- Джованни, ты сердишься на меня? - удивленно спросила она, приподняв брови.

   - На тебя невозможно сердиться, - улыбнулся я, осторожно подбирая слова. - Я понял, что вел себя недостойно по отношению к тебе, и прошу простить меня.

   - Ты давно прощен. - Она быстро пожала плечами. - Думаю, я сама дала тебе повод. Знаешь, твоя дудочка просто великолепна, я учусь играть на ней, но получается пока не слишком хорошо. Я обязательно тебе поиграю, если ты захочешь.

   Я поймал ее руку и притянул к губам.

   - Ты маленькая искусительница, Франческа. Стоит мне остаться с тобой наедине, и я начинаю совершать глупости, в которых потом раскаиваюсь. Телохранителю монсеньора кардинала не положено терять голову от женской красоты, иначе его выгонят со службы.

   - Вот еще! Ты самый доверенный охранник монсеньора, твоей службой он очень доволен. Риккардо тебе завидует, он считает, что вскоре ты займешь высокий пост при дворе.

   - Больше слушай Риккардо, - проворчал я, пытаясь скрыть самодовольство. - Может быть, он прочит меня в командиры личной гвардии монсеньора? С какой такой радости? Титула у меня нет, да и служу я здесь всего ничего.

   - Это все пустяки, - знающим тоном заявила Франческа. - Все видят, что монсеньор тебе доверяет.

   Сидевшие за столом согласно закивали, а повариха, придвинув Франческе тарелку с копченым мясом, добавила:

   - Ясно как день, что у Риккардо только и есть, что стать да сила, а у тебя, паренек, и голова на плечах имеется. Франческа, не прозевай такого завидного жениха!

   - А я чем хуже? - громогласно поинтересовался виночерпий Морицио, хмуря густые брови. - Я тоже в своем роде незаменим для хозяина! Я не так силен, как Риккардо, и не так молод, как Джованни, но вполне хорош собой и опытен в делах сердечных. - Он весело подмигнул. - Франческа, приглядись ко мне получше.

   Мужчины стали наперебой хвалиться, а женщины при представлении каждого нового кандидата в женихи Франчески разражались дружным смехом. Я смеялся вместе со всеми, пока не закончился ужин и слуги не стали понемногу расходиться спать. Повариха чистила котел, ее помощники мыли посуду и скоблили деревянную столешницу, и я обнаружил, что остался на кухне едва ли не последним. Франческа, выпорхнув из-за стола, потянула меня за собой:

   - Проводи меня, Джованни.

   Я улыбнулся и позволил ей увести себя. Мы шли по коридору, освещенному редкими факелами, к комнатам прислуги. Франческа жила вместе с другими девушками в восточном флигеле дворца, представлявшем собой низкое длинное здание с камышовой крышей, комнаты в котором были тесноватыми, но чистыми и хорошо освещенными благодаря большим окнам, закрывавшимся на ночь ставнями. Дойдя до одной из дверей, располагавшихся по правую сторону коридора, Франческа с улыбкой повернулась ко мне.

   - Я живу здесь. Видишь, шалун Джино нарисовал возле двери цветочек? Я на него не сержусь, мне даже нравится... Не хочешь зайти посмотреть, как я живу? - спросила она быстро. Я растерянно кивнул и сам не понял, как очутился в ее комнате.

   Охапки свежей травы на полу наполняли маленькую комнату, похожую на келью, густым острым ароматом, на столе в кувшине стоял букет диких роз, рядом лежали вышитые полотенца и сундучок с рукоделием. Заметил я и подаренную мной дудочку, находившуюся тут же. Франческа проследила мой взгляд и рассмеялась.

   - Да, твоя дудочка. Я часто на ней упражняюсь, и старая зануда Кларисса сказала, что когда-нибудь засунет мне эту дудочку в... в общем, неважно. Я не собираюсь пересказывать все, что она говорит. Вот послушай...

   Я удержал ее руку, потянувшуюся за флейтой, и покачал головой.

   - Уже поздно, я думаю, что Кларисса спит или собирается спать, и если ты все-таки решишься поиграть сейчас, она исполнит свои угрозы. Поиграй мне завтра, хорошо?

   - Как хочешь. - Она пожала плечами, и я заметил, что она немного обижена. Подойдя к ней вплотную, я осторожно обнял ее.

   - Не сердись, - сказал я как можно мягче. - Завтра мы обязательно поиграем на ней, может быть, я даже поучу тебя. А сейчас я должен идти, может быть, я еще нужен монсеньору кардиналу.

   - Не представляю, зачем ты ему можешь понадобиться в такой час. Но раз уж ты ему служишь, так верно, знаешь его привычки лучше меня. Ступай поскорее, чтобы он не рассердился.

   - Он никогда не сердится, - сказал я, повернулся и направился к двери. Франческа удержала меня за руку.

   - Постой. - Она немного помолчала в нерешительности. - Я... собиралась попросить тебя... Нет, это уже не важно. Иди.

   - О чем ты хотела попросить?

   Она покачала головой, нахмурилась, потом улыбнулась.

   - Да ладно, думаю, тебе не покажется это недостойным.

   - Что именно?

   - Поцелуй меня. Как тогда, в саду, по-настоящему.

   Она серьезно смотрела на меня снизу вверх. Я молча кивнул, взял ее за подбородок и приблизил губы к ее запрокинутому вверх лицу. Она закрыла глаза, приоткрыла губы, и я поцеловал ее. На этот раз она не сопротивлялась, напротив, подавшись мне навстречу, приникла ко мне. Я ощутил тепло ее упругой груди, моя рука обвилась вокруг ее тоненькой талии, и я почувствовал, что мог бы пойти дальше, не встретив с ее стороны особых возражений. Поспешно прервав поцелуй, я отстранился, чувствуя себя неловко и вместе с тем счастливо.

   - Ах! - выдохнула Франческа потрясенно. - Я и не думала, что это будет так хорошо. Ну, иди же, Джованни, и не думай обо мне плохо.

   Я почти выбежал из ее комнаты. Мне хотелось бы продолжать целоваться с Франческой, но я не был уверен, что сумею сдержаться и не пойти дальше поцелуев. У меня появилась надежда на развитие наших с ней отношений, и, быстро шагая к покоям кардинала, я уже мысленно представлял себе, как понемногу завоюю доверие маленькой Франчески, проявляя терпение и галантность, свойственную настоящему дворянину.

   Кабинет монсеньора был уже пуст, и я понял, что кардинал отправился спать раньше обычного. Вот и отлично: я получил возможность тоже уйти на покой. Мне следовало ночевать в комнате, смежной со спальней монсеньора, и я прямиком направился туда. Наскоро ополоснувшись теплой водой из кувшина, я завернулся в холстину и принялся вытираться, а потом натянул ночную рубашку и приготовился нырнуть в постель, когда раздавшийся за моей спиной тихий голос кардинала заставил меня замереть:

   - Джованни.

   Я медленно обернулся. Монсеньор Савелли стоял в дверях своей спальни в длинной, до пят, ночной рубашке и смотрел на меня непроницаемым взглядом.

   - Да, монсеньор?

   - Сегодня вечером тебя не было у дверей моего кабинета, - сказал он, не трогаясь с места. - Я отпустил тебя поужинать, это правда, но ты не вернулся, когда большинство слуг уже покинули кухню.

   - Я долго ем, монсеньор.

   - Вот как? - Он подошел ближе, заложив руки за спину, и остановился прямо напротив меня. - Между тем я спрашивал о тебе, и мне сказали, что на кухне не осталось никого, кроме поваров. Ты же не повар, я полагаю?

   Я поджал губы.

   - Ты не умеешь врать, Джованни. - Он помолчал. - Я собирался попросить тебя отнести в библиотеку книги, но тебя не оказалось на месте.

   - Я...

   Его пощечина оказалась молниеносной и сильной. Я отшатнулся, схватившись за лицо, а он посмотрел на меня в упор, и в его взгляде по-прежнему не было злости, лишь упрек и еще что-то неуловимое, чего я не понимал.

   - Никогда не лги мне, я не ребенок, чтобы не распознать ложь, да еще такую неумелую. У тебя были собственные дела?

   - Монсеньор, я никогда не посмел бы оставить службу ради собственных дел...

   Еще один крепкий удар ожег болью мою другую щеку.

   - И все же ты оставил ее. - Кардинал придвинулся ко мне вплотную и проговорил, почти касаясь губами моего лица. - Я доверяю тебе, Джованни, несмотря на твою молодость. Я хотел бы, чтобы и ты доверял мне.