Глава I В условиях кровавого режима
Для 50-х годов характерно изменение ироничного определения «банановые республики» по отношению к Латинской Америке на грозное — «пылающий континент».
В 1952 году в результате государственного переворота к власти на Кубе пришел диктатор Фульхенсио Батиста. Диктатура восстановила политическую власть крупных землевладельцев, сахарных магнатов, компрадорской буржуазии, сняв ограничения, действовавшие после свержения режима Херардо Мачадо в 1933 году.
С приходом к власти Батисты идеологическое проникновение на остров американского империализма приняло беспрецедентные масштабы. Кубинское радио и телевидение практически полностью контролировались американскими радиотелевизионными компаниями. Крупнейшие газеты страны «Диарио де ла марина», «Информасьон», «Эль мундо», «Эксельсиор» были неприкрытым рупором США на Кубе. По выражению Фиделя Кастро Рус, страна стала «колонией американского империализма не только с точки зрения экономики, но и в области идеологии»1. Была ликвидирована демократическая пресса. Орган Народно-социалистической партии газета «Нотисьяс де ой» и другие прогрессивные печатные органы подверглись полицейскому разгрому.
Народно-социалистическая партия в условиях, когда все средства массовой информации — от радио и телевидения, газет и журналов до литературы и кино — оказались в руках диктатуры, что исключало легальные формы борьбы, вынуждена была уйти в подполье.
Контроль за деятельностью средств массовой информации и пропаганды был возложен Батистой на министерство информации, созданное чуть ли не в первый день переворота. Вновь испеченное министерство рьяно взялось за работу: оппозиционные диктатуре издания были закрыты, было совершено несколько покушений на жизнь прогрессивно настроенных журналистов. Налеты на редакции и типографии, аресты, избиения и применение других методов устрашения стали систематическими. Диктаторский режим «развязал самый жестокий и кровавый террор, какого не было еще в истории Кубы»2.
После переворота 1952 года в условиях кровавой диктатуры и ярого антикоммунизма мобилизация масс оказалась делом почти нереальным. Коммунисты были лишены объективной возможности возглавить массовые действия против режима. Буржуазные политические партии вместе с правительственным аппаратом создали вокруг прогрессивной Народно-социалистической партии обстановку политической изоляции.
Трудность влияния на широкие народные массы для НСП коренилась и в том, что накануне и в период второй мировой войны, когда Батиста с готовностью рядился в демократические одежды, НСП на определенных условиях сотрудничала с ним, добившись ряда завоеваний. Это обстоятельство использовалось буржуазными оппозиционными партиями для дискредитации Народно-социалистической партии.
Не имея практически поддержки, группа молодых революционеров-демократов предприняла попытку выступить против режима Батисты. 26 июля 1953 года отряд революционных демократов во главе с Фиделем Кастро и Абелем Сантамария пытался штурмом захватить военную казарму Монкада в Сантьяго-де-Куба и казарму в городе Баямо. Штурм окончился неудачей, многие повстанцы были убиты. Фидель Кастро и другие руководители выступления были приговорены к длительным срокам тюремного заключения. Однако вооруженные действия участников штурма не пропали даром. Они показали, что в стране имеются силы, готовые начать решительную борьбу с антинародным правительством. Проведенная акция способствовала назреванию революционной ситуации. В революционной теории не исключен случай, когда «революция может быть начата и весьма малой партией и доведена до победного конца»3.
Во время суда над восставшими Фидель Кастро Рус выступил с речью, которую ему удалось нелегально передать на свободу в виде записей, сделанных в тюремной камере. Эта речь, получившая название «История меня оправдает», стала программой действий для революционной организации «Движение 26 июля», возникшей на политической арене Кубы в 1955 году.
Яркое, пламенное выступление Фиделя Кастро сыграло большую роль в деле мобилизации народных масс на борьбу против диктатуры, приобрело значение лозунга народно-демократической, антиимпериалистической революции. Бросая вызов реакционному суду, руководитель повстанцев-патриотов заявил, что право на восстание против тирании было признано людьми различных верований и политических течений, начиная с глубокой древности и до настоящего времени.
В кампании за освобождение политических заключенных, развернувшейся в стране, активную роль играли НСП, рассматривавшая борьбу за освобождение патриотов как важную составную часть борьбы за демократию, и Федерация университетских студентов. Напуганное размахом движения, диктаторское правительство решило пойти на некоторые уступки, с тем чтобы как-то разрядить обстановку. 12 мая 1955 года был издан декрет о всеобщей амнистии. 15 мая Фидель Кастро и его сподвижники были освобождены из тюрьмы на острове Пинос.
Тюрьма не сломила духа молодых революционеров. Время, проведенное в застенке, лишь еще больше укрепило их решимость избавить страну от марионеточной проамериканской клики.
Революционное «Движение 26 июля» вобрало помимо участников штурма Монкады представителей радикальных оппозиционных организаций: членов Партии кубинского народа («ортодоксы»), Революционного националистического движения, Освободительного действия, Национального революционного движения. «Движение 26 июля», указывалось в заявлениях руководителей организации, «не является политической партией, его ряды открыты для всех кубинцев, которые искренне желают восстановить на Кубе политическую демократию и ввести социальную справедливость»4.
Повстанческий отряд, сформированный в Мексике, готовился к новому выступлению. В нем заметной фигурой был аргентинец Эрнесто Гевара де ла Серна, известный в международном революционном движении под именем Эрнесто Че Гевара.
Высадка со шхуны «Гранма» восьмидесяти двух революционеров во главе с Фиделем Кастро 2 декабря 1956 года на побережье Кубы положила начало партизанской революционной борьбе на острове. К этому времени в стране налицо были явные признаки революционного подъема. Характеризуя этот период, Рауль Кастро отмечал: «Теперь условия
более созрели, чем при штурме Монкады».
Фидель Кастро и его сподвижники учли сложившуюся обстановку, увлекли за собой народные массы. «Говорить о борьбе — значит говорить о народе»6,— в этих словах Ф. Кастро ключ к пониманию подлинно массового характера революционного движения на Кубе и тех целей, которые оно ставило перед собой. О народной поддержке революции свидетельствует тот факт, что разгромленные в результате предательства при высадке с «Гранмы» повстанцы, прорвавшись сквозь заслоны батистовских войск в горы Сьерра-Маэстра, вновь объединились и повели новое наступление на диктатуру.
Повстанцев всячески поддерживали местные жители. Они делились с ними пищей, укрывали их, оказывали посильную медицинскую помощь раненым, предупреждали о наличии батистовских войск в том или ином селении.
«Теперь мы победим!» — вот первые слова, которые сказал Фидель Кастро, добравшись с группой измученных и израненных людей до хребтов Сьерра-Маэстра. «В Сьерра-Маэстра я могу бороться десять лет, — говорил Фидель, — но я уверен, что кубинский народ не будет десять лет терпеть тиранию». Слова эти оказались пророческими.
Уже через полтора месяца после высадки небольшой тогда отряд освободителей дал первое сражение. 17 января 1956 года партизаны атаковали казарму в Ла-Плате. Во время операции было взято пятнадцать пленных, много оружия, снаряжения и продовольствия. Отряд начал уверенно набирать силы. «Это нападение привлекло всеобщее внимание и показало, что Повстанческая армия существует и готова бороться. В нас укрепилась вера в возможность окончательной победы»7,— вспоминал затем Э. Че Гевара. Отряд установил связь с местными крестьянами и рабочими, наладил прерванные контакты с участниками «Движения 26 июля».
Батистовское правительство продолжало утверждать, что «мятежники» уничтожены и в горах Сьерра-Маэстра положение «нормальное». В этой ситуации было крайне важно правдиво и точно сообщать о том, что действительно происходит в рядах Повстанческой армии и на территории, контролируемой ею. «В июле 1957 года мы поняли необходимость иметь радиостанцию для Сьерра»8,— писал один из руководителей революционеров Педро Гельмес.