Влечение по-прежнему существует, неутоленный голод, который гложет.

Мои крылья широко раскрываются, чтобы замедлить спуск, но сила ветра слишком велика, и я падаю под неправильным углом. Мои крылья оттягивает слишком далеко назад, посылая агонию вдоль позвоночника. Я сжимаюсь и переворачиваюсь, мои зубы скрипят от боли.

- Анналиса! - восклицает он, ныряя ко мне в черном порыве.

Я опрокидываюсь на спину, мои крылья обернуты вдоль бицепсов и направлены вверх, волосы растрепались из хвоста, в который обычно собраны. Воздух ревет в ушах с ураганной силой, призывая замедлиться.

- Держитесь от меня подальше! - кричу я на Гарета, брыкаясь ногами, когда он достигает для меня.

- Черт! Позволь мне помочь тебе.

Перевернувшись, я меняю направление, заправляю свои крылья и несусь к небольшому выступу в пещере. Там едва достаточно места для удачного приземления, но в любом случае у меня нет выхода. Все, лишь бы уйти от ангела, который медленно, но верно сводит меня с ума.

Приближаясь к усыпанному камнями выступу, я заставляю свое тело расслабиться, готовясь к тому, что буду вынуждена удариться о землю согнутыми коленями, а затем быстро перекатиться. Я практически на месте, мое дыхание сбивается в ожидании…

Гарет врезается в меня сзади, впечатывая свою грудь мне в спину, и прежде чем его ботинки касаются земли, мы падаем в отверстие каньона.

Мы переворачиваемся раз за разом. Окутанная в его крылья, я словно в коконе, избегаю ударов, и мы со всей силы врезаемся в стену. Воздух выбивается из моих легких. Я лежу ошеломленная, раненая и заслоненная мягкими черными перьями.

Он стонет и притягивает меня ближе. На мгновение, я позволяю ему удерживать себя, слишком потрясенная, чтобы противостоять комфорту его объятий.

Затем он открывает рот.

- Глупая девчонка, - бормочет он, шевеля губами, прижатыми мне в горло.

Я напряглась:

- Отпустите меня.

Он игнорирует, его крылья напрягаются, а руки скользят по моему животу.

- Ты ранена?

Мурашки пробегают по коже, несмотря на тепло его тела.

- Я в порядке.

- Бред собачий. Я слышал какой-то треск, когда ты пыталась лететь.

От его слов, начинаю ощущать жжение в правом крыле.

- Отстань от меня.

- Не будь так чертовски упряма. Скажи, где тебе больно.

- А где мне НЕ больно? Ты надирал мне задницу всю неделю!

Его хватка ослабевает.

- Анналиса…

Я начинаю вырываться, но когда мое раненое крыло ударяется об него, я кричу и отступаю.

- Ради всего святого, - рычит он.

Он поднимает нас обоих на ноги, придерживая меня за талию, и прислоняет к стене. Моя грудь прижата к прохладному камню, его бедра изгибаются в попытке не касаться выступающей части моего тела, а руки проносятся по верхнему сгибу крыльев в поисках травмы.

Его прикосновения, такие сильные и теплые, божественны. Мягкие касания ладоней… нежные ищущие пальцы… легкое давление…

К моему ужасу из меня вырывается тихий стон удовольствия.

Гарет замирает.

В смущении я закрываю глаза. Как он может оказывать на меня такое сильное влияние, даже не прилагая особых усилий?

- Пожалуйста, - шепчу я. - Отпусти меня.

Он долго не двигается с места. Затем его губы касаются моей шеи.

- Скажи мне, где тебе больно, - бормочет он, его теплое и мягкое дыхание проносится через растрепанные пряди моих волос.

Мои пальцы впиваются в ладони.

- Правое крыло.

Его руки двигаются вдоль моих крыльев, тщательно прощупывая. Я хнычу, когда он находит место, которое чертовски пульсирует.

- Разрыв сухожилия, - резюмирует он тихо.

Я склоняю голову. У меня не будет возможности летать в течение нескольких месяцев. Я не смогу выпуститься вместе со своим классом. Горячие слезы катятся по лицу.

- Милая.

Его руки опускаются на мои бедра, и он прижимается ко мне лицом:

- Мне жаль.

- Не надо. - Я не вынесу его сочувствия. - Просто уходи.

- Я должен вернуть тебя обратно.

- Отправь кого-нибудь другого.

Его пальцы зарылись в мою плоть.

- Будто я позволю кому-то другому нести тебя.

Я впитываю сказанное, пытаясь понять. Но когда он рядом, думать становится невозможным. Его грудь тяжело вздымается напротив моих крыльев.

- Гарет...?

Он издает низкий, мягкий звук.

- Ты не должна звать меня по имени.

Упрек заставляет меня отодвинуться. Он стонет и прижимается ко мне сильнее. Я чувствую, как он упирается в меня - толстый и твердый. От его возбуждения у меня спирает дыхание.

- Дай мне минуту, - просит он хрипло.

Сбитая с толку, я стараюсь повернуть голову и посмотреть на него.

- Прекрати извиваться!

Я бросаю взгляд на вход пещеры, в мир за пределами скалы. Мир, в котором Гарет на мое признание в любви холодно взглянул на меня и ответил: «Сделай нам обоим одолжение – держи это при себе».

- Ты, должно быть, шутишь, - возмущаюсь я.

- Заткнись, Анналиса.

- Когда это произошло? Прямо сейчас?

Он начинает отстраняться.

- Мы не станем говорить об этом.

- Черта с два!

Я в одно мгновение разворачиваюсь и обнаруживаю, что стою и смотрю прямо в хорошо знакомое мне жесткое лицо инструктора.

- Ты хочешь меня, Гарет? Или ты всегда так возбуждаешься, упав со скалы?

- Не забывайте свое место, курсант.

Он выпрямляется, его хладнокровие восстановлено, выражение лица непоколебимое, будто никогда и не было минуты слабости.

- Вы должны обратиться в больницу.

- Они заставят меня пройти обучение заново, - замечаю я быстро, изнывая от желания снова дотянуться до него, прежде чем мы вернемся в разделяющий нас мир.

- Вы больше не будете моим инструктором. Я смогу вступить в другую эскадрилью.

- Вы все еще будете курсантом.

Гарет отряхивает свои великолепные крылья, посылая пыль кружиться в воздухе.

- По крайней мере, я не буду Вашим курсантом.

- О нет, будете.

- Вы не можете этого знать!

- Я об этом позабочусь, - заверяет он сурово.

- Почему? - Слезы разочарования жгут горло. - Я вас не понимаю! Почему вы так сопротивляетесь? Мы могли бы…

И затем меня словно ударяет током.

Каковы шансы попасть к нему в эскадрилью? Когда ты стоишь в строю с другими новобранцами в ожидании случайного выбора номера эскадрильи.

- Вы обманули систему! – обвиняю я. – Вы сделали что-то, чтобы я попала к вам! И все это время я злилась на судьбу за то, что мне выпал неправильный номер эскадрильи, а это были вы! Из-за вас между нами легион!

Его слова действуют, как кнут:

- Вы слишком одаренная, Анналиса. Они будут эксплуатировать вас. Вы должны стать лучше, чем сами себе это представляете. Жестче, смертоноснее. Вы должны быть готовы ко всему.

В груди жжет.

- Вы сказали, что другие преподаватели равны вам, - напоминаю я ему. - Но вы не доверяете им меня, да? Я слишком важна для вас.

- Ты важна для легиона в целом.

Я делаю шаг к нему, мои руки умоляюще распростерты.

- Почему вы не сказали? Неужели так страшно признать, что вы заботитесь обо мне?

- Достаточно!

Гарет и я оборачиваемся в виноватом удивлении, когда Ребекка приземляется на выступе и шагает в пещеру. Ее серебряные крылья отражают свет блестящими пятнами вдоль темных каменных стен. Ее яркий свет настолько силен и устрашающ, что сводит желудок.

- Это, - рычит Капитан, – немедленно прекратится.

Глава 4

- Хорошо, что ты почти очистилась, чтобы снова летать, - заявляет мой брат, бросившись на мою кровать, с распростертыми оранжево-красными крыльями, напоминающие пламя. - Ходят слухи, грядет война.

Я поднимаю взгляд от своей книги, нахмурившись. Солнечные лучи греют меня на любимом подоконнике в моей спальне - месте, которое стало моим убежищем от болезненного молчания Гарета. Я выздоравливала дома в течение почти трех месяцев и ничего не слышала о нем все это время.