— Спаси его, — выдыхает она еле слышно, понимая, что сейчас жизнь невиновного человека важнее, что она, возможно, не удержит лифт на такой опасной высоте, что, может быть, времени не хватит, чтобы вытащить из кабины их обоих. Питер не должен погибнуть по ее вине.

Паук кидает на девушку обеспокоенный взгляд. «Ну же, пожалуйста!» — мысленно вопит Тея. Он кивает и тянет руку застывшему в углу Гарри Озборну.

— Давай, приятель, времени мало!

Гарри косится на Тею — она прижалась к уцелевшему углу спиной и вцепилась руками в бортик лифта и выглядит так, что вот-вот упадет в обморок.

— Эй! Эй, ты же не хочешь погибнуть?

Тея слышит панику в голосе Питера. Ей страшно до слез, но она стискивает зубы, опускает голову, чтобы сосредоточиться. Спящие силы в ней вновь проснулись, но их так мало, что вот-вот все они иссякнут, окончательно покинув тело Амидалы.

Гарри Озборн, наконец, делает шаг к супергерою — наверняка совсем-совсем не понимая, как нью-йоркский мститель оказался в лондонском небоскребе — и паук хватает его за локоть и буквально насильно вытаскивает из кабины лифта, застрявшего между этажами.

Гарри запинается и вываливается из кабины, та сползает вниз еще на этаж. Тея кричит, жмурится. Что-то удерживает лифт от окончательного падения, и девушка подозревает в этом вовсе не свои усилия. У нее сердце подскакивает к горлу, становится тошно, дурно, кружится голова. Кровь стучит в ушах так сильно, что заглушает все крики — и ее, и Питера, который спрыгивает на крышу кабины, выбивает ногами верхний люк и вновь оказывается внутри локального взрыва, застывшего в коконе анаптаниума. Тея вскидывает голову, сбиваясь на плач.

— Не-нет-нет, — тараторит она, — уходи, тут опасно, я не удержу это все, Питер…

— Я тебя вытащу, — обрывает парень. Стягивает с головы маску, являя девушке свое лицо — перепуганное, бледное, с капельками пота на висках и лбу, такое же, как у Теи. — Давай руку, я вытащу нас, — повторяет он. Амидала мотает головой.

— Не могу, — выдыхает девушка. — Едва я отпущу стенку, все тут развалится. Питер, прости.

Он стискивает зубы, оглядывается по сторонам. Наверняка, Карен уже высчитала для него время на спасательную операцию — и оно утекает, лифт неумолимо тащится вниз, где на первом этаже находятся люди, и во всем здании находятся люди, и всех нужно вытащить из здания, эвакуировать до того, как у Теи откажут силы.

— Тут внизу люди, — шепчет девушка. — Они не должны пострадать…

— Карен уже предупредила полицию, — быстро-быстро говорит Питер, — всех эвакуируют, Тея, послушай, я… Дай мне руку, я нас вытащу.

«Ты веришь мне? Ты веришь мне? Веришь?» — стучит в висках. Тея с трудом отлепляет ладонь от бортика и тянется к Питеру, когда дыра в углу трескается, запечатавшая ее паутина рвется и что-то в стенках кабины угрожающе гудит.

Лифт срывается вниз. Питер стреляет паутиной в девушку и притягивает ее к себе, Тея жмурится, обхватывает его руками, все вокруг вспыхивает желтым, дыра в углу разламывает кабину на две неравные части, и пол летит вниз, а ноги Теи отрываются от него и остаются в воздухе; Питер цепляется паутиной за уцелевшую крышу кабины, и они вдвоем висят на высоте в пару десятков этажей.

— Все-хорошо-все-хорошо-все-хорошо, — шепчет парень. Тея прижимается щекой к его плечу, чувствуя напряжение, натяжение нитей паутины, скованных ее ярко-желтым щитом. Где-то далеко внизу грохочут останки лифта, что-то взрывается, и стены небоскреба сотрясаются от взрывной волны.

Питер раскачивается, цепляясь за стену шахты. Тея оказывается между ним, одетым в старенький спандексный костюм, и лифтовой шахтой, и вокруг стоит гул, в воздухе летает пыль, и пахнет озоном, как после грозы.

Тею трясет.

— Ты в порядке? — выдыхает она, стискивая потными ладонями плечи Питера. Он морщится.

— Да. Да, в порядке, а ты…

— О, Боже, — Тея чувствует что-то мокрое на левом плече парня. — Питер, у тебя кровь.

Он едва слышно стонет. Там рана, рваная, длинная, тянется от шеи к плечу. Тея напрягает ладонь — пожалуйста, пожалуйста! — и та вспыхивает желтым, обволакивает кожу парня, запечатывает рану.

— Уже легче, — выдыхает Питер с видимым облегчением. Смотрит на девушку — он так близко, рваное дыхание щекочет ей лоб, губы едва касаются ее щеки — и еле слышно говорит: — Сейчас я выкину тебя в коридор.

— Что?..

Тея еле соображает, голова кружится, все вверх дном, и этот день катится в никуда. Все, что она понимает: она не готова разжать руки и выпустить Питера из объятий.

— Я подниму нас на три этажа к открытой двери, — повторяет он. — И вытащу тебя к спасателям.

— Хорошо…

— Ты спустишься вниз и будешь послушно следовать всем указаниям.

— Ладно.

Тея вскидывает голову — щеки вспыхивают, тяжело дышать, смотря прямо в лицо Питеру. Он прислоняется лбом к ее лбу, закрывает глаза.

— А потом я найду тебя. Хорошо?

— Хорошо.

Питер натягивает маску одной рукой, позволяя Тее помочь, и подтягивается на паутинной нити вверх. Один этаж, два, три, и вот они, тесно прижатые друг к другу, показываются в открытой лифтовой двери двадцать восьмого этажа. Спасатели тянут к девушке руки, принимая ее из объятий супергероя. Она ступает ногами на засыпанный стеклянными осколками пол, оглядывается на Питера. Даже сквозь желтое сияние ее маленького щита на плече видно, что он ранен.

Тея рвано вздыхает. Она знает, что Питер смотрит на нее, а не на кого-то за ее спиной, и в этот миг, только-только пережив локальный апокалипсис, ей хочется выдохнуть ему в лицо, при всех, что она его любит — и, Боже, спасибо тебе, Питер Паркер! — и еще миллион всего, что нужно бы говорить наедине друг друга, а не вот так, при свидетелях…

Человек-паук кивает и взлетает вверх в шахте лифта, пока ему вслед летят восторженные крики студентов медицинского университета Нью-Йорка и одобрительные комментарии спасателей в зеленой униформе.

— Вы как? — сыпется на Тею град из вопросов. — Целы?

Девушка успевает покивать — конечно же, она не в порядке, конечно же, ей не хорошо, — и выпутаться из рук спасательной службы. Ей говорят спуститься на первый этаж, где всех ожидает команда скорой помощи. Ей говорят, что теперь все будет хорошо, что она цела, и все остальные целы. Тея следует за мужчинами-спасателями, присоединяется к группе перепуганных студентов с тридцать второго этажа и вместе со всеми спускается вниз. Воспользоваться вторым лифтом им не предлагают, потому что думают, что все системы могут быть неисправны, и что первый лифт пострадал от внутренней ошибки Мэри-Экс. Это не так. Первый лифт пострадал из-за безответственности Амидалы, но она стискивает руки за спиной, спускаясь вместе со всеми по лестницам, и молчит. Хорошо, что никто не пострадал, хотя каждый напуган до бледных щек и дрожащих коленок. Тея сталкивается с Гвен уже у входа, где их обеих ловят врачи скорой и отводят к машинам, чтобы проверить давление, наличие каких-либо ран и общее состояние.

— Ты в порядке? — выдыхает Тея, ловя подругу за руку. Гвен с трудом кивает.

— Перепугалась до чертиков, думала, вы с Гарри Озборном упали вместе с кабиной.

— Нет, — качает головой Амидала. — Нет, мы… Нас человек-паук вытащил.

— Знаю.

Гвен распахивает глаза и делает лицо «я знаю что-то, чего не знаешь ты».

— Гарри сказал. Он, кстати, тоже очень испугался.

О, Боже. Гарри Озборн. Тея видит его еще до того, как задается вопросом, где он. Парень подходит к ней и Гвен в тот момент, когда Тее на плечи накидывают одеяло и натягивают повязку для измерения давления. Гвен отводят к другой машине и дают в руки термометр. Амидала провожает подругу все еще испуганным взглядом.

— Ты в порядке? — она спрашивает это у Гарри, ни разу не задумавшись, что сейчас он представляет для нее опасность, реальную, а не выдуманную ее подозрительным сознанием. Гарри с трудом кивает.

— Ты?

— Да. Да, нормально.

Между ними повисает напряженное молчание. Вокруг снуют люди скорой, полицейские, спасатели, пережившие взрыв студенты разглагольствуют о своих страхах и о том, что подадут в суд на службу безопасности небоскреба, устроители конференции дают краткое интервью подоспевшим журналистам и многочисленных СМИ. Тея смотрит на них, избегая прямого взгляда Гарри Озборна.