Коттрел раздумывал над тем, что, возможно, нигде в Галактике люди не селились так равномерно и в таком небольшом количестве на такой четко ограниченной территории. Весь Шан представлял собой одну большую ферму. Семьи были большими — в каждом доме, построенном из неотесанного камня, жило, по меньшей мере, двенадцать человек.

Однако, в задачу Коттрела не входило изучать настоящее и будущее Шана. Ему нужно было действовать.

Рабочие отряды по каждому сигналу тревоги отводились назад, чтобы сконцентрировать все силы в одном месте.

Лудильщики могли приземлиться в Центре Шана, считая, что их там не ждут. Но это не принесло бы им никакого успеха. Хотя центральная территория Шана и не была заминирована, здесь можно было собрать боеспособный отряд из шести тысяч человек всего за несколько минут.

Горас вторгся в раздумья Коттрела:

— А если в этот раз они будут атаковать большим числом? Дважды они посылали по шесть тысяч человек. А если теперь?..

— У второго корабля не было времени вернуться.

— Но даже обычный корабль может взять вдвое, втрое больше людей, если они самоубийцы. Достаточно дать им специальный препарат…

— Генерал, если бы они могли послать двадцать тысяч, они бы уже это сделали. Они же не дураки. Тогда, в первый раз, вы были не готовы к нападению. В тех обстоятельствах вы все сделали правильно.

— Мы ведь сражались с самоубийцами.

— Именно.

— Почему они это делают, Коттрел? У вас должны быть какие-нибудь соображения.

— Я собираюсь сделать сообщение на эту тему на Военном Совете сразу после нападения. С помощью Линн.

— Если вы что-то знаете, может, имеет смысл сообщить об этом заранее?

— Нет, — отрезал Коттрел и, чтобы переменить тему, добавил: — Очень хотелось бы, чтобы в их корабле было двадцать тысяч, и чтоб они сели на одну из мин.

Горас посмотрел на него с изумлением.

— А вы не борец за мир, не так ли?

— В общем, вы правы. Генерал, больше всего на свете я ненавижу маленькие грязные войны, в которых больше убийств, чем настоящих сражений. Такие войны могут продолжаться десятки лет. Эти войны полны ненависти и подозрительности, убийств и пыток, изнасилований и всего подобного. Никто не выходит из них чистым. Сражение в космосе честнее сражения на суше и на море. Вовлечены в эти сражения только те, чья работа заключается в том, чтобы убивать или быть убитым, а если корабль разбит, то погибают все. Одно сражение может не решить проблемы, но каждое сражение имеет свое значение. Если вы будете все время побеждать, враг сдастся, и наоборот, вас ждет полное поражение, если вы будете проигрывать сражения.

Он снова оглядел Шан, зная, что враг может очень скоро появиться в поле зрения.

— Человеческие существа неразумны и никогда не станут разумными, пока остаются человеческими существами, — сказал он. — Очень часто они затевают войну, зная, что никто не победит. Лудильщики не могут победить, так как собираются зайти слишком далеко, и…

— А вы не считаете, что они УЖЕ зашли слишком далеко? — сухо заметил Горас.

— Нет, не считаю. У них есть на то причина.

— Но вы говорили…

— Ну и что? Я говорю об их причинах. Конечно, им ничего не понадобится, если мы их разобьем. Зато, если они победят нас и захватят Шан, а вооруженные силы не смогут с ними справиться, тогда их причины окажутся вескими.

Генерал мрачно посмотрел на него.

— Я изучал историю отношений Лудильщиков с Шаном. Когда они пытались мирно договориться, все вели себя не очень-то доброжелательно, генерал. Лудильщики хотели получить землю на Альфе на любом расстоянии от центра, но вы им не позволили.

— Они бы…

— Я знаю, что бы они сделали. Мы сейчас говорим об их причинах. Тогда вы были достаточно сильны, чтобы мирным путем не пустить их на вашу планету. И вы их не пустили. Поэтому они захотели получить ее силой.

— И это считается в порядке вещей? Если вы захотите заполучить мою жену, а я вам откажу, вы застрелите меня и получите ее?

— Ну, хорошо, давайте рассмотрим этот, с вашей точки зрения, смешной пример. Если к тому моменту, как начнется расследование, ваша жена и я будем благополучно женаты, если она будет полностью на моей стороне, и все будет указывать на то, что я пытался договориться мирно, а именно вы захотели драться…

— Вы хотите сказать, что мы непременно должны победить в этой войне, не так ли?

— Отчасти, да. Но знаете что? Я хотел вам объяснить, что Лудильщики, может, еще и не зашли слишком далеко, даже взорвав «Флорибунду». Пройдут годы до полного расследования, а ситуация к тому времени может измениться. И все же я рад, что они взорвали «Флорибунду», и надеюсь, что им хватит смелости взорвать и Сибурга тоже. Я думаю, они это сделают.

— Вы… — генерал онемел. Про себя генерал Горас подумал, а не играют ли его личные соображения здесь главную роль. У него была красивая жена и пятеро детей, и, когда на Шане царил мир, его положение в обществе было не самым блестящим. Будучи генералом в военное время, он становился очень важным человеком, даже важнее президента, важнее Коттрела, который уедет, когда все кончится. Горас чувствовал неловкость от тайной мысли, что ему и его семье будет гораздо лучше, если Лудильщиков победят не слишком легко и быстро. И все же, он не мог хладнокровно заявить о том, что было бы неплохо, если бы Лудильщики решили уничтожить сотни невинных людей, втянув их в аферу, суть которой Горас вообще не понимал. А затем еще и заявить, что он надеется на то, что они убьют, к тому же, и Контролера Сектора.

— Если они взорвут Сибурга, — сказал Коттрел задумчиво, — они не смогут свалить несчастье с «Флорибундой» на каких-нибудь запаниковавших маньяков. Военный флот все равно не сможет добраться сюда быстрее, но уж когда они прибудут сюда, они никого не станут слушать. Они начнут с того, что уничтожат Лудильщиков; потом, поскольку им не останется ничего другого, они поговорят с нами.

Горас так ничего и не сказал.

Все получилось даже лучше, чем Коттрел планировал. Корабль Лудильщиков, как и предполагалось, приземлился утром на участке осушенной земли в нижней части долины.

Никто из Альфиан его не видел, так как всех людей отвели в безопасное место.

На этот раз Лудильщики собирались пройти по долине, убивая, по мере продвижения к Центру, изолированные фермерские семьи.

Но ничего этого не произошло. Корабль, к несчастию, приземлился как раз на одну из мин, приготовленных для него. Бриксби же сделал все как нельзя лучше, будто прорепетировал все несколько раз с добровольным участием Лудильщиков.

На Шане видели, как ракета пронеслась на бреющем полете, и они знали, что он пройдет достаточно близко от корабля Лудильщиков, чтобы выполнить свою задачу. Казалось даже, что он касается земли. Именно тогда Коттрел понял, что корабль Лудильщиков будет уничтожен, и единственное, чего он теперь боялся, что Бриксби в своем слепом желании отомстить погубит себя и свой «Мститель».

Коттрелу не стоило волноваться. Корабль Лудильщиков находился как раз на единственной мине, которая и взорвалась. Поскольку корабль принял на себя всю силу взрыва, ни Шан, ни «Мститель» совершенно не пострадали.

Мелкие обломки корабля падали на долину в течение нескольких дней. Естественно, все дома в этом районе были разрушены, но никто из Альфиан не пострадал. Пшеница только покачнулась и тут же выпрямилась, как ни в чем не бывало.

Уничтожение корабля Лудильщиков привело к тому, чего ранее никто не мог добиться — к немедленному радиоответу с Беты.

Был еще ранний полдень, когда члены Военного Совета, Коттрел и Бриксби собрались, чтобы обсудить сообщение Лудильщиков. Звучало оно так: