- Чезаре...

  Он улыбнулся, проведя языком по губам, и я, не в силах больше выдержать, изогнулся в агонии наслаждения, брызнув беловатой влагой на его лицо.

  Потом я целовал его, чувствуя на губах острый вкус собственного семени, и он говорил, что не променяет меня ни на одну из куртизанок Рима. Я как раз собирался спросить его насчет монны Лукреции, когда он проговорил:

  - Между прочим, Лукреция живет сейчас с отцом в замке Ангела...

  - Ты хочешь сказать...

  - Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать. Отец не терпит однообразия в постели, а моя сестра не должна оставаться без защиты, пока по римским улицам разъезжают французские варвары.

  - У тебя серьезные причины для ревности.

  Он помолчал, потом пожал плечами.

  - Она всего лишь женщина. Обычно я не гублю свою жизнь и не нарушаю своих планов ради женщин. Мои чувства подчиняются не похоти, а рассудку. Я не стану тягаться с отцом, потому что я его сын, к тому же у меня есть дела поважнее.

  Я вспомнил, что в городе папу Александра VI шепотом называют апостолом сатаны. Ходил анекдот о том, как папа, сойдя после смерти в ад, заставил сатану почтительно преклонить колени, поскольку ученик своими дьявольскими делами намного превзошел учителя.

  - Его святейшество внушает мне страх, - признался я.

  Чезаре спокойно кивнул.

  - Он умеет не только служить литургию. Постарайся пореже привлекать его внимание, и проживешь еще долго. Хотел бы я уметь так же ловко обманывать своих врагов...

  - Ты хочешь сказать, что короля Карла он обманул?

  - Интриги внутри интриг. - Чезаре усмехнулся. - Отец никогда не раскрывает все карты. Карл уверен, что победил, но его одурачили как деревенского простачка. В деле замешано слишком много политических интересов, его святейшество ведет переговоры с Миланом и с Венецией, с германским императором и с Флорентийской республикой. Кроме того, не следует забывать и о турках... А теперь и мне придется поучаствовать в этих играх.

  Я прижался к нему, думая, что будет с ним в Неаполе и скоро ли мы увидимся снова.

  - Возьми меня с собой, - попросил я.

  - Я подумаю. Ты, возможно, мне пригодишься. - Он рассеянно взъерошил мне волосы. - У меня есть одна идея, благодаря которой мы могли бы вернуться домой раньше, чем Карл соизволит нас отпустить.

  - Что ты собираешься сделать?

  Он засмеялся.

  - Я все расскажу тебе позже.

  На следующий день мне пришлось побегать по городу, выполняя поручения Чезаре. Прежде всего, я навестил старуху, продававшую ядовитые травы, затем отправился на конюшню и выбрал двух невзрачных лошадей темной масти, достаточно крепких и выносливых. Вещей, которые мне предстояло взять с собой, оказалось немного: два кинжала, трехгранный узкий стилет, простая кожаная куртка и кожаные штаны, два теплых плаща и узелок со съестными припасами.

  Я должен был выехать из Рима следом за французской армией, и из окна своей комнаты наблюдал, как утром папа и кардиналы торжественной процессией вошли в базилику Святого Марка, а за ними проследовал король Франции, чтобы получить благословение. Через некоторое время Карл вышел и стоял на ступенях, оглядываясь по сторонам, пока не появился Чезаре Борджиа в сопровождении слуг, ведущих в поводу шесть великолепных породистых лошадей. Я уже знал, что эти животные предназначены в подарок Карлу; сам же кардинал выбрал себе для путешествия серого мула.

  Королевский кортеж тронулся в путь, и я спустился во двор, чтобы последовать за ним на расстоянии. Когда я выезжал из ворот Сан-Себастьяно, арьергард французской армии уже исчезал за склоном холма на юге. Меня беспрепятственно выпустили из города, едва я показал перстень Чезаре и верительное письмо. Я не торопился, следуя указаниям моего господина, хотя меня грызли любопытство и нетерпение. Под вечер я все-таки подобрался к армии достаточно близко, когда французы встали на ночь лагерем в небольшом городке на берегу реки. Я знал, что Чезаре взял с собой много багажа, нагрузив целых двадцать фур. Что поделать, он любил комфорт не меньше, чем сам король Карл, и сам показывал всем желающим, как слуги укладывали в повозку драгоценную серебряную посуду, чтобы он мог не отказывать себе во время путешествия в привычных удовольствиях. Но знал я и еще кое-что. Не все фуры Чезаре были нагружены предметами роскоши, и назначение их было лишь одно - помочь моему господину усыпить бдительность французов...

  К ночи в лагере зажглись костры. Я ждал в темноте у границы леса, справа от дороги, как велел мне Чезаре, и пытался согреться, прыгая с ноги на ногу и завернувшись в плащ до самых глаз. Было холодно, но, по счастью, не дождливо. Уже после полуночи я стал задремывать, когда раздался тихий свист и знакомый голос окликнул меня по имени. Я тут же проснулся, вскочил на ноги и отозвался, и уже через мгновение Чезаре был рядом.

  Он был одет, как простолюдин, в низко надвинутой на глаза шапке, так что я едва узнал его.

  - Не думал, что это окажется так легко, - усмехнулся он, надевая протянутую мной куртку и штаны. - Я считал Карла более недоверчивым.

  Сунув за пояс кинжалы, он вскочил в седло и приказал мне следовать за собой. Почти не таясь, мы поехали по дороге в Рим.

  - Похоже, король Франции считает меня ребенком, - со смехом сказал он. - Или полагает, что такого пленника, как я, стеречь не нужно. Когда я сказал, что намерен поужинать у себя в палатке, и приказал достать серебряный сервиз и постельные принадлежности, он потерял ко мне всякий интерес. Что значат двое охранников, к тому же когда они любят выпить, а их подопечный щедро угощает их вином? Они проснутся только утром, об этом я позаботился.

  - Я думал, что ты увезешь с собой и Джемаля.

  - Какая ерунда. Его охраняют не в пример лучше. Для Карла он - весьма ценное приобретение, завладеть им стоило немалых трудов и денег... Пожалуй, ничего не будет страшного, если я скажу тебе. Султан Баязет весьма встревожен перспективой похода французов на его земли, да еще при поддержке Джемаля. Он предложил папе не отдавать Джемаля Карлу и устранить его с дороги любым способом, отправив в лучший из миров, и пообещал щедрое вознаграждение. Карл тоже заплатил немало, чтобы папа отдал ему турка. Впрочем, мой отец решил проблему Джемаля со свойственным ему изяществом.

  Я непонимающе посмотрел на него.

  - Но он же не мог выполнить оба условия.

  - Мог, - спокойно кивнул Чезаре, и по моей спине побежали мурашки. - Накануне отъезда его святейшество устроил прощальный обед в честь Джемаля и щедро угощал своего турецкого друга перед расставанием. Так что Карл теперь путешествует в компании мертвеца, хотя и не подозревает об этом. Пусть стережет его сколько влезет, это уже бесполезно.

  - Боже, Чезаре...

  - Это часть игры, мой мальчик. Считай, что каждый должен был уплатить свою цену. Подумай о том, что теперь нам не придется терпеть все эти погромы и виселицы на римских площадях. Карл отбыл в Неаполь, а там его ждет только разочарование. Весь неаполитанский двор отбыл на Сицилию, под покровительство императора Максимилиана и Испании, так что восхищаться триумфатором будет некому. Он еще вернется, вот увидишь...

  Чезаре оказался прав. Разоренный Рим постепенно приходил в себя, восстанавливаясь из хаоса, как он восстанавливался десятки раз в течение прошедших веков. Папа вернулся в свой ватиканский дворец, простил мятежных кардиналов, напуганных жестокостью завоевателей, и разослал во все концы легатов, чтобы объединить христианский мир против Франции. Уже к апрелю Милан, Венеция, Флоренция, Испания, германский император и папа объявили о создании союза, и войска объединенной армии стали стягиваться к Риму. Обеспокоенный Карл был вынужден оставить свои позиции. Гибель Джемаля сразу по прибытии в Неаполь лишила его надежд на поход за море, а местное население, доведенное до отчаяния поборами и грабежами, роптало и было на грани мятежа. Кроме того, папа разжигал слухи о готовящемся походе испанцев во Францию, и Карл решил вернуться домой, по пути добившись свидания с его святейшеством. Александр VI отбыл в Орвьето, чтобы избежать встречи с королем, и Чезаре сопровождал его, так что в Риме Карл не нашел ни папы, ни большинства кардиналов. Похоже, он был взбешен, но тревога и страх перед растущей мощью союзников гнали его на север. Поначалу он последовал на север, чтобы все-таки встретиться с папой, но его святейшество по странному совпадению решил посетить Перуджию и вернуться в Рим, где у него накопилось немало разных дел. Разумеется, это никоим образом не было связано с прибытием его величества, как пояснил разгневанному Карлу кардинал Колонна, вышедший к королю из ворот покинутого папой нынешним утром замка.