- Вряд ли они теперь будут встречать меня музыкой и цветами.

   Итана ничто не держало в этой деревне. Пора было выбираться куда-нибудь подальше от этих зомбированных людей. Но сначала нужно было сделать главное, узнать, где он находится.

   Амелия Гольдштайн. Торбург

   - Амелия, я жить без тебя не могу!

   Молодой и красивый юноша стоял на коленях, ненавязчиво демонстрируя обнаженное по пояс тело. Великолепное надо отметить тело.

   Лия прикоснулась кончиками палец к огромным мощным грудным мышцам. От прикосновения к чужой коже по телу будто пробежал удар током.

   - "Черт, это уже слишком..."

   - Андриан, ты тоже мне нравишься. Правда, - Лия проникновенно посмотрела в глаза молодого тарка, пару раз профилактически взмахнув длинными ресницами. Чистый взгляд принцессы завораживал не хуже змеи.

   - Но нам пока не стоит "этим" заниматься, - под этим у Амелии скрывалось когда-то данное обещание нежного поцелуя, о котором упорный тарк так и не хотел никак забыть.

   Амелия, а в последние годы даже в мыслях она называла себя только так, осваивала тонкое и жизненно необходимое искусство, мастерство управления мужчинами. Умение это давалось ей легко, оттачивание приемов и элементов ненавязчивого соблазнения происходило на молодых тарках, коим не повезло оказаться в гвардии при дворце императора.

   Не повезло, потому что дочь императора на самом деле чувств ни к кому из несчастных не испытывала, это был спортивный охотничий интерес.

   Последние четыре года были наполнены огромным количеством событий.

   Во-первых, удалось многого достигнуть в искусстве магии иллюзий. Эта часть магии было больше шаманской техникой, ибо почти не потребляла магических энергий, используя для своего воплощения стихийные источники. Один из подобных источников как раз располагался во дворце. Недаром книга о магии иллюзий была в библиотеке герцогов.

   Пока уровень владения контактом со стихийными духами был чуть ниже среднего. Амелия умела немного менять свою внешность, на тело ее еще не хватало, но лицо она изменить уже была в состоянии.

   Также по дворцу бродило несколько ранних поделок девушки. Первые эксперименты были не совсем удачны. Воплотив в себе несколько представителей фильмов ужасов далекой земли.

   Конечно, иллюзия всегда остается иллюзией, прикоснись, кто к ее губам и тут же заметит разницу. Иллюзия всего лишь набрасывала морок, не меняя настоящих физических кондиций. Та же грудь никуда не денется, весь этот маскарад не обманет при ощупывании человека, но до таких мелочей в таможне и страже империи тарков еще не додумались.

   Основным итогом этих лет было то, что Амелия привыкла к окружающей ее жизни. Привыкла к роскоши, к исполнительным слугам, к всеобщему почитанию. Если вначале тому, кто раньше называл себя Кириллом - было немного неловко, то вскоре его захватили совсем иные чувства.

   - "Какого черта", - думал он, - "все вокруг настоящее. Это мой отец, моя мать, моя семья. Это мой народ, и все вокруг мое по праву..."

   Осознание таких мелочей повлекло за собой целую цепь изменений.

   - "Люди умирают и души перерождаются", - размышляла Амелия, - "сколько раз я уже рождалась мужчиной или женщиной. Просто раньше я не помнила своей прошлой жизни. Память о прошлой жизни всего лишь память, не будь ее - я бы ничем не отличалась от миллионов других девушек. Память нужно использовать с умом, это мое преимущество. Будь у меня возможность стать здесь мужчиной, то можно было бы как то цепляться за свое физиологическое прошлое. А так, попытка остаться в прошлом приведет к тому, что я стану извращением на местный лад. Или же стану старой и никому не нужной девой, которую все будут считать ненормальной. Конечно, я не буду стареть, но любой выход за рамки приведет разрыву шаблона, а значит и к отлучению от этих комфортных условий жизни. Нужно признаться, что принцессой жить интересно и приятно... "

   Амелия привыкла, что все ею восхищаются и отклоняться в сторону настолько, чтобы оказаться парией общества ей не хотелось абсолютно. Сращение личности с новой реальностью шло скачкообразными темпами.

   Каждый день она ощупывала свое тело, так чтобы каждый сантиметр тела стал знакомым, родным и любимым. Она сживалась со своим телом, прорастая в свое отражение в зеркале, часами сидя и созерцая свое отражение.

   Сколь многие дети часто играют со своим телом, познавая его как нечто неведомое, когда-то все проходили через эту стадию. Амелия не находила ничего противоестественного, в том чтобы знать свое тело как пять пальцев.

   Именно это помогло по-другому взглянуть на себя со стороны. К 12 годам Амелия уже не помнила как выглядела в прошлой жизни. Будь у нее возможность и способности к рисованию, она нарисовала бы свое лицо, лицо Амелии Гольдштайн. Только это лицо с чуть припухлыми губами ассоциировалось у нее с самосознанием.

   Родная рука и нога ощущались ей как у всех нормальных людей, глубоко своей частью тела. Шея как шея, глаза как глаза, сколько раз Кирилл склонялся в прошлой жизни над рукомойником - намыливая лицо, церемония мытья физиономии на ощупь ничуть не отличалась, лицо как лицо.

   Единственное что кардинально отличалось это паховая зона. Вначале было странно ощущать у себя между ног, то что привык нащупывать у своей жены. Но чувства и интерес рано или поздно притупляются, и вскоре эта часть тела не вызывала у Амелии привкуса новизны или любопытства.

   Туалеты в варварском мире еще не достигли высокой степени оснащенности, поэтому приходилось постоянно подмываться снизу. В итоге сознание, и руки настолько привыкли нащупывать в этом месте одно и то же, что случись нащупать нечто другое, Амелия сильно бы удивилась.

   Таким образом, Амелия окончательно воспринимала себе не иначе как существо женского пола. И поэтому приложила все усилия, чтобы не выделяться из массы других девочек. Нет, она конечно все равно была не такой как все, все же старшая дочь императора это фигура. Но странных поступков и действий за ней никто не замечал.

   Более того за первые 12 лет жизни ей почти ни разу не удавалось поиграть с чужими мальчиками, единственными мужчинами сходного с ней возраста были родные братья. Поэтому по принципу новизны, когда ее выводили на пиры в честь далеких событий, таких как, например, победа на герцогом Ульфом, то она бывало, как дикая таращилась на других мальчиков, делая это правда чисто по-женски вскользь или периферийным зрением, бросая на мгновение взгляд как стрелу.

   В 12 лет Амелия испугалась, незадолго до первой менструации у нее появилась странная опухоль. Это было плотное образование в сосках, твердое и болючее, величиной с небольшую монетку, круглое и неприятное. В следующие месяцы оно медленно увеличивалось в размере, пока не растворилось в небольшой припухлости, состоящей из соединительной жировой ткани.

   - "Вот и грудь родилась..."

   Первые менструальные боли были очень болезненными. Амелия почти сразу предположила, что это начинаются недомогания. Низ живота будто пронзили шилом, длинным и толстым шилом. Несколько дней она лежала пластом, корчась от внутренних болей. Молча подмываясь и подвязывая под себя тряпочки.

   - "За это нужно ордена давать".

   Завершение пытки стало праздником. Многочисленные нянечки так и не узнали даты наступления первых болей. Амелия была слишком стеснительна, чтобы хвастать такими вещами. Да и идти за советом было глупо, о менструациях Кирилл знал больше многих, жена и две дочери просветили в этом вопросе до предела. Следующим ходом стала разработка нижнего белья, чем занялся дворцовый портной. А потом уже и прокладок с теми самыми крылышками.

   Проблема эта была на самом деле глобальна, представьте себе прием у императора, принцесса гордо ступает как пава, а за ней как след цепь красных капель на сверкающем полу тронной залы.