя увидят, то примут это за откровенное оскорбление.

— Они не знают, что я у вас на службе. Для них я просто впавший в ересь… А их встречать… Ты, Этлен, и поедешь. Ты же их бога, и то смог бы споить.

— Святые отцы не пьют, — сказал "наместник".

Кэрдин только рукой махнула:

— Да знаю я. Но у Этлена пьют все. Даже святые.

Этлен человек незаменимый для встречи высоких, но не слишком желанных, гостей. Если гостя встречал Этлен — то можно было не сомневаться, — столичный посланник, пусть даже и с полномочиями от самого Командующего, будет занят чем угодно, только не тем, зачем послан. И доклад в столицу будет написан под диктовку Этлена, а гость дорогой только печать приложит.

Несколько лет назад Этлена отправили встречать Кэрдин. Видимо, расчет был на то, что уже тогда славившаяся буйным нравом Кэрдин загуляет, и передача дел пройдёт формально.

К несчастью, Кэрдин прознала кого ей шлют навстречу… В результате в первой же придорожной корчме до свинского состояния напоили самого Этлена…

А прошлый наместник был немало удивлён, когда Кэрдин прибыла чуть ли не на месяц раньше ожидаемого. Следующий месяц был, наверное, самым страшным в его жизни. Ибо Кэрдин было дело до всего. К тому же, она отменно умеет считать…

Этлен в городе появился ещё через месяц после того, как прежний наместник всё-таки смог уехать. Впрочем, против него лично Кэрдин ничего не имела. Ссориться с орронскими Хортами совершенно не к чему, а их бесшабашный родственник вполне мог быть полезен. Иногда же он бывал просто незаменим.

Этлен показал себя во всей красе! В первом же городке посольство святош застряло на несколько дней. Святые отцы действительно не пили и не ходили к продажным девкам. Но и дисциплину в своём отряде тоже поддерживать не могли. А Этлен подчёркнуто вежлив со святыми отцами и одновременно не считает зазорным пить с их солдатами.

А что к нему неожиданно приезжают, и столь же неожиданно исчезают какие-то странные личности — дела никому нет.

Неожиданно появился гонец от отряда Ардера. Протянул письмо. На лице наместника не дрогнул ни один мускул. Она встает, и приказывает седлать лошадей.

Такой сумасшедшей скачки не помнил никто. Безумная гонка заканчивается в маленьком приграничном городке.

Куда надо ехать, показал первый же солдат.

Кэрдин ожидала всякого. В том числе, и покрытого покрывалом мёртвого тела. Но Дина жива. Только правая рука в лубке и лицо полностью скрыто повязкой. Поворачивает голову на шум. Испуганный голос:

— Кто здесь?

— Я это, — мрачно отвечает Кэрдин. Она опоздала. Могла сделать всё как надо, и раньше. А что теперь? Винить некого, кроме самой себя. Сейчас неохота говорить. Сейчас охота только мчаться куда-нибудь, рубя всех, кто попадается на пути.

— Кэрри, это ты? — испуг в голосе ещё не прошел.

— Я это, — снова повторяет Кэрдин. Ничего умнее в голову не лезет.

— Мне страшно.

"Кому-то скоро будет не просто страшно! Пожалеют, что вообще родились!"

Кэрдин садится и осторожно касается руки сестры. Кэрри… Так очень давно Кэрдин называла мать. Она её почти не помнит. И ещё Дина может так называть грозную Кэрдин.

— Кэрри, — Дина говорит очень тихо, почти шепчет, — Кэрри, я так рада, что с тобой всё хорошо… Они говорили… А ты жива. Я так рада, — Дина чуть не плачет.

"Странная она, — мрачно думает Кэрдин, — саму чуть не убили, а всё не о себе, о других думает… Устрою я кому-то скоро!"

— Не беспокойся, маленькая, со мной всё хорошо, и с тобой теперь всё будет в порядке. Всё будет хорошо.

— Хорошо… — тихо повторяет Дина, — но людей всё равно не вернёшь… Столько погибло… Твои солдаты убили многих. Было так страшно!

Кэрдин молчит. Дина продолжает.

— Почему люди так злы? Я же не делала ничего плохого. А они были так злы… Убивали тех, кто не мог сопротивляться, жгли мои книги, били меня… Хотели сжечь…

— Я их найду! Всех! До единого. И перевешаю!

— Что ты, Кэрри! Они просто не слишком умны. Их самих обманули. Нельзя их за это убивать.

— Ладно, не буду, — со злобной усмешкой отвечает Кэрдин, благо видеть усмешки никто не мог.

— Что у тебя с глазами? Видеть будешь, или ослепили?

— Думаю, что буду, — Дина всегда оживляется, если речь идёт о ране или болезни. Уж лечить-то Дина умеет, Кэрдин по себе знает. Не будь она столь миролюбивой, Кэрдин бы позвала бы её к себе старшим военным врачом, — зрение пропало только после… После всего этого. Я такое уже видела. Наверное, зрение пропало, потому что я очень сильно испугалась. Зрение вернётся, — Дина говорит всё быстрее, — вернётся. Надо, чтобы прошло какое-то время. И чтобы раны на голове зажили. Но всё пройдёт. Пройдёт. Я уверена.

Только Кэрдин понимает — ни в чём Дина не уверена.

— Пройдёт, Дина. Всё будет хорошо!

Потом Кэрдин вызвала к себе человека "старика". По нему сразу видно — ничего хорошего не произошло — лицо обезображено свежим шрамом, хотя глаз и не пострадал. А вот говорить ему будет сложновато.

— Выкладывай! Что там произошло?

— Такое дело… У неё дом в городке… Был… В замок она только редко заезжала… Командир той сотни… Предупреждал… Неспокойно… Половина — в доме… Вторая… Замок… Там храм больше полугода… Бойцы приехали недавно… Задурили местных… Напали и на дом, и на замок… В замке успели… Ворота закрыть… Дом — не укреплённый… Сожгли… Убили, кто её защищал… И вообще, в доме — всех… Даже детей слуг — мол ведьмой прокляты… Храмовые… Её как бы судили, и хотели сжечь… Тут мы… Храмовых — в хлам… Ещё из замка добавили… Были очень злы… Хотели всех местных… Вырезать… Она услышала — запретила.

— А ты?

— Поддержал… Задержаться надо было — раненые… То, сё… Она бы услышала…

— Дальше! Командир этих храмовых да жрец местный живы? И сколько было храмовых?

— Три сотни…

— Воистину, храбрость храмовых бойцов не знает границ, — со злорадством сказала Кэрдин, — целых триста бойцов против маленькой Дины, даже не умеющей держать оружия!