Возможно, альфиане это тоже знали, и в настоящих обстоятельствах убить ее — означало бы одержать решительную победу, такую же, как уничтожение корабля с Организатором на борту. И, все же, она шла дальше и дальше, зов Шана не был опасным, так же, как и Коттрел. Она это чувствовала.

Машина добралась до женщины чуть-чуть быстрее, чем Лудильщики. Как только она оказалась внутри, погоня тут же прекратилась. Коттрел увозил ее от Лудильщиков. И некоторые из них, те, кто был поумнее, поняли, что это означает, и бросились к кораблю.

У них теперь почти не было надежды получить новые тела. Они поняли, что должны сделать все, чтобы сохранить старые. Это был их единственный шанс.

Коттрел, который сказал однажды Линн, что он любит всех женщин, старых, толстых и уродливых в том числе, понял, что Девушка довольно-таки сильно поколебала его уверенность в этом. Она не была старой, но он знал многих женщин старше семидесяти лет, которые были гораздо привлекательнее ее. Она была просто отвратительна. Кожа у нее была землистого цвета, волосы спутаны, сама она была толстая и бесформенная — типичная ведьма. И говорила, медленно подбирая слова, скрипучим, неприятным голосом. Правда, частично виной тому была маска на ее лице.

— Вот и ваш шанс, — пробормотала Линн, и он прекрасно понял, что она имеет в виду.

И он повел себя, как надо. Он был единственным, кто сумел увидеть женщину в этой ведьме. И она это поняла.

— Я могла не приходить, — проскрипела она. — Я пришла сама. Помните это. Всегда.

— Я знаю.

— Куда вы меня везете?

— К тем, кто звал вас.

— Женщина. Та, которую мы пытались убить огнем и холодом.

— Да.

Она огляделась, увидела Лудильщиков, без помех бегущих к кораблю, и альфиан, которые связывали лежащих без сознания.

— Вы отпустите некоторых из них?

— Почему бы и нет? Они расскажут о том, что произошло.

Она кивнула.

— Как вас зовут?

— У меня нет имени. Когда перестанет действовать газ?

— Уже почти перестал. Можете снять маску, если хотите.

Она подозрительно посмотрела на лежащих Лудильщиков.

— Они не двигаются.

— Да, они получили большую дозу. Но для нас уже не опасно. Смотрите.

Он и Линн сдернули маски. Воздух был не опасен, хотя и чувствовался какой-то сухой, пряный запах.

Девушка тоже сняла маску. Она оказалась еще уродливее, чем они думали. А голос ее был еще противнее.

Коттрел с усилием старался ни о чем не думать. Он не знал, что она могла понять. Совершенно неожиданно он сказал:

— Эдвина, вы не возражаете?

— Имя Эдвина? Почему?

— Мне кажется, вам подходит. Может быть, я когда-то читал книгу, в которой героиню звали Эдвина.

— Вы имеете в виду, что ведьму звали Эдвина.

— Пусть будет по-вашему.

Они прибыли в Штаб. К ним бежали люди, но Коттрел подал знак Генералу, который немедленно отдал приказ. Им вовсе не надо было, чтобы толпа налетела на Девушку. Все это было слишком важно.

Линн поймала взгляд Коттрела и спросила, не нужна ли она, и должна ли идти с ним.

Коттрел кивнул.

Вера сказала детям:

— Все оставайтесь на своих местах. И ничего не говорите. Пожалуйста. Ради меня.

Они подчинились, хотя у некоторых из них вырвался приглушенный вздох, когда Девушка вошла.

— Это Эдвина, — сказал Коттрел. — Эдвина, Вера…

Девушка посмотрела на детей, сидящих на полу. Они разглядывали ее с явным любопытством, хотя и молча, подчинившись приказу.

Вдруг она резко рассмеялась.

— Понятно, одаренные дети. Едва обученные, но зато много. Я должна была понять. Это одна из причин, по которой я пришла.

— Эдвина… — сказал Коттрел.

— Эдвина, — передразнила она его зло. — Ваш бесполезный зов — неужели вы думали, что он заставит меня прийти? Я пришла по другой причине. Чтобы разрешить эту ситуацию.

Она выхватила длинный кинжал. Линн, к своему огромному изумлению, закрыла собой Коттрела. В дальнейшем она объясняла это автоматическое действие не любовью к Коттрелу, а тем, что он был необходим Шану.

Но кинжал был направлен не против Коттрела. Девушка вонзила его в свое сердце под крики и всхлипывания детей.

Было слишком много потерявших сознание Лудильщиков, чтобы Альфиане, имеющие маски, могли справиться с ними, а тысячи других альфиан, которые могли бы помочь, придут в себя одновременно с Лудильщиками.

Однако, когда первые Лудильщики, оказавшиеся на границе действия газа, стали приходить в себя, прошло совсем немного времени, прежде чем они поняли, в чем дело. Около сотни Лудильщиков, увидев, что они все еще живы, хотя давно должны были умереть, предприняли немедленные решительные шаги, чтобы исправить положение. Остальные, увидев, что корабль по-прежнему стоит на земле, сообразили, что перехода в другое тело не будет. И они просто сдались, перестав быть самоубийцами.

Пробуждение Девушки на корабле было необычным. Ее новое тело поддерживалось в состоянии, близком к жизни, настолько, насколько это вообще возможно. И ее переход, в отличие от предыдущих двенадцати тысяч, которые уже совершились, должен был быть чрезвычайно активным. Ведь ей приходилось делать все самой.

Вся Шестерка уже давно пришла к соглашению, что когда-нибудь этот эксперимент придется совершить одному из них. Никого из них не устраивало то тело, которым они обладали в данный момент. Все они хотели принять участие в этом таинстве, к которому они приобщили Лудильщиков. Все они хотели новой и лучшей жизни в новом и лучшем теле.

Было естественно, что именно Девушка первой решилась на этот эксперимент. Ее новое тело было изысканным. Теперь это тело принадлежало ей, и казалось, что до сих пор она и не жила по-настоящему. Она в мгновение ока превратилась из ведьмы в ангела, во всяком случае, внешне.

В отличие от совершавших переход Лудильщиков, которые находились в коме до момента возвращения на Бету, она была в сознании и полностью владела своим прекрасным новым телом, которое сразу же бросилась осматривать в зеркало.

Все было замечательно. За исключением…

Девушка закричала.

Нормальный человек, почувствовавший себя ненормальным, может в ужасе закричать.

С ней же было как раз наоборот.

Она была в юном, стройном и прекрасном теле, но она больше не была ведьмой, и знала, что это значило.

Четверка убьет ее.

Произошло то, чего никто даже не предполагал. Лудильщики, которые боялись, что она даст им умереть, не сделав перехода, ошибались. Она собиралась контролировать и совершить переход как обычно, только в своем новом теле.

Но теперь она была обычной девушкой. Очень красивой, но совершенно обычной. И когда она это поняла, даже ее удивительная красота не была для нее утешением.

Действительно, что толку быть красивой четыре дня перед тем, как тебя убьют.

У нее промелькнуло последнее предчувствие, то, что пришло к ней из прежней жизни, напоследок: она поняла вдруг, что может прожить четыре года. Она решила обдумать все это потом.

Сейчас она знала, что по возвращении на Бету умрет. Четверка, которая теперь соберется вместе, так же, как Пятерка собиралась после гибели Организатора, будет считать полет полной неудачей. Она успела сделать переход только для нескольких Лудильщиков, убитых лучниками. Для усыпленных газом она ничего не могла сделать — ведь они не были мертвы. А теперь и вовсе была бессильна.

Четверке было бы очень интересно услышать то, что она сейчас могла рассказать. Но они тогда не станут делать перехода для себя, если это будет означать потерю всей их силы. Им будет очень интересно, но это не помешает им убить ее, чтобы сохранить знание для себя.

Потребовалось много времени, чтобы убедить Лудильщиков в том, что они могут умереть и родиться вновь в новом, молодом теле. Затем было два удачных опыта. И если бы все так и продолжалось, у Шестерки не возникло бы проблем с Лудильщиками.

Тогда они потеряли корабль, теперь — команду. Только несколько сотен Лудильщиков вернется.