На­до по­ла­гать, что гос­по­жа Со­ло­во­во ин­те­ре­со­ва­лась ус­пе­ха­ми ка­ва­лер­гар­да не толь­ко из при­род­но­го лю­бо­пыт­ст­ва! Ду­ма­ет­ся, Дан­тес по­про­сил ее ра­зуз­нать, что пред­при­мут Ба­ря­тин­ские, ес­ли ка­ва­лер­гард все же ре­шит­ся на сва­тов­ст­во: по­это­му и го­во­ри­ла о нем, как о свер­шив­шем­ся фак­те. И от­вет по­лу­чи­ла не­дву­смыс­лен­ный! Для Гек­кер­нов это был тре­вож­ный знак! Те­перь им сле­до­ва­ло спе­шить с же­нить­бой, по­ку­да слух об их опа­ле не про­ник во все бла­го­род­ные се­мей­ст­ва Рос­сии, и, кро­ме то­го, опа­сать­ся лю­бо­го скан­да­ла, ко­то­рый мог бы по­слу­жить по­во­дом для их преж­де­вре­мен­ной вы­сыл­ки из стра­ны. Вот по­че­му Гек­керн впол­не ис­крен­не стре­мил­ся ула­дить вся­кие лю­бов­ные ин­триж­ки Дан­те­са, не до­во­дя их до бур­но­го ки­пе­ния, хо­тя ему то, ста­ро­му лю­бов­ни­ку, сле­до­ва­ло бы пре­пят­ст­во­вать вся­ко­му их раз­ви­тию.

2 но­яб­ря по­слан­ник встре­тил­ся с На­таль­ей Ни­ко­ла­ев­ной и по­го­во­рил с ней, как то­го тре­бо­вал ка­ва­лер­гард. Он ска­зал ей, что ме­ж­ду ее му­жем и Дан­те­сом, по­хо­же, про­изош­ла ссо­ра, что Пуш­кин в бе­шен­ст­ве, что сын не кон­тро­ли­ру­ет се­бя, что гря­дет бе­да - мо­жет вскрыть­ся факт их тай­ной встре­чи, и на­до решать­ся на что-то оп­ре­де­лен­ное. Ди­пло­мат от­крыл же­не по­эта глу­би­ну ее па­де­ния, на­стаи­вая, что из этой за­пад­ни нет дру­го­го вы­хо­да, как ус­ту­пить при­роде, ина­че… Но Гек­кер­ны в сво­ей «по­ста­нов­ке» яв­но пе­ре­усерд­ст­во­ва­ли: Ната­лья Ни­ко­ла­ев­на, дей­ст­ви­тель­но, силь­но ис­пу­га­лась, но не за Дан­те­са, а за Пуш­ки­на и се­мью, по­это­му, ко­гда 4 но­яб­ря в до­ме по­эта поя­вил­ся па­ск­виль, рас­стро­ен­ная жен­щи­на вы­да­ла се­бя с го­ло­вой, рас­ска­зав и о сви­да­нии у По­ле­ти­ки и о раз­го­во­ре с по­слан­ни­ком, и да­же о ко­рот­ких за­пис­ках Дан­те­са.

Так что по­вод для не­мед­лен­но­го вы­зо­ва на ду­эль су­ще­ст­во­вал по­ми­мо ано­ним­ки! Но го­во­рить о нем бы­ло не­воз­мож­но. Лю­бые объ­яс­не­ния ста­ви­ли по­эта в не­лов­кое по­ло­же­ние. Как предъ­я­вить свои пре­тен­зии: «Ба­рон! Вы не­годяй. Вы не­дос­той­но ве­ли се­бя на­еди­не с мо­ей суп­ру­гой!». Не смеш­но ли? В та­кой си­туа­ции, кто пер­вым за­го­во­рит, тот и хо­дит оби­жен­ным.

Пуш­ки­ну ос­та­ва­лось од­но - по­слать вы­зов Дан­те­су без вся­ко­го объ­яс­не­ния, пред­ла­гая ему са­мо­му вы­брать стиль по­ве­де­ния: вес­ти се­бя как на­проказничав­ший маль­чиш­ка и за­да­вать глу­пые во­про­сы или без лиш­них слов выйти к барь­е­ру и ис­пы­тать судь­бу. И ка­ва­лер­гард не стал оп­рав­ды­вать­ся – не­ле­по объ­яс­нять свое не­лов­кое по­ве­де­ние на­еди­не с кра­си­вой да­мой. Лег­че на­го­ворить лиш­не­го и за­слу­жить пу­лю, чем при­знать­ся в сво­ем по­ра­же­нии и вы­звать смех со­слу­жив­цев.

Но­ябрь­ский вы­зов.

По­эт за­дал Гек­кер­нам хо­ро­шую го­ло­во­лом­ку, но осо­бен­но рас­стро­ил­ся по­слан­ник. Про­изош­ло то, че­го он боль­ше все­го бо­ял­ся – не­за­пла­ни­ро­ван­ный срыв. Од­но де­ло управ­лять­ся с при­ду­ман­ным бе­шен­ст­вом Пуш­ки­на, дру­гое – встре­тить­ся ли­цом к ли­цу с са­мим по­этом! «Ес­ли ди­пло­ма­тия есть лишь ис­кус­ст­во уз­на­вать о том, что де­ла­ет­ся у дру­гих, и рас­страи­вать их на­ме­ре­ния» (сло­ва из но­ябрь­ско­го пись­ма по­эта), то Гек­керн ошиб­ся как раз в этом ис­кус­ст­ве. Он не учел, что ме­ж­ду суп­ру­га­ми мо­гут быть до­ве­ри­тель­ные от­но­ше­ния, что На­та­лья Ни­ко­ла­ев­на, во­пре­ки обы­ча­ям свет­ской жиз­ни, бу­дет ис­кать защи­ту у му­жа.

Но, от­прав­ля­ясь на сле­дую­щий день, в чет­верг 5 но­яб­ря, око­ло по­луд­ня с от­ве­том к Пуш­ки­ну, по­слан­ник еще не знал, ко­му и че­му обя­зан свои­ми не­при­ят­но­стя­ми. Он шел со­об­щить, что по ошиб­ке рас­пе­ча­тал пись­мо, ад­ре­со­ван­ное при­ем­но­му сы­ну, ко­то­рый на­хо­дил­ся на де­жур­ст­ве в пол­ку, и от име­ни сы­на го­тов при­нять вы­зов, но ­про­сит от­сроч­ки на 24 ча­са.

Ис­сле­до­ва­те­ли го­во­рят: ни­че­го осо­бен­но­го не про­изош­ло - при­шел че­ло­век, по­доз­ре­вае­мый по­этом в под­лой ин­три­ге, что-то ска­зал и … по­лу­чил су­точ­ную от­сроч­ку. Ни скан­да­ла, ни по­ще­чи­ны - все очень мир­но! Ни пра­виль­нее ли бы­ло Пуш­ки­ну объ­я­вить: «Ба­рон, вы не­го­дяй!», вы­ло­жить пе­ред ним до­ка­за­тель­ст­ва его ис­тин­ной ро­ли - ано­ним­ный па­ск­виль, и пусть тот ре­ша­ет, кто ста­нет к барь­е­ру: он сам или его при­ем­ный сын. Так нет же - дал от­сроч­ку. С че­го бы это?

И за­чем Гек­кер­ну нуж­на бы­ла от­сроч­ка? Ведь со­глас­но «Ду­эль­но­му ко­дек­су» по­слан­ник, как бли­жай­ший род­ст­вен­ник, мог с оп­ре­де­лен­ны­ми ого­вор­ка­ми при­нять вы­зов. Но глав­ное, при этом не тре­бо­ва­лось лич­но­го уча­стия Дан­те­са. Бо­лее то­го, оно ка­те­го­ри­че­ски за­пре­ща­лось тем же ко­дек­сом:

По­сле на­не­се­ния ос­корб­ле­ния и вы­зо­ва все лич­ные сно­ше­ния ме­ж­ду про­тив­ни­ка­ми долж­ны пре­кра­тить­ся, и они мо­гут сно­сить­ся друг с дру­гом не ина­че, как че­рез се­кун­дан­тов[48].

Так что ка­ва­лер­гард мог спо­кой­но на­хо­дить­ся на служ­бе, пре­дос­та­вив своему се­кун­дан­ту до­го­ва­ри­вать­ся об ус­ло­ви­ях ду­эли. Прав­да и то, что, как род­ст­вен­ник и не­по­сред­ст­вен­ный уча­ст­ник кон­флик­та, Гек­керн не имел пра­ва ис­пол­нять роль се­кун­дан­та. Да и вы­зов Пуш­ки­на вы­гля­дел спор­ным. Ко­декс опре­де­лял, что

ду­эль слу­жит спо­со­бом ото­мще­ния за на­не­сен­ное ос­корб­ле­ние[49].

Но по­эт не на­звал, ка­кое, имен­но, ос­корб­ле­ние на­нес ему Дан­тес? Не бы­ло и пуб­лич­ной ссо­ры ме­ж­ду по­этом и ка­ва­лер­гар­дом. Так что ос­та­ва­лась не­боль­шая ла­зей­ка - до вы­яс­не­ния об­стоя­тельств вы­зо­ва Гек­керн мог дей­ст­во­вать как ча­ст­ное ли­цо.

От­сю­да ста­но­вит­ся по­нят­ной стран­ная ого­вор­ка Вя­зем­ско­го:

Вы­зов Пуш­ки­на не по­пал по сво­ему на­зна­че­нию. В де­ло вме­шал­ся ста­рый Гек­керн. Он его при­нял, но от­ло­жил окон­ча­тель­ное ре­ше­ние на 24 ча­са, что­бы дать Пуш­ки­ну воз­мож­ность об­су­дить все бо­лее спо­кой­но[50].

Не прав­да ли, по­хо­же на не­до­ра­зу­ме­ние: не Пуш­кин, а Гек­керн да­вал по­эту от­сроч­ку?! Ме­ж­ду тем, рас­су­ж­де­ния Вя­зем­ско­го пол­но­стью со­от­вет­ст­ву­ют ду­эль­но­му ко­дек­су. Он по­ла­гал, что по­эт об­ви­нил Гек­кер­на в на­пи­са­нии ано­ним­ки, и тот, как ос­корб­лен­ная сто­ро­на, дол­жен был тут же или в те­че­ние суток по­слать вы­зов. По­слан­ник из­брал по­след­нее, пред­ла­гая Пуш­ки­ну все хо­ро­шень­ко об­ду­мать и воз­мож­но ото­звать вы­зов. Но, по­хо­же, князь не­до­оце­нил ак­тер­ский та­лант Гек­кер­на.

Ско­рее все­го, по­слан­ник изо­бра­зил пе­ред Пуш­ки­ным пол­ную рас­те­рян­ность – ведь не он же уха­жи­вал за На­таль­ей Ни­ко­ла­ев­ной и уст­раи­вал встре­чу у По­ле­ти­ки! И о су­ще­ст­во­ва­нии ано­ним­ки слы­хом не слы­хи­вал. Гек­керн не­пре­мен­но на­чал свою роль со слов:

- Я вче­ра по­лу­чил ва­ше пись­мо на имя сы­на и вскрыл его. Жорж был на служ­бе, в пол­ку. Я го­тов при­нять вы­зов, но, ра­ди Бо­га, ска­жи­те, что слу­чи­лось, что он на­тво­рил?

От­вет мог быть один: - Я ду­маю, вам сле­ду­ет спро­сить это у сы­на.

А даль­ше по­слан­ни­ку не со­став­ля­ло тру­да добиться нуж­но­го ре­зуль­та­та:

- Хо­ро­шо, но дай­те мне вре­мя хо­тя бы пе­ре­го­во­рить с ним. Воз­мож­но, я ула­жу это не­до­ра­зу­ме­ние.

- По­жа­луй­ста, ба­рон. Я даю вам су­тки.

Важ­но иметь в ви­ду, что пуб­лич­ное столк­но­ве­ние не уст­раи­ва­ло ни од­ну из сто­рон кон­флик­та. Во вся­ком слу­чае, до оп­ре­де­лен­но­го мо­мен­та. Че­рез не­сколь­ко дней об­ста­нов­ка рез­ко из­ме­нит­ся, и Пуш­кин соз­на­тель­но пой­дет на скан­дал. А по­ка, от­пуг­нув Дан­те­са от се­мьи, он мог удов­ле­тво­рить­ся про­стым из­ви­не­ни­ем.

При­ня­то счи­тать, что ин­три­га ду­эль­ной ис­то­рии це­ли­ком ле­жит на со­вес­ти Гек­кер­нов. По­эту тра­ди­ци­он­но от­во­дит­ся роль про­сто­душ­но­го ры­ца­ря, с копь­ем на­пе­ре­вес за­щи­щаю­ще­го честь пре­крас­ной да­мы. Так нас вос­пи­ты­ва­ет ис­кус­ст­во, за­став­ляя ду­мать, что в тра­ге­дии уча­ст­ву­ют яр­ко вы­ра­жен­ные ге­рои, и зло все­гда мож­но от­ли­чить от до­б­ра, по­то­му что, имен­но, оно соз­да­ет глав­ные пре­пят­ст­вия и раз­ру­ша­ет идил­лии. Но в жиз­ни все ока­зы­ва­ет­ся го­раз­до слож­нее: жерт­ва и па­лач за­час­тую ме­ня­ют­ся мес­та­ми, зло­деи мед­лят, а впол­не за­уряд­ные лю­ди, в си­лу об­стоя­тельств, дей­ст­ву­ют, как ис­ку­шен­ные интриганы.