— Она не заслуживает этого. Мне действительно жаль. Обо всем. И я обещаю, что не брошу ее сегодня. Я позабочусь о ней.

— Не тебе о ней заботиться. — Я направляюсь в свою комнату, не касаясь стены, и закрываю за собой дверь. — Фиа? Ты где?

Приглушенное рыдание доносится из-за дивана. Я подхожу к углу и вскрикиваю. Я уже несколько лет не спотыкалась о мебель. Потом я сажусь на колени и пытаюсь сесть рядом с ней.

— Тсс, все будет хорошо.

— Не все так хорошо, Энни. То, что я наделала…что же я наделала…Мне очень жаль. Я со всем разберусь, я обещаю.

Я нахожу ее волосы и глажу их; они мягкие, но на кончиках твердые с какой-то жидкостью. Кровь. Я хочу подбодрить ее. Моя маленькая сестренка на моем диване, и у нее в волосах кровь, и я не знаю точно, чья именно эта кровь.

— Ты что-нибудь видела? — шепчет она. — Они собираются убить нас? Мы в порядке?

— С нами все хорошо, мы в порядке, я обещаю, все будет хорошо. — Я бы так хотела увидеть ее плечо, ее рану. Увидеть ее лицо, понять насколько ей больно. Может и не хочу вовсе. Лучше увидеть ее танцующей.

Я прихожу в себя.

— Не танцуй.

Она смеется.

— Почему?

— Кто-то смотрит на тебя.

Она снова смеется. Смех резкий, не такой, когда мы были детьми.

— Когда я танцую, все наблюдают.

Я вздыхаю, прислоняю голову к ней.

— И не позволяй Джеймсу остаться у тебя на ночь.

— Ты что-то увидела, да? Что-то плохое должно случиться?

Она встревожена.

— Я твоя старшая сестра. Мне не обязательно видеть, чтобы понять, что Джеймс плохой парень, он не для тебя

Фиа фыркает.

— Ты бы изменила свое мнение, если бы увидела его. — Ее голос приглушенный, она пятится назад, берет мое лицо руками. Она кричит, потом рыдает. — Мое плечо реально болит, — она хныкает. Я слышу постукивание пальцев по дивану, три паузы, потом три постукивания. Ох, Фиа.

— Я знаю. Но все в порядке. Все кончено. Больше я не позволю им сделать тебе больно снова.

— Энни, — говорит она, обнимая меня за шею и целуя мой лоб. — Я ничего не сделала.

— Не сделала что?

— Я это улажу. Я обещаю. Ты будешь гордиться мной, я заставлю тебя гордиться и я вытащу тебя отсюда. Я не выполнила задание. Не смогла. Я не убила Адама.

Мое сердце охладевает, я хватаю ее за плечи. Она кричит от боли.

— Ты не?

— Нет, я не смогла. Прости. Я знаю, что натворила. Но я подумала…Я надеюсь…Ты бы не хотела, чтобы я убивала его. Он хороший, Энни. Я сделала правильный выбор. Впервые за столько лет я послушалась себя. Я была так напугана, что вернусь домой – что ты – что они узнают, и что они причинят тебе боль. Но они не знают. Я покончила с этим. И я собираюсь дальше прислушиваться к себе. Я смогу с этим справиться. — Она ждет моего ответа, но я не отвечаю, не могу. В ее голосе еще больше боли, когда она говорит это. — Я думала, что ты будешь гордиться мной за то, что спасла того, кого хотел убить Кейн.

Я позволяю ей пойти и сесть на диван. Слышится удар двери.

— Это не Кейн хотел его смерти, — говорю я.

Щелчки ручки двери; наш разговор подходит к концу. По крайней мере, доктор Грант – человек и наши мысли сейчас в безопасности.

— Тогда кто? — спрашивает Фиа, ее голос дрожит. Мне и так больно видеть ее в таком состоянии, я не могу подойти к ней. Не могу помочь. — Кто хотел его смерти?

Я встаю с дивана и направляюсь к выходу.

— Я.

Эни

Три года назад

- Я увидела озеро! Не могу поверить. Неужели оно всегда такое неповторимое? Не могу больше ждать!

- Но ты же не можешь видеть, - говорит Фиа, захлопнув ящик.

- Нет, но я помню картинку в моих видениях! Я могу все создать в своей голове, и я могу увидеть все, что помню, те же самые запахи, чувства и звуки. - Я бросаю подушку, прыгая с кровати. Чувство, что я могла бы летать. Чувствую, что лечу. Я что-то видела, ведь я так часто об этом думала, что это не могло быть ни ужасным, ни запутанным. У меня до сих пор не так уж много видений, и обычно не могу понять, что они значат – люди, которых не знаю, места, которые не могу узнать. Ни одно не связано с родителями, и ни одно нельзя назвать каким-то особенным.

Но это видение! Это был пляж, красивый узкий участок бледного пляжа на берегу озера, такое широкое озеро, что не видно горизонта, такой вид, когда смотришь на океан. Мои одноклассники, я видела некоторых из них, но единственная, кого я узнала - Эйден, с ее вьющимися волосами, я играю с ними, когда они болтаются. И Кларисса! Я увидела Клариссу; я знала, что это она, ведь я слышала ее голос, да я бы где угодно узнала этот голос и голубая глаза, такого же цвета как небо. Я забыла о синем. Синий!

Я плюхнулась на спину, постукивая по животу.

- Я не рассказала тебе о лучшей части.

- Ой, - другой ящик захлопывается. - Не могу найти свой лифчик, - бормочет она.

- Самое главное, что я увидела тебя.

- Ну и что? Я не так уж и красива, чтобы на меня смотреть.

- Не будь глупенькой! Это первый раз, когда я видела тебя ребенком! Твои волосы такие блестящие, и твое лицо. Ох, Фиа, ты красивая. Ты такая, такая красивая. Я знаю, я видела именно тебя. - Слезы катятся с моих глаз. Я на кровати Фии, кровать пахнет ею, сладкой ванилью, и сейчас я знаю, какой у нее запах.

Она была здесь, на пляже. Она оглянулась на секунду, посмотреть, как толпа гоняет мяч.

Она не выглядела счастливой. Интересно, всегда ли она так выглядит. Или наверно я уже не помню, как выглядит счастье. Но даже с ее сросшимися бровями, с ее плотно натянутым ртом, даже тогда она красива. И когда она бежала, так изящно, как пишут в книгах.

- Ты прекрасна, - говорит она со вздохом. - И я рада, что ты увидела что-то счастливое. Действительно. Это удивительно. Я надеюсь. Я надеюсь, ты хранишь счастливые моменты. Ты заслуживаешь этого.

- Может в следующий раз они возьмут нас на Бродвей, я смогу увидеть это заранее и разрушить им весь кайф для тебя.

Фиа выпускает сухой смешок.

- Ты сделаешь это. В любом случае ненавижу мюзиклы.

Наша дверь распахивается.

- Где проходили твои занятия сегодня, Фиа? - Говорит Эйден, а потом они обе громко вскрикивают, и я чувствую, как рвется одеяло подо мной.

- СТУЧАТЬСЯ НАДО! - кричит Фия. Я никогда не слышала ее такой злой.

Я машу рукой в воздухе.

- Да успокойся. Эйден не должна стучаться. Стоп, подожди – ты что голая? Она увидела тебя голой? - Я хихикаю, голова до сих пор кружится от счастья, все еще вижу пляж. Я знаю, как выглядит Эйден. Мне хочется снова прикоснуться к ее волосам; это было в моем видении. Теперь, когда она здесь, мне не обязательно представлять ее и копаться в моих видениях. Я знаю. - У Фии большие сиськи? Она мне все равно не скажет, посмотри для меня. - Никто не смеется. - Ладно, шучу.

- Что с тобой случилось? - спрашивает Эйден. Она напугана.

Фиа топает к двери.

- Заткнись. Убирайся из нашей комнаты.

- Что случилось? - Я сажусь.

- Ее тело…, - говорит Эйден.

- Я ЖЕ СКАЗАЛА, ЗАМОЛЧИ.

- Нет, скажи мне, что не так. Эйден, что я не вижу? Что случилось?

- Она вся в синяках и порезах! Ее живот, ее руки тоже! Что же это…

- Убирайся из комнаты!

Эйден вопит, я слышу их шаги, потом захлопывается дверь и Фиа тяжело дышит.

- О чем она говорит?

- Да ни о чем. Эйден идиотка. Ненавижу ее.

- Она бы просто так не говорила об этом! - Я поднимаюсь и тянусь к Фие. Она всегда тянет руки ко мне навстречу. Но мои руки натыкаются только на воздух. Она стоит в нескольких шагах от меня.

Раньше она никогда не пряталась от моих прикосновений.

- Ты действительно в синяках и порезах? - Я уже не шепчу. Я двигаюсь вперед и наконец-то чувствую ее. Она не двигается. Я тяну одеяло в сторону и подвигаюсь к ее животу. Он гладкий. Я могу чувствовать ее резкие вдохи, когда я дотрагиваюсь, на ее ребре чувствую порез. Выше еще один. Я тяну ее руку и понимаю, что все это время на ней была одета кофта с длинными рукавами – почему я не заметила этого? Длинный порез на предплечье, другой на плече.