— Все сказал? — от тона Ленока повеяло холодом. Хаски неуверенно кивнул. — Отлично. Теперь вон отсюда. В горы. У командиров и без непроверенных слухов есть чем заняться. Мы все еще латаем дыры в защите. Проваливайте. И только попробуйте во что-то вляпаться. Я вам все припомню, даже то, о чем вы сами давно забыли.

Хаски посмотрел на мир за окном печальными глазами, покачал головой и первым направился к дверям. Леноку он верил. Если командир фиолетовых смог приструнить Тошиминэ, то всем остальным лучше не пытаться с ним спорить. Они ему на один зуб. Расправится походя и забудет в тот же миг.

Нирен внимательно посмотрел на излучавшего злобу Ленока и тоже пошел. Пререкаться дальше он не рискнул. Ленок никогда не слыл добрым и понимающим, скорее злобным, нервным и не желавшим слушать чужие жалобы.

Тош и Ламия молча переглянулись и синхронно шагнули следом.

Санья печально вздохнула. Это путешествие будет не очень приятным. Зачем им медик понадобился? Кого там исцелять? Малолеток от белой горячки? Или Нирена от излишков самомнения?

Санья о Хаски знала достаточно. Поэтому была уверена, что Нирен не прав. Нирен просто не желает видеть дальше своего высоко задранного носа. И не понимает, что очень часто повязки помощников достаются не самым сильным и умным, что у командиров могут быть свои требования к помощникам, что тот, кто одному командиру подойдет в качестве первого помощника, другому по каким-то причинам и десятым не сгодится. Разве тот же Ленок выберет себе в качестве заместителя рассеянную девчонку только и умеющую лечить лучше многих и организовывать толпу? Не выберет. А вот Ларете Ания такой помощник был очень нужен. Голубой сектор не участвует в битвах. Он приходит туда, где битва уже закончена.

На самом деле всех первых помощников объединяет только одно. Они должны не бояться принимать решения. За себя, за подчиненных, за случайно оказавшихся рядом людей. Принимать решения здесь и сейчас, осознавая, что никто не поможет и не подскажет. А Хаски это умел всегда. Его решения часто были глупыми и странными, но он от них не бегал и не пытался переложить на чужие плечи. Чего нельзя сказать о Нирене. Он всегда ищет кого-то виноватого. Ищет еще до того, как произойдет событие, для которого кто-то виноватый понадобится. На этот раз ему повезло. Долго искать не пришлось.

— Что командир, что первый помощник, — сказал Ленок. — Они точно скучать друг другу не дадут.

Санья кивнула. Хаски и Тошиминэ никогда не было скучно рядом. Наверное, потому, что у обоих мир всегда делился на две половины. Одна половина мира у них была совершенно непохожа, зато другая не отличалась даже в мелочах.

— Иди девочка. Боюсь, твоя помощь в этом походе пригодится.

— Надеюсь, вы не правы, — сказала Санья.

К сожалению, командир Ленок очень редко бывает не прав. Оставалось надеяться только на чудо. И немножко на здравый смысл. Должен же он быть у Хаски.

— Тихое местечко, — сказала Ламия, вцепившись обеими руками в свой меч.

Ее брат подозрительно оглядывался. Тош вообще не любил горы и будь его воля, не пошел бы сюда ни за что на свете.

— Слишком тихо. Словно мир замер и теперь больше всего на свете боится пошевелиться, — продолжила Ламия. Похоже, ее потянуло на поэзию. Очень плохо. Ламия изъясняющаяся красивыми фразами предвестник крупных неприятностей. Примета такая.

Нирен почему-то молчал, уставившись себе под ноги. Он даже не сошел с того места, на которое его выбросил портал перехода и на Хаски внимания не обращал, что было для него совсем не свойственно.

— Что там? — зачем-то спросила Санья.

— Не знаю, — рассеяно ответил Нирен. — Вот стою, думаю.

— Камни кто-то сдвинул, — заявил в пространство Хаски.

— Где?

Тош мгновенно оказался рядом с первым помощником желтых и стал очень внимательно осматривать громадные камни и следы их передвижения.

— Их что, кто-то грыз? — спросил у Хаски.

— Нет. Это кто-то вроде крылана когти точил. Крыланы на людей не нападают. Мы слишком мелкая для них добыча. Но и камни они не сдвигают. И самих крыланов почему-то нет. Словно здесь появился хищник, которого даже эти летающие ошибки природы боятся.

— Нирен, что ты там увидел? — опять спросила Санья. Ей почему-то стало казаться, что это очень важно, что от этого возможно зависят их жизни.

— След непонятный. Я учил следы, но такого ни разу не видел. Странно.

Вид у Нирена был очень задумчивый и растерянный. Ему не нравилось чего-то не понимать.

— Какой к демонам след? — спросил Тош.

Хаски обошел изображавшего размышления Нирена, опустился на корточки и положил ладонь поверх странного следа. Трехпалый. Средний палец толстый, оба крайние тонкие и немного прогнутые назад, заканчиваются когтями. След глубокий, словно существо, оставившее его очень тяжелое, но при этом не намного больше мужской ладони.

— Оступилось оно, что ли? — задумчиво спросил Нирен непонятно у кого.

Оступилось. Или камень скользкий попался. Многие горные обитатели предпочитают передвигаются прыгая с камня на камень, лапы у них для этого приспособлены. А по мягкой, нанесенной ветрами на скалы земле ходить им неудобно. От мягкого отталкиваться сложнее. Импульс, который привычно задается для прыжка, заставляет проседать землю и вязнуть лапы. Вот они и избегают таких участков. Разве что добычу подходящую заметят.

Это ниже, там, где горы опоясывают леса и луга любители попрыгать по камням встречаются редко. А здесь таких должно быть много.

— Нужно возвращаться, — тихо сказал Хаски, вставая на ноги. — Это игольчатый шихан. Мы с ним не справимся. Нужно звать охотников или кого-то из командиров.

Игольчатый шихан?

Что такое игольчатый шихан Санья вспомнила, хоть и с трудом. Когда-то давно она, вместе со своими одноклассниками и развеселым, как она сейчас понимает не шибко трезвым учителем, ходила в музей. Там было много оружия, нерабочие артефакты, чьи-то портреты. А еще был зал с чучелами, расставленными вдоль стены по степени опасности. Чем дальше от входа, тем опаснее было существо, из которого кто-то сумел сделать чучело. Шихан был одним из последних. Санью тогда это очень удивило. Рядом с двумя огромными образинами шихан выглядел мелким и не страшным. Величиной с крупную собаку. Стоит на задних лапах, похожих на общипанные птичьи ноги, в полуприсяде. Передние лапы значительно короче задних, с растопыренными когтями, словно пытается кого-то поймать. Пальцев на передних лапах четыре, а на задних только три, словно один был лишний и шихан его отгрыз. Туловище покрыто длинной черной шерстью. А морда даже симпатичная, вытянутая немного, какая-то удивленная. Шерсть на морде короткая, серая, большие глаза, черные и блестящие, нос пуговка и клыки не очень большие.

Нирен немного подумал, похоже, тоже вспомнил шихана из музея, а потом широко улыбнулся. Его мир обрел равновесие. В нем опять появился человек, которого есть в чем упрекнуть. Непонятный след ушел на второй план и временно стал ничего не стоящей мелочью.

— Может, мы еще и мамочку твою позовем? — ласково, как у душевно больного спросил он, выбросив из головы все указания и приказы Ленока.

— Если мы сейчас же отсюда не уберемся, тебе представится такая возможность, — флегматично произнес Хаски, окинув первого помощника командира Белого сектора изучающим взглядом. Так можно смотреть на незнакомый вид животного. Животного мелкого и неопасного, зато очень шумного.

— С чего бы это? — насмешливо поинтересовался Нирен.

— Потому, что ты сдохнешь, придурок. Как и все мы.

— Твою маму скушал шихан и теперь ты видишь этих тварей в любом незнакомом тебе следе, — радостно догадался Нирен. Хаски он откровенно презирал и обращать внимание на его слова не собирался. — Не паникуй, мы тебя защитим. Мы свои повязки носим по праву, а не потому, что выбирать было не из кого.

— Урод! — рявкнул первый помощник желтых. — Ты хоть знаешь, что такое игольчатый шихан? Да ему таких, носящих по праву повязки, на один зуб.