Шорох с улицы заставил Ники отвлечься от размышлений и насторожится. Но почти сразу все стихло. Девушка хотела было вернуться на свое место под лампой, как снова что-то зашуршало. Схватив ножницы, Николь осторожно медленно открыла дверь и выглянула наружу. В нескольких шагах от входа в снег оседала темная фигура. В свете открытой двери блеснули нашивки, и девушка узнала капитана. Мгновенно оказавшись рядом, подхватила, не давая упасть. С трудом помогла ему добраться до землянки и усадила на скамью. Вернулась, закрыла дверь, подкинула в печь угля и засветила еще одну лампу.

Рошан медленно поднял голову, обвел мутным взглядом помещение, а потом остановился на Николь, постепенно узнавая.

— Все-таки добрались, сволочи, — тихо произнес, отвечая на вопрос в ее глазах, и повалился на стол.

Спроси кто Ники, что и как она делала, и девушка не смогла бы рассказать. С трудом она стащила с капитана шинель, по которой расползалось кровавое пятно, и лишь усилием воли сдержала крик. Из спины мужчины на уровне сердца торчал острый наконечник из неизвестного металла. Девушка знала, что вытащить этот дротик без хирургического вмешательства практически невозможно. Попадая в цель, он раскрывался внутри, словно вытянувший в стороны лапки металлический паук. Только в отличие от паука, «ножек» у такого дротика было не меньше дюжины.

— Ники, — тихо прошептал он, но девушка услышала. — Под столом черный ящик, там все, что надо. И не бойся, хуже не будет. Потом скажешь Карсону.

— Хорошо, господин капитан.

Николь забралась под стол. В указанном ящике находился набор медицинских инструментов. Пару раз ей доводилось помогать во время операции, но чтобы вот так, самой. Она посмотрела на бледное лицо Рошана. То, как он сжимал зубы, показало, что, несмотря на сильную слабость, капитан по-прежнему оставался в сознании. Девушка чувствовала, что руки слишком трясутся. Пусть она успела повидать много раненых, но никто из них не был близким ей человеком.

— Давай, Ники, — он словно чувствовал ее нерешительность. Собравшись с силами, постарался сесть как можно ровнее, чтобы девушка могла снять китель. — Больше некому. Они…

Николь вздрогнула. Значит, это кто-то из своих, госпитальных. И попытка убийства связана с проводимым капитаном расследованием. Усилием воли девушка загнала волнение подальше. Стараясь не задевать металлический наконечник дротика, сняла с артиллериста китель. Разрезала рубашку, почти полностью испачканную в крови, отбросила тряпки в угол. Если шинель и китель она еще сможет выстирать и аккуратно починить, то спасти рубашку не было никакой возможности. Да и не о тряпках думать надо, а о человеке. Найдя среди ампул обезболивающее, вколола, и, выждав с минуту, чтобы подействовало, достала скальпель.

— Сейчас может быть немного больно, господин капитан, потерпите, пожалуйста, — тихо, как она привыкла общаться с ранеными, заговорила девушка.

К концу операции Рошан молча полулежал на столе, и лишь тонкая струйка крови из прокушенной губы показывала, что он все чувствовал, несмотря на еще несколько инъекций обезболивающего препарата. На счастье капитана, дротик уперся в ребро, и все лапки раскрылись над костью. В противном случае ранение было бы смертельно. Бросив «паука» на стол, Николь прижгла края раны, а потом щедро смазала специальным клеем из тюбика.

— Вот так, господин капитан, — с трудом сдерживая вздох облегчения, произнесла Николь. — Сейчас немного затянет, я вас перевяжу, и вы ляжете.

Закрепив над раной сложенный в несколько раз бинт, она, не без помощи самого Рошана, перевязала его. Самой бы ей просто не хватило рук для сей незамысловатой процедуры. Потом достала из шкафа чистую майку, помогла одеть и перебраться из-за стола на кровать. Уложив мужчину, посмотрела на часы и с удивлением обнаружила, что на все ушло не больше часа.

Альбина уже проснулась, но пока молчала. Ники решила воспользоваться этим, чтобы быстро вымыть и убрать инструменты, а испачканные в крови тряпки отправить в печь. Другого способа избавиться от них она не видела. Шинель и китель капитана она собиралась утром отдать лейтенанту Карсону. Тот придумает, что с ними сделать. Когда ничто не напоминало о внеплановой операции, Николь осторожно взяла дочь и устроилась на лавке. Девочка посмотрела на нее словно с укором, но тут же довольно зачмокала. То, что мама не торопилась с кормлением, полностью искупалось тем, что еды стало вдоволь. Ники ласково смотрела на дочь, маленький комочек радости среди ужасов военной действительности, и не заметила нежного взгляда усталых темно-синих глаз, наблюдавшего за ней капитана. Когда Ники встала, чтобы уложить дочь и лечь самой, он уже забылся тяжелым сном.

Утром Николь разбудил стук в дверь. Девушка выбралась из кровати, стараясь не разбудить спящих, сунула ноги в сапоги, набросила поверх тонкой рубашки старую кофту и открыла. На пороге стоял молодой лейтенант с румянцем во всю щеку.

— Приветствую вас, красавица, — расплылся в улыбке совсем молодой, года на два старше Ники, лейтенант. — Неужели капитан не боится такую девушку одну оставлять. А вдруг воры заберутся да украдут.

— Проходите, господин лейтенант, — девушка отступила внутрь, давая ему войти.

— А, Карстон, — раздался за ее спиной глухой голос, — проходи быстрее. Ники, помоги мне сесть.

Николь метнулась к Рошану, помогла принять сидячее положение на постели. Мельком бросила взгляд на дочь, но девочка еще спала.

— Что случилось, капитан, — весь задор словно испарился и за столом сидел уже серьезный молодой военный.

Прежде чем капитан успел ответить, Николь положила на стол паук-дротик. Карстон присвистнул.

— Ничего себе. Это же запрещенные технологии, — он покрутил «паук» в пальцах. И как они могли попасть в госпиталь.

— С этим уже не нам разбираться, — выдохнул Рошан. — Сейчас ты отвечаешь за роту. Докладывать будешь лично мне. До конца недели сюда должны прибыть военные следователи от Стампорта.

— Все настолько… — парень недоговорил, боязливо покосившись в сторону девушки.

— Да, — подтвердил его догадку капитан. — А может и хуже. Это уже не наше дело.

— Не наше, так не наше, — лейтенант понял, что их сил и опыта недостаточно для проведения необходимых проверок. — А как с вами быть. Спрашивать же будут, что случилось.

— А вы говорите, что господин капитан заболел, — быстро предложила Ники. — Все же видели, как он то в распахнутой шинели, а то и вовсе в одном кителе бегал по морозу. А если ко мне с расспросами придут, я им смогу наврать складно.

— Звучит убедительно, — одобрил Рошан.

— Еще какие-то распоряжения, или можно идти? — Карстон встал.

— Только одно. За Николь и Альбину отвечаешь головой. Вытащи их отсюда при первой возможности, — капитан пристально посмотрел в глаза лейтенанту. — И остальным это передай. Иди, лейтенант.

— Выздоравливайте, капитан, — как же мы без вас будем.

Лейтенант вышел из землянки.

— Ники, — тихо позвал он. Девушка опустилась рядом. — Если я вдруг не выберусь отсюда, улетай с ребятам, они не обидят.

— Я не брошу вас, господин капитан, — девушка осторожно коснулась его руки.

— Ты о дочери думай, — улыбнулся он, — ее спасай.

Словно почувствовав, что говорят о ней, рядом завозилась проснувшаяся малышка. Николь осторожно взяла дочку на руки. Сначала она накормит ее, а потом займется едой для себя и капитана. На глаза навернулись слезы, и лишь огромным усилием воли ей удалось сдержать их. Сейчас не время. Потом, когда они будут в безопасности, можно будет стать слабой. Но сейчас она нужна двум дорогим ей людям: дочери и капитану.

Всю следующую неделю Николь не отходила от Рошана. Несмотря на все старания девушки, рана воспалилась. Имеющиеся в аптечке антибиотики не помогали, а от тех, что под предлогом сильной простуды удалось раздобыть в госпитале, толку не было вообще.

Пару раз заглядывал главный врач. Дальше порога не заходил, бросал быстрый взгляд на капитана, качал головой и уходил. Будь на то воля Ники, она бы вообще не открывала ему, но в противном случае могли пойти слухи, что артиллериста убили, а его люди скрывают это. Куда больше девушка была рада своим подругам. Девушки помогали промыть рану и перевязать мужчину, гуляли с Альбиной.