Но Алексей Михайлович недолго оставался без невесты, – и Морозов скоро достиг своих тайных целей.
О вторичном избрании невесты Котошихин говорит следующее:
«И после того времени случился царю быть в церкви, где коронован, и узре некоторого московского дворянина Ильи Милославского две дочери в церкве стоят на молитве, послал по некоторых девиц в себе на двор, велел им того дворянина едину мнейшую дочь взяти к себе в верх; а, как пение совершилось и в то время царь пришед в свои хоромы, те девицы смотрел и возлюбил, и нарек царевной, и в соблюдение предале ее сестрам своим, и возложиша на нее царское одеяние, и поставил к ней для обереганья жен верных и богобоязливых, дондеже приспеет час женитбы».
Затем Котошихин говорит и о самой женитьбе:
«Царю ж отложивше всякие государственные и земские дела правити и расправу чинити, почал с своими князи и бояры и оволничими и думными людьми мыслити о жинитбе своей, кого из бояр и из думных и из ближних людей, и из их жен, обрати в какой свадебной чин, во отцово и в материно место, и в сидячие бояре и боярыни, и в поезжаня, в тысяцкие, и в бояре, и дружки, и в свах, и в свещники, и в коровайники, и в конюшенной чин, и в дворецкие, также и с царевнину сторону сидячих бояр и бояронь и дружек и свах. И мысли о том многие дни, указал, для такия своее царския радости, думным дьякам росписати на роспись: кому в каком в том свадебном чину бояром и овольничим и думным и ближним людем, и их женам, в чинех же быти, по своему обранию, кого в какой чин излюбил не по родом и не по чином и не по местом, где кому в каком чину указано быти и тому по тому и быти, а написав тое роспись, закрепити им же дьяком и поднести себе. А свой царской указ бояром, и окольничим, и думным и ближним людем велел сказати, при многих людех: чтоб они к тому дни, в которой день у него будет радость, в том чину кому где указано быть, были готовы без мест, не по роду и не по чином; а как у него будет радость, и в те дни будет кто из них бояр и окольничих и думных и ближних учинять в свадебном деле, породой своею или местом или чином, какую смуту, и в том свадебном деле учинится помешка, и того за его ослушание и смуту казнити, безо всякого милосердия, а поместья его и отчины взяти на царя; также и после сватбы никому никого никакими словами о свадебных чинах не поносити, и в случаи не ставити, кто кого в чину выше ни был, а кто кого учнет поносити, а себя высити, и про то сыщется, и тому от царя быти в великой опале и в наказании».
Выше мы уже видели описание свадебной церемонии при женитьбе великого князя Василия Ивановича на Елене Глинской. А теперь у Котошихина читаем более подробное описание всего свадебного чина на свадьбе Алексее Михайловича и потому считаем не лишним привести здесь любопытный подробности, которые при описании свадьбы Василия Ивановича не были упомянуты.
Невеста в церковь явилась закрытой, равно она закрыта была и тогда, когда, перед выходом в церковь, ей чесали косу.
«А вшед в церковь царь и царевна станут среди церкви, блиско олтаря, и постелются под них на чем стояти обяри золотной сколько доведется, и с одну сторону царя держат под руку дружка, а царевну сваха; и протопоп, устройся в одеяние церковное, начнет их венчати по чину, – в то время царевну открывают, и возлагает на них протопоп венцы церковные, а по венчании подносить им из единого сосуда пити вина французского красного, и снимает с них церковные венцы, и взложат на царя корону. И потом протопоп поучает их, как им жити: жене у мужа быти в послушестве, и друг на друга не гневатися, разве некия ради вины мужу поучити ее слехка жезлом, зане же муж жене яко глава на церкве».
При возвращении новобрачных из церкви, по Москве звонят колокола.
«Начинается пир. И садятся за столы царь с царицею, а бояре и чин свадебный за своими столами, и начнут носити есть, и едят и пьют до тех мест, как принесут еству третью, лебедя, и поставят на стол: – и в то время дружка у отца и у матери, и у тысецкого, благословляются новобрачному с новобрачной итти опочивать, и они их благословляют словом же; и царь, и царица, и отец, и мать, и иные немногие люди и жены, провожают их до той палаты, где им опочивать, и проводя пойдут все прочь по прежнему за стол, и едят и пьют до тех мест, как от царя ведомо будет. А как начнет царь с царицей опочивать, и в то время конюшей ездит около той палаты на коне, вымя мечь ноголо, и блиско к тому месту никто не приходит; и ездит конюшей во всю ночь до света. И спустя час боевой, отец и мать, и тысецкий посылают к царю и к царице спрашивати о здоровье, и как дружка приходя спрашивает о здоровье, и в то время царь отвещает, что в добром здоровье: будет доброе меж ними совершилось; а ежели не совершилось, и царь приказывает приходить в другой ряд, или и в третьие и дружка потому же приходит и спрашивает. И будет доброе меж ими учинилось, скажет царь, что в добром здоровье, и велит к себе быти всему свадебному чину и отцем и матерем, а протопоп не бывает; а когда доброго ничего не учинитца, тогда все бояре и свадебный чин разедутца в печали, не быв у царя».
Когда свадебное торжество кончилось, то по всем городам царства разосланы были грамоты, в которых говорилось: «в города и уезды, по монастырем игуменом и строителем и чорным попом с братиею, а по погостам и по восточным церквам попом и диаконом и всем церковным причетником, и государевым князем и дворяном, и головам, и сотникам, и земским и церковным старостам и всем православным христианом» оповестить, что царь «сочетался законному браку, а радость его государская была января в 16 день нынешнего 156 году» (т. е. 1648), «и как к вам сия грамота придет, и вам бы молиться и молебны петь со звоном о их государском многолетном здравии, соборне и келейне, по церковному уставу, и чтоб всемилостивейший Бог даровал им благоверные года, в наследие рода их, и покорил бы Бог врагов и супостат их под нозе их, и царства бы его государево сохранил мирно и немятежно».
В 1650-м году царица Марья Ильинична родила дочь Евдокию, и вот, по случаю этого торжества, патриарх пишет «богомольные грамоты» к архиепископам и епископам:
«В нынешнем 158-м году, февраля в 19 день, по прошению у Всемогущего в Троице славимого Бога благочестивого и христолюбивого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея Русии и его благочестивый и христолюбивые царицы и великия княгини Марьи Ильичны, Бог простил ее государыню благоверную царицу и великую княгиню Марью Ильичну, и родила ему государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Русии дщерь, благочестивую царевну и великую княжну Евдокию Алексеевну», и потому вновь повелевалось «соборне и келейне петь молебны со звоном».
Когда, в 1654-м году, Марья Ильинична родила сына Алексея, то об этом оповещалось по царству еще с большим торжеством и в «богомольных грамотах» не просто говорилось, что «Бог простил царицу», а «благодатию Своею всесильной простил», и событие это называлось уже не просто рождением царевны, а «всемирной радостию».
Рождается, наконец, и царевна Софья, будущая соперница царя Петра, и о ней уже в богомольных грамотах говорится очень коротко и не упоминается даже о пении молебнов со звоном.
Всего же от царицы Марьи Ильиничны царь Алексей Михайлович имел шесть дочерей и пять сыновей.
Но Марья Ильинична, по-видимому, не была любима народом, отчасти потому, что Милославские и Морозов, женившийся, спустя 10 дней после царской свадьбы, на сестре царицы, Анне, были немилостивы к народу особенно же первые, которых обвиняли в притеснениях и «граблениях православных людей». Оттого в царствование Алексея Михайловича неоднократно вспыхивали бунты, а в народе иногда поносилось имя царицы.
Таким поносителем, между прочим, оказался, в 1651-м году, во Пскове, посадский человек Гришка Трясисоломин, известие о котором читаем в следующей царской грамоте, повелевавшей отрезать Трясисоломину язык: