Перов допил кофе и позвонил по внутренней связи. Хорошо, что сегодня Таня как раз дежурит в отделении, вот и выясним!

*

Корнеев читал ответ, пришедший из Краснопехотского, и понимал, что интуиция его не подвела. Между Морским и Ольминским действительно была связь, да какая! На месте Виктора Корнееву и самому захотелось бы даже через много лет при встрече огреть Вадима чем-нибудь потяжелее...

В январе 2002 года 14-летний Виктор полностью осиротел. Все началось с того, что в Чечне погиб его старший брат, 19-летний Алексей. Через два года под машину попал Илья Морской, отец Алексея и Виктора. После гибели старшего сына он начал выпивать; однажды туманным ноябрьским вечером побежал в магазин за второй бутылкой и не заметил фары выехавшего из-за поворота КАМАЗа... Ещё через пару месяцев пропала без вести жена Ильи, Антонина Морская. По словам соседей и знакомых, после гибели старшего сына и мужа женщина временами была не в себе и уходила из дома искать Алексея. В ее представлении он был мальчиком, который ушёл гулять и забыл о времени.

Виктора забрала к себе ее сестра, Снегирёва. Они с мужем официально оформили опеку над подростком. Мальчик оказался под одной крышей с семью детьми тёти и дяди. Старшей из его кузенов была 11-летняя Диана. В 17 лет, окончив школу с отличием, Виктор уехал в Санкт-Петербург, где поступил в знаменитый Университет Александра Запесоцкого. В Краснопехотское он приезжал два раза в год - на летние и зимние каникулы.

Тем временем Диана, которая 9 лет училась почти без четвёрок и вслед за двоюродным братом претендовала на золотую медаль, в выпускном классе резко снизила успеваемость, у неё появились тройки и даже двойки, девочка начала прогуливать уроки... Ее все чаще видели в городе с парнем лет двадцати, галантно поддерживающим спутницу под руку. Потом Дина и вовсе бросила школу, а в мае 2008 года, за месяц до итоговых экзаменов, пропала. Отец Дианы, Егор Снегирёв, несколько раз пытался подать заявление в милицию, но ему каждый раз отказывали: "Да что вы переживаете? Небось, ваша пропажа с парнем сбежала, сплошь и рядом такое бывает! Нагуляется и придёт!". Вскоре Краснопехотское потрясла новая трагедия. Прибыв по сигналу о пьяной драке в одной из "наливаек" на окраине у автосвалки, милиционеры обнаружили Егора, убитого ударом бутылки по голове. Вдову, утверждающую, что "сроду муж в этом гадюшнике с хануриками не сиживал", особо слушать не стали: "Да, как жён послушаешь, так у всех мужья идеальные, а кабаки никогда пустыми не стоят!". Через две недели грянул настоящий гром. В боулинг-клуб неподалёку от злосчастной автосвалки, давно славящийся, как "злачное место", облюбованное для отдыха местными "авторитетами", ворвались пятеро егерей из местного лесничества и расстреляли из ружей для охоты на медведей компанию одного из "авторитетов", Киргизова по кличке "Киргиз", державшего автосервис, свалку старых машин, хостел (бывший Дом Колхозника), банный комплекс и бар. Живым не ушёл никто. Задержанный, руководитель кровавой расправы, старший егерь Громов, рассказал, что Киргизов с матерью держали в баре, сауне и хостеле "весёлый дом", куда завлекали на "работу" юных девушек и превращали их в рабынь. Кого-то запугивали угрозами расправы, огласки или обещали "всю семью на ножи поставить" или "вместо тебя сестричку твою взять" или добивались покорности побоями. Кого-то "сажали на иглу", и девушка даже не помышляла об уходе. Одной из жертв стала дочь егеря, и, не добившись ничего путного в милиции, отец решил судить сам. Следствие раскрыло весь криминальный бизнес Киргизовых и узнало, что для вербовки девушек авторитет использовал трёх так называемых "лавер-боев", молодых людей привлекательной наружности, которые знакомились с намеченной жертвой, красиво ухаживали, загоняли хитрыми методами в долги. А потом девушку прихватывали люди Киргиза и требовали вернуть или отработать долг... Одним из "лаверов" оказался 23-летний Ольминский, медбрат местной больницы. Несколько девушек заявили, что именно он за ними ухаживал. Тут же вспомнили показания двоюродного брата пропавшей Дианы Снегирёвой, 20-летнего Виктора Морского. Однажды, приехав в Краснопехотское на зимние каникулы, он обнаружил, что забыл в общежитии ключ от дома тёти. Он очень обрадовался, встретив на площади Дину, и подошёл к ней, чтобы попросить ключи у неё. С сестрой шёл парень, по описанию похожий на все того же Ольминского.

Домой в тот вечер Дина вернулась поздно, а на вопрос матери о невыученных уроках раскричалась, заплакала и хлопнула дверью...

Задержанный Ольминский клятвенно заверял, что никогда не имел дел с Киргизовыми, а "за девушками ведь ухаживать не запрещено, у нас не пуританские времена, в этом нет преступления, да, я веду себя свободно, но, если все происходит по обоюдному согласию, где тут преступление?..".

Парень вертелся, как карась на сковородке, и в конце концов убедил следователя в том, что непричастен к "бизнесу" убитого Киргизова. Через 72 часа Ольминского выпустили из-под стражи в связи с недоказанностью обвинений и отсутствию состава преступления. Но на следующий день милицейскому патрулю пришлось спешить в городской парк и разнимать драку Ольминского с Морским. По свидетельствам очевидцев, в основном местных бабушек, гуляющих в погожий день с внуками или возвращающихся с воскресной литургии в церкви, Виктор возле скульптуры пехотинца подошёл к Ольминскому и сказал: "Я знаю, это ты ее туда втянул!" - и неожиданно ударил Вадима по лицу кулаком. Парни стали драться. Ольминский превосходил Виктора и по росту, и по комплекции, но Морской быстро одержал верх в драке. Он подмял Вадима под себя и с силой тузил кулаками, приговаривая: "Это тебе за Дину, это - за дядю!" и угрожал "размазать". Ольминский вырывался, сучил ногами и вопил, что не понимает, в чем дело, и что Морской "вообще с дуба рухнул". Милиционерам пришлось звать на помощь прохожих мужчин, чтобы разнять дерущихся. В отделении Ольминский заявил, что претензий к Морскому не имеет, понимая его горе. Обоих отпустили, и на крыльце отделения Виктор крикнул Вадиму: "Ты меня ещё вспомнишь! За все заплатишь!"...

Вскоре после этого Ольминский покинул Краснопехотское. Виктор окончил университет, вернулся... Прошло 12 лет. И вот Морской и Ольминский снова встретились лицом к лицу в Синеозерске. Первый за эти годы стал успешным бизнесменом и настоящим хозяином своего родного края. А второй как был, так и остался сомнительной личностью, мелкой криминальной сошкой и брачным аферистом. В Синеозерске он собирался пойти по проторённой дорожке, заняться бизнесом под красным фонарём, только на этот раз уже возглавить его... Встреча закончилась гибелью Вадима. И как тут не вспомнить давешний протокол о драке в парке Краснопехотского и яростный выкрик 20-летнего Виктора на крыльце отделения милиции: "За все заплатишь!"...

Позвонил Перов и сообщил о визите Свиридовой. "Я отсканировал протокол и скинул тебе на мэйл, проверь ящик", - написал майор.

Внимательно просмотрев протокол, Корнеев задумался. Нет, Морской не мог нанести удар Ольминскому по своим физическим параметрам. Приблизительная характеристика преступника не совпадает. Если верить показаниям Свиридовой, подозреваемый - мужчина выше среднего роста, крепкого телосложения. Что там ещё? Серый свитер, тёмные джинсы (черные? Темно-синие? Темно-серые?) и резкий запах парфюма. Орудие преступления обернул, чтобы не оставить отпечатков, белой льняной материей, предположительно - носовым платком. Перов говорит, что беседовал со своей сотрудницей, оперативником Татьяной, сведущей как в женской, так и в мужской парфюмерии, и она хорошо запомнила ароматы, исходящие от фигурантов дела. Итак, от Гершвина сильно пахло парфюмом "Ангел Шлессер Ориентал", Янин буквально искупался в туалетной воде "Иссей Мияки" с хвойным ароматом, Лапин благоухал "Терре" от "Гермес", Никодимов и Васильков предпочли "Аттракцион" и "Лайф Колор" от "Эйвон", а от Морского исходил легкий ненавязчивый запах "Крид Авентус" ("Фигасе, - по словам Перова, комментировала Таня, - это, наверное, самый дорогой мужской парфюм в мире!"). Мнению Татьяны по части ароматов можно было доверять, и Корнеев внёс в первую строчку списка подозреваемых Лапина, Гершвина и Янина. Во вторую попали Никодимов, Васильков и Свиридова. Пока не стоило снимать с неё подозрения. Замыкали первую тройку Морской и Орлова, но под большим вопросом.

*

Вероника вышла из номера, застёгивая куртку. Немаркая, оливкового цвета ветровка "Норд Вест" поверх чёрного свитера сидела плотно, и молния никак не хотела застёгиваться. Чертыхаясь, Ника на ходу сражалась с непослушным "язычком", но он все время выскальзывал из пальцев и упрямо скользил обратно к талии. Орлова подёргала его туда-сюда, и замочек тут же радостно разошёлся, распахнув полы. "Не такая уж я и толстая", - обиделась на упрямую куртку Вероника и снова завозилась с "молнией".

- Позвольте-ка, - идущий навстречу сосед Лёня наклонился и присмотрелся к ветровке.

- Вот в чем дело, - он поправил внутренний кармашек, - у вас материя все время попадала в замок и не давала подтянуть "молнию" выше. Вы же так не дёргайте, а то испортите хорошую вещь, - он со знанием дела оглядел куртку. – Швеция?

- Да. Купила в командировке.

- У вас прекрасный вкус, этой весной они в тренде.

- Спасибо.

- Я был в краеведческом музее. Не поверите, впервые с интересом слушал гида. Но одно из правил нарушил, телефон на беззвучку не поставил. А то вдруг позвонят здешние Лестрейды, а я офф или не отвечаю. Тут же решат, что это я преступник, да ещё и в бега ударился, доказывай потом, что я не верблюд, - усмехнулся гламурный молодой человек. - Велели быть на связи, а когда позвонят, не уточнили.