Оставалась последняя возможность. Но о ней Томми не решался даже задуматься. А дело было вот в чем. Вдоль коридоров проходили топливные линии — трубы, по которым неслись ионные пары, питавшие корабль энергией. И рискни Томми влезть в одну из таких труб, он, без сомнения, оказался бы железно застрахован от поимки на все время пребывания в трубе. Но, во-первых, топливные линии расходились от оси корабля, и ни одна из них не привела бы Томми в нужное место. А во-вторых, не было на борту корабля места опаснее. Старшие члены команды иногда забирались туда для аварийного ремонта, но всякий раз старались выбраться как можно скорее. Томми понятия не имел, сколько сможет там продержаться.

В нескольких метрах дальше по коридору как раз находился задраенный сфинктер, через который можно было попасть на топливную линию. Оказавшись рядом, Томми бросил туда неуверенный взгляд. Еще не успев решиться, юнга вдруг почувствовал, что из-за угла коридора кто-то приближается.

Томми плотнее прижался к стене и смотрел, как мучительно медленно приближается другой конец коридора. Только бы завернуть за угол, а уж там…

На стене снова мелькнул отблеск, а из-за поворота показался краешек зеленой массы. Рассуждать было некогда. Томми рванул во весь дух, прямо через следующую сканирующую волну — вперед, к поперечному коридору.

В тот же миг по стенам раскатился рев Капитана:

— Ага! Это он, подлый щенок! За ним, ребята!

Сворачивая в следующий коридор, Томми оглянулся, и сердце его упало. За ним гнался не юнга и даже не Матрос, а Третий Помощник — такой огромный, что загораживал собой чуть ли не полкоридора, и такой могучий, что удирать от него Томми было все равно что пацану на велосипеде от курьерского поезда.

Томми свернул за угол и в тот же миг понял, что его карта бита — очередной коридор оказался абсолютно прямым и тянулся добрую сотню футов. Только Томми туда рванулся, как из-за поворота уже выросла туша Третьего Помощника.

Третий накатывался со страшной скоростью, и у Томми осталось время лишь на последний отчаянный бросок. Затем громадная туша тяжело навалилась на него, и юнга оказался пойман.

Не успели они, скользнув по полу, остановиться, как от стен зарокотал голос Капитана:

— То, что надо, сэр! Дайте-ка мне на него взглянуть! Сканирующие волны теперь не двигались. Третий подтащил

Томми к ближайшей темной полосе. Юнга тщетно упирался.

— Вот он, шутничок наш! — взревел Капитан. — Несказанно рад снова видеть тебя, Томми! Что? Не слышу? Где же остроумные реплики? Где твой неотразимый юмор?

— Надеюсь, вы славно вздремнули, Капитан, — выдохнул Томми.

— Оч-чень славно, — с тяжелым сарказмом отозвался Капитан. — Ох, как замечательно, Томми. Может, еще что-нибудь хочешь сказать, прежде чем я назначу тебе порку?

Томми безмолвствовал.

Тогда Капитан обратился к Третьему Помощнику:

— Отличная работа, сэр. Вы получите добавочный паек.

Третий впервые заговорил, и Томми узнал его высокий жеманный голосок. Джордж Адкинс. Недавно засеянный, Адкинс был так горд частичкой новой жизни в своем теле, что жизни никому не давал.

— Большое спасибо, сэр. — Адкинс так и пыжился. — В моем положении, конечно же, не стоило так напрягаться.

— Зато получите вознаграждение, — раздраженно прогудел Капитан. — А теперь доставьте шутника в пятую палату. Там у нас состоится небольшая церемония.

— Есть, сэр, — сдержанно отозвался Третий. Затем двинулся, подталкивая Томми, и нырнул в первый же ведущий вниз поворот.

Вскоре они добрались до главной артерии, что вела прямиком к центру корабля. Сканирующие волны по-прежнему стояли на месте, а Томми с Третьим двигались так проворно, что опасность быть подслушанными исчезла. Тогда юнга вежливо осведомился:

— Простите, сэр, вы ведь не позволите обойтись со мной слишком жестоко, правда же, сэр?

Третий некоторое время не отвечал. Не раз он уже попадался на удочку притворной вежливости Томми и теперь был осторожен — разумеется, в меру своей тупости. Наконец он ответил:

— Вы получите только то, что причитается, юный Том.

— О да, сэр. Не сомневаюсь, сэр. Сожалею, что вынудил вас напрячься — учитывая ваше положение и все такое.

— Еще бы, — скупо отозвался Третий, но в голосе его все же прозвучало удовольствие. Не часто случалось, чтобы юнга выказывал подобающий интерес к предстоящему родительству Третьего. — А знаешь, они уже шевелятся, — доверительно шепнул Третий Помощник, слегка распрямляясь.

— В самом деле, сэр? О, вы должны всячески оберегать себя, сэр. А скажите, пожалуйста, сэр, — сколько их там?

— Двадцать восемь, — сообщил Третий. Последние две недели он объявлял эту новость при каждом удобном случае. — Крепенькие и здоровенькие — хвала Споре.

— Как это замечательно, сэр! — воскликнул Томми. — Двадцать восемь! Надо же! Но позвольте заметить, сэр, вы должны быть крайне разборчивы с пищей. Не собирается ли Капитан выделить вам добавочный паек из той массы, которую он недавно притащил на палубу?

— Не знаю, не знаю. Возможно.

— Вот те на! — воскликнул Томми. — Хотел бы я быть уверен, что…

Юнга намеренно оборвал фразу и замолчал.

— А что ты хочешь сказать? — брюзгливо поинтересовался Третий. — Что-нибудь не так с металлом?

— Наверняка я не знаю, сэр, но что-то он в этот раз не такой, как обычно. Такого у нас не было. По крайней мере, — добавил Томми, — с тех пор, как меня вывели, сэр.

— Ясное дело, — отозвался Третий. — Но уж я-то, знаешь ли, тертый калач и всякого перепробовал.

— О да, сэр. Но разве металл обычно не бывает такой темный, шероховатый? А, сэр?

— Именно такой и бывает. Всякий знает. Правильная форма только у живых существ, а металл неживой.

— Конечно, сэр. Только я побывал на палубе, сэр, когда пытался скрыться, и видел этот металл. Он совсем правильной формы, если не считать каких-то выступов на одном конце, такой же гладкий, как вы, сэр, и блестящий. Простите, сэр, но мне он аппетитным не показался,

— Чепуха, — неуверенно пропыхтел Третий. — Чепуха, — более решительным тоном повторил он. — Ты наверняка ошибся. Металл не может быть живым.

— Я тоже так подумал, сэр, — возбужденно затараторил Томми. — Но в этом металле оказались живые существа, сэр. Я их видел. И металл вел себя очень необычно, сэр. Я это заметил, когда Капитан его тащил, и… только боюсь, вы не поверите мне, сэр, если я скажу, что делал этот металл.

— Ну, и что же он такого делал?

— Клянусь, я видел, сэр, — продолжил Томми. — Капитан вам подтвердит, сэр.

— Будь оно все стерилизовано; так что же делал этот металл? Томми понизил голос:

— От него тянулся ионный след, сэр. Он пытался удрать! Пока Третий пытался уяснить услышанное, они добрались до конца коридора и попали в просторное шарообразное пространство пятой палаты, где, уже выстроились члены команды, готовясь стать свидетелями наказания Томми Лоя.

Шутки закончились, подумалось Томми. Впрочем, Третьему Помощнику он, по крайней мере, отплатил сторицей. Обещанный добавочный паек уже не доставлял ему особой радости.

По окончании экзекуции Томми съежился в углу кают-компании, куда его бросили, измученного и страдающего. Боль еще прокатывалась по телу неудержимыми, тяжелыми волнами, и он всякий раз невольно вздрагивал.

Загадка металлического корабля все еще призывала юнгу откуда-то с задворок сознания, но слишком уж свеж был другой опыт, слишком живы припоминаемые образы.

Капитан, как обычно, читал Символ Веры:

«В начале была Спора, и Спора была одна». (А команда: «Слава Споре!»)

«Потом был свет, и свет был хорош. О да, хорош для Споры и Первенцев Споры».

(«Слава им!»)

«Но свет стал злым во дни Вторых Отпрысков Споры». («Горе им!»)

«Но свет отверг их. О да, изгнаны они были — изгнаны во тьму, в Великую Бездну».

(«Помилуй изгнанников в Великой Бездне!»)

Томми повторял вместе со всеми, лелея в то же время еретические мысли. Никакого зла в свете не было; они до сих пор жили, пользуясь им. А на самом деле скорее всего получалось так — и сам Капитан допускал такую мысль на своих уроках истории и естественных наук: далекие предки, возросшие в пылающем сердце Галактики, слишком уж усовершенствовались ради своего же блага.