Людям суждено совершать ошибки. Порой незначительные, а порой такие, что в корне меняют жизнь. Преследуя исключительно благородные цели, княгиня Юлия Волконская и представить не могла, как высока окажется цена за поступок, совершённый в далёком прошлом. И уж точно она не думала, что расплачиваться придётся не ей одной, но и ни в чём не повинным людям, включая её собственного сына…

1915 год

Четыре выстрела прозвучали друг за другом, но в цель попал только один. Схватившись за раненое плечо, молодая женщина продолжила бежать, стиснув зубы от боли. Тёмный, неосвещённый коридор, за ним череда ступеней – скорее, туда, наверх, быть может, ещё удастся спастись!

Хотя кого она обманывала? Обернувшись, женщина заметила своего преследователя всего в нескольких шагах, он снова навёл на неё револьвер, и на секунду остановился, чтобы прицелиться.

Никто не придёт. И никто не поможет. Близится расплата. А она-то столько времени жила надеждой, что возмездия удастся избежать! Но, пожалуй, пора признать, что всё кончено. Час её пробил только что.

Только умирать по-прежнему не хотелось. Забыв про своё кровоточащее плечо, женщина обеими руками подхватила юбки, чтоб не запутаться в них, и стремительно взлетела по ступеням наверх.

Ещё один выстрел, пуля просвистела совсем рядом и вошла в деревянную панель на стене так легко, словно та была сделана из подтаявшего масла.

"Безнадёжно испорчена, – подумала женщина, пробегая под этой самой панелью, венчавшей арочный проём коридора, что вёл к господским опочивальням. – Ваня теперь страшно расстроится, ведь он лично выбирал этот резной рисунок, сам заказывал работу у мастеров!"

И о таких глупостях она думала в последние минуты своей жизни!

Когда она пробежала мимо двери в бывшую детскую, ей показалось, что сердце вдруг перестало биться.

"Господи, что теперь будет с моим сыном?!" – подумала несчастная женщина и резко остановилась. Дальше бежать некуда, коридор заканчивался широкой стеной, украшенной огромным полотном. Его вышивала ещё старая хозяйка, её бабушка, которой давно не было в живых. Услышав приближающиеся шаги за спиной, молодая женщина справедливо подумала, что, наверное, скоро с нею увидится.

– Где моя дочь, Юлия?! – голос за спиной заставил её вздрогнуть. Особенно жутко он прозвучал вкупе со звуком взводимого курка. Это слегка отрезвило загнанную в угол беглянку и она, недолго думая, бросилась в ближайшую комнату, ведомая собственным страхом и желанием выжить.

Это была их спальня. Её и её мужа, милого Вани.

Как символично! Здесь когда-то всё началось, здесь же всё и закончится.

Закрыв дверь на замок, она подбежала к прикроватному столику и достала из ящика маленькую тетрадь в кожаном переплёте. Затравленно оглядевшись по сторонам, женщина попыталась сообразить, куда её лучше спрятать, чтобы не нашли раньше времени. Никакого подходящего места не обнаружилось, и женщина прикусила губу от досады – даже камин и тот не горел, так что её теперь и не сожжёшь, не уничтожишь.

Камин! Ну, конечно! Она просияла, осенённая догадкой, и, болезненно поморщившись от саднящего ранения в плече, бросилась к камину. Маленькая выдвижная панель на изразце слева легко поддалась, стоило только коснуться. Чтобы тайник открылся, нажать нужно было в определённом месте, но в молодости она проделывала этот трюк не раз, потому сейчас всё получилось легко. Небольшая ниша за каминной полкой открылась ровно настолько, чтобы спрятать туда шкатулку с драгоценностями – тетрадь поместилась внутрь без труда.

Мгновение, и всё было готово, тайник закрылся с тихим щелчком, но женщина скорее почувствовала это под своими окровавленными пальцами, чем услышала – звук потонул в раскатистых ударах по двери с той стороны.

– Открывай, чёртова ведьма! Я всё равно до тебя доберусь! – гремел всё тот же голос.

"Господи, где же Ваня? Почему его нет, он должен был давно прийти!" – сама не своя от страха, она подбежала к окну и посмотрела вниз, на дорогу. Но ни экипажа, ни кареты, ни автомобиля нигде не было видно. Только вороная лошадь убийцы лениво щипала траву возле изгороди.

– Юлия, лучше открой по-хорошему! – угрожающе предупредили её из коридора.

"Господи, что же делать?!" – она вновь огляделась по сторонам, словно надеясь отыскать ещё один тайник, куда могла поместиться сама. Может быть, спрятаться в шкаф? Или, под кровать? Глупо, конечно, но это хоть как-то оттянет неизбежное.

Пока она осматривалась, загнанная в ловушку, её преследователь принялся ломать дверь – та предательски поддавалась, жалобно скрипели петли, трещала древесина. Бедная женщина, измученная и ослабленная ранением, закрыла лицо руками и беззвучно зарыдала.

Это был конец.

Случилось то, чего она боялась добрую четверть века, изо дня в день, из года в год. Она подсознательно ждала этой встречи, но всё равно оказалась не готова. "Господи, я даже не успела попрощаться!" – подумала женщина, отняв руки от лица и взглянув на фотографию, что стояла у прикроватного столика. Ей нравилась эта фотография – они здесь были вместе: она, Ваня и их сын. Счастливая семья. Семья, которую она никогда больше не увидит.

Дверь в последний раз жалобно скрипнула и уступила напору. Петли слетели, и внутрь ввалился высокий мужчина в чёрном одеянии. Он с трудом удержал равновесие и кровожадно уставился на свою жертву.

И ухмыльнулся.

Как боялась она этой ухмылки! Помнится, однажды ей виделось это во сне – она проснулась в холодном поту, а любимый Ванечка потом долго её успокаивал, гладил по волосам и убеждал, что это был лишь плохой сон, который никогда не сбудется, ведь он не даст этому случиться!

И пока он был рядом, всё было хорошо.

"Ах, Ваня, Ванечка, где же ты?" – женщина вновь обернулась к окну, в надежде увидеть карету или автомобиль супруга, но на дороге по-прежнему никого не было. Однако этот жест её преследователь истолковал по-своему, после чего вскинул револьвер и покачал головой:

– Не смей, Юлия!

А что, если и впрямь…? Пока он не сказал об этом, ей бы и в голову не пришло прыгать – слишком высоко! Но если получится приземлиться на клумбу с цветами, это должно смягчить падение. Шансы, конечно, равны нулю – но всё лучше, чем смотреть на жуткую ухмылку преследователя.

Женщина сделала шаг к окну, но второго сделать так и не успела. Раздался выстрел. Последний, шестой.

Её слегка оттолкнуло к окну, и она, ухватившись за подоконник, попробовала удержаться на ногах, но ничего не вышло – вместе с вышитой салфеткой, на которой стояла ваза с цветами, поддерживающая распахнутые ставни, бедняжка съехала вниз и упала на пол, прямо к ногам своего убийцы. Ваза разбилась, точно так же, как и её жизнь, а розы рассыпались вокруг, спутавшись с растрепавшимися от бега волосами.

"Что ж, по крайней мере, я умираю красиво", – подумала она с горькой усмешкой и закрыла глаза, чтобы не видеть жуткого оскала склонившегося к ней мужчины. Тот прорычал что-то, схватив её за ворот платья – и, кажется, приподнял от пола и заглянул в её глаза, но она уже этого почти не чувствовала, всё дальше и глубже проваливаясь в небытие.

– Где моя дочь, Юлия?! – доносились до неё обрывки фраз. Он кричал? Сетовал? Ах, наверное, он и не хотел убивать её, прежде не получив ответа. Выстрелить пришлось, чтобы она не прыгнула. Должно быть, он снова целился в плечо.

А попал в сердце.

И снова она его перехитрила! От осознания этого, ей вдруг сделалось легко и сладко. А ещё, быть может, потому, что прошла эта ужасная боль, и ранение больше не беспокоило. Последним, на что хватило сил, стала улыбка.

Он долго потом это вспоминал. То, как она, в последние секунды своей жизни, вдруг открыла глаза, впервые взглянув без страха, с видом победительницы, и улыбнулась ему. Улыбнулась так, словно это не она умирала сейчас на его руках, истекая кровью, а он.