Гордеев не убивал Юлию Николаевну. Он никогда не осмелился бы сделать это из одного лишь страха перед её братом! Мишеля он тоже побаивался, но Мишель всё-таки родной сын! Алексей же родство с Гордеевым имел весьма поверхностное, а вот сестру до безумия любил. И у Гордеева были все основания полагать, что он в любом случае это так не оставит и устроит кровавую расправу.

«Он пропал», – с некоторой долей жалости подумал Мишель. Он ещё не знал, как поступит сам, докопавшись до правды, но с точностью мог предсказать всё, что сделает Алексей, когда вернётся.

Дорогому батюшке оставалось только посочувствовать. Со всех сторон выходило, что он-то от неожиданной кончины собственной жены выигрывал меньше всех, несмотря на открывшиеся перспективы повторной женитьбы, к коей он так стремился.

Вполне очевидно, почему он промолчал и почему поспешил заплатить Воробьёву за правильноемедицинское заключение. Позорное пятно и так легло на его имя: довёл жену до самоубийства своей связью с любовницей! Но это всё же лучше, чем убить собственную жену ради повторного брака. Наверняка у него, несмотря на все их с Воробьёвыми старания, появятся большие проблемы в министерстве. Он известный человек, он политик, он выступает с трибун и заводит толпу. И ему совершенно ни к чему такой кошмарный скандал, как убийство собственной жены, в котором он имел все шансы стать главным подозреваемым.

В таком случае, следуя логической цепочке, возникал другой вопрос, не менее насущный.

– Кто, по-твоему, мог это сделать, Адриан?

Тишина была ему ответом. Кройтор скрёб обозначившуюся бороду, задумчиво глядя в сторону. Он размышлял. Но, увы, все его мысли сводились к одному: Юлия Николаевна была удивительной женщиной, чуткой, отзывчивой и благородной. Она занималась благотворительностью и не мыслила жизни без своих отелей – чудесная и прекрасная, она всюду имела друзей, но чтобы врагов…

– Увы, здесь я бессилен, ваше благородие, – не найдя ни единого объяснения случившемуся, изрёк Адриан. – По всему выходит, что кроме вашего батюшки и не было у неё врагов, но – не он это, как сердцем чую, не он!

Не было врагов? Напрасно. Мишель мог бы прямо сейчас назвать парочку. Интересно, насколько хорошо уважаемая Алёна Александровна знакома с огнестрельным оружием? Или нет, не так – насколько сильно она хотела выйти замуж за Ивана Гордеева? Что ей мешало ускорить ход событий? Ничего.

Правда, эфемерное белокурое создание как-то не представлялось Мишелю безжалостной убийцей, но нам ли не знать, на что готовы люди ради денег?

– Тогда, может быть, ты скажешь мне, кто такой Рихтер? – поинтересовался Мишель, решив, однако, не посвящать Адриана в свои догадки насчёт будущей мачехи.

– Да я уж думал, ваше благородие, всю голову сломал! Чёрным по белому написано – спросить Рихтера! Но, увы! – Адриан развёл руками. – Я впервые слышу эту фамилию и не помню, чтобы ваша матушка упоминала её при мне.

А вот это было плохо.

Но, с другой стороны, Адриан и так во многом помог, наивно было предполагать, что он знает всё на свете! Разумеется, в чём-то матушкин управляющий был так же несведущ, как и сам Мишель. Адриан ведь никогда не жил с ними, да никогда и не вникал в дела, не касающиеся непосредственно отелей, да и лишнего любопытства не проявлял. Но, увы, если любому другому человеку это делало честь, то Адриану, в данной ситуации, когда ответы были на вес золота, подобное безразличие к хозяйским секретам шло только в минус. И Мишелю пришлось с этим смириться.

– Значит, нам придётся это выяснить, – сказал он просто. – И как можно скорее, потому что отец заметает следы. Нам нужно его перехитрить, но для начала не помешало бы решить что-то с твоим положением беглеца.

– Да уж, в непростую ситуацию я попал, – хмыкнул управляющий и растерянно посмотрел на своего благодетеля.

– Ничего, выкрутимся как-нибудь, где наша не пропадала! – в зелёных глазах Мишеля зажёгся озорной блеск. – Говоришь, у тебя остались знакомые, занимающиеся подделкой документов?

– Да, но вам я не советовал бы…

– Не мне, – покачал головой Мишель. – Тебе. Нужно будет сделать тебе паспорт на другое имя. Кажется, я знаю, где и как можно спрятать тебя от моего отца.

Ещё издавна известно: если хочешь что-то хорошенько спрятать – попробуй положить на самое видное место! Туда, где ни у кого и в мыслях не возникнет искать.

План был чертовски смелый, дерзкий и опасный. Как раз в духе молодого двадцатитрёхлетнего парня, привыкшего к подвигам и геройствам, но ведь эта тактика Мишеля ещё ни разу не подводила! И поэтому Адриан ему доверился. Не то чтобы у него был выбор, но он вдруг поймал себя на мысли, что с удовольствием и без малейших оговорок сделает всё так, как скажет ему Волконский. Было в нём что-то такое, располагающее к себе, как и в его покойной матери. Один раз увидишь и уже не забудешь.

"Из него получился бы неплохой генерал", – подумал Адриан с почтением, когда пожимал Мишелю руку в знак своего безоговорочного согласия к сотрудничеству.

…а утром следующего дня, через парадные двери известного в Москве отеля "Центральный" проходил невысокого роста мужчина, лет тридцати с небольшим, коренастый, смуглый и черноволосый. Он выглядел безупречно в своей светло-жёлтой чесучовой тройке, а изысканный цилиндр, галстук-бабочка и дорогая трость выдавали в нём настоящего франта. Двое носильщиков несли следом массивные чемоданы из чёрной кожи, а новый постоялец направился прямёхонько к метрдотелю за стойкой, при этом раздаривая белозубые улыбки спускавшимся навстречу барышням.

– Доброго вам вэчэра, любэзный! – с кошмарным акцентом произнёс франт, невзирая на то, что огромные часы на стене показывали девять утра, и не заметить их было невозможно. – Позвольтэ прэдставиться, князь Нижарадзе, прямиком из Тифлиса! Мнэ сказали, что ваш отэль самый лучший в городэ, и сохрани вас Бог, если это окажэтся нэ так! Комнату на мэсяц! Номэр-люкс! И, пожалуйста, с собствэнной ванной и шампанским!

Метрдотель, на своём веку повидавший разного, поначалу подумал, что новый постоялец, несмотря на дорогой костюм, больше похож на беглого цыгана-конокрада, чем на грузинского князя, но услышав про номер люкс, тотчас же переменил своё мнение. Очевидно, слухи разносятся медленней обычного, иначе грузинский князь выбрал бы "Царьград", который, надо признать, репутацию имел получше, а после недавнего позора, обрушавшегося на «Центральный», ещё и цены снизил. Вот почему появление грузинского княжича казалось таким удивительным, но в то же время не могло не радовать старого служащего. Он широко улыбнулся и пообещал господину Нижарадзе лучший номер-люкс с видом на набережную.

Тогда князь, деликатно покашляв и зачем-то оглядевшись по сторонам, перегнулся через стойку и, склонившись к уху старого метрдотеля, громким шёпотом спросил:

– А девочки у вас здесь есть?

Его услышали, кажется, даже кухарки на кухне и горожане на улице. Один из носильщиков громко хихикнул, но, впрочем, тотчас же посерьёзнел под суровым взглядом метрдотеля, брошенным из-под сдвинутых бровей.

– Ваше благородие, как можно! У нас приличное заведение! Но, если вы впервые в городе, могу порекомендовать вам парочку мест…

Не стоило, Адриан их и так знал все наперечёт. Ему просто хотелось проверить, не злоупотребляют ли служащие в "Центральном" своим положением, что в последнее время, увы, не было редкостью и в самых элитных отелях. Ответ его порадовал, хоть какая-то хорошая новость за последние несколько дней!

В Басманной больнице всё было совсем не так, как у них в городке. Пациентов оказалось гораздо больше, иногда на всех и вовсе не хватало мест, но это чаще всего в те дни, когда приходили воинские эшелоны с ранеными солдатами. Тогда некоторых размещали в подсобных помещениях, ординаторских или прямо во дворе, если позволяли погода и состояние больных. Но ненадолго, до ближайшего перераспределения в другую больницу или госпиталь. Обо всём этом Саше рассказывала Вера, светловолосая молодая медсестра, помощница доктора Воробьёва, пока они вместе шли в его кабинет.