- Чего ты хочешь от меня? Я люблю Гая и получу наслаждение с ним.

   - Элвин, ты не можешь бросить меня ради него. Я твоя сестра...

   Герцог холодно засмеялся.

   - Сестра и любовница одновременно! Ты смеешь умолять меня о том, что для людей звучит омерзительным кощунством!

   - Но ведь ты не можешь прожить без моего тела, правда?

   - Оставь меня.

   Розалия принялась гладить его плечи и грудь.

   - Элвин, ты единственный мужчина, способный доставить мне удовольствие.

   - Ложь. Ты говоришь это любому. Роджеру Бренту, например...

   - Роджер - чудовище. Он избивал меня, как служанку. А что касается удовольствия... Его торчащая здоровенная штука способна покалечить нормальную женщину.

   - И все же ты спала с ним и продолжаешь делать это.

   - Я не люблю Роджера. Он больше не получит меня, клянусь. Мужчина, проигравший турнир мальчику, недостоин меня. - Она снова принялась ласкать обнаженное тело брата. - К чему все эти разговоры, Элвин? Ну, возьми меня...

   Герцог побледнел.

   - Ты распутна, - яростно произнес он, с силой отшвырнув от себя Розалию. - Ты говоришь, что я не могу прожить без твоего тела? Пусть так. Но ты сама совратила меня, когда я был еще слишком неопытен, чтобы противостоять тебе... Ты искалечила мою душу, сломала мою жизнь.

   - Элвин...

   Герцог посмотрел на нее ненавидящим и в то же время полным желания взглядом, и вдруг резко бросил ее перед собой на живот.

   - Похотливая сука, - прошипел он. - Найдется ли в Освальде мужчина, который не обладал тобой?

   Он с оттяжкой ударил ее по спине, оставив на смуглой коже ярко-алый след. Розалия изогнулась и застонала.

   - Ты заставляешь меня падать в пропасть греха, - продолжал Элвин. - Из-за тебя я ненавижу всех женщин...

   Он принялся избивать ее - резко, наотмашь, вздрагивая всем телом при каждом ее крике. Гай и Леона с изумлением смотрели на эту вспышку ярости. Герцог, всегда такой спокойный и мягкий в обращении с людьми, казалось, обезумел. Розалия выгибалась, ее спина, ягодицы и бедра покрылись красными пятнами.

   - Я люблю тебя, Элвин...

   - Я обречен на адские мучения по твоей милости. Мерзавка, кровосмесительница, грязная шлюха! Я разучился верить в любовь, я не могу позволить себе этого счастья...

   Из его глаз покатились так долго сдерживаемые слезы. Задыхаясь, он сжал руками тело Розалии, а затем, намотав на кулак пряди ее шелковистых черных волос, притянул ее голову к себе.

   - Блудливая стерва, - прошептал он в самое ее ухо. - Ты так и не созналась мне, от кого был плод, который ты вытравила весной, - от Роджера Брента? Или от меня, твоего брата?

   - Ты сам заставил меня вытравить плод, - ответила она. - Мы не могли оставить нашего ублюдка наследником Освальда, ведь ты не женат...

   - Как ты говоришь о собственном ребенке, сестра! Возможно ли допустить, что ты знаешь, что такое любовь?

   - Я знаю это, Элвин...

   Он снова ударил ее, продолжая удерживать запрокинутой ее голову. Она вскрикнула. Элвин положил ладонь на ее спину и, проведя по округлым ягодицам, задержал пальцы внизу, между ее бедер.

   - Ты хочешь показать, что страдаешь? Этим можно обмануть этих детей, но не меня. Мы оба знаем, что ты сейчас чувствуешь...

   Его рука шевельнулась, и Розалия протяжно застонала.

   - Ты все знаешь, Элвин... Да, я хочу тебя. Прямо сейчас. Ударь меня еще раз.

   Герцог повернул ее голову к себе и с размаху дал ей пощечину. Розалия чувственно вскрикнула, и их губы слились в поцелуе.

   Гай потрясенно смотрел на эту сладострастную игру. Их языки сплетались в немыслимой изощренной игре, и руки оплетали смуглые тела, отыскивая самые чувствительные места.

   - Элвин, Элвин... - Розалия задыхалась, изгибаясь в его руках, и он, стиснув пальцами ее ягодицы, вошел в нее сзади одним резким мощным рывком. Она закричала, потом ее крик перешел в стон наслаждения. Элвин остановился.

   - Прежде чем я сделаю то, чего ты ждешь, я хочу получить кое-что и от тебя, - сказал он.

   - Все что угодно, - прошептала принцесса, нетерпеливо двигая бедрами.

   Элвин улыбнулся.

   - Гай, дитя мое, сядь ближе, - сказал он. Юноша смущенно поднял глаза, не понимая.

   - Ты должна доставить удовольствие этому мальчику. - Голос герцога, обращенный к сестре, звучал как приказ. Брови Розалии изумленно приподнялись.

   - Уж не хочешь ли ты сказать, что я должна ласкать его, пока...

   - Именно так. Иначе ты ничего не получишь.

   - Хорошо. Ну, херувим, ты слышал, что сказал Элвин? Сядь ближе ко мне...

   Гай придвинулся к ней, и ее руки и губы отыскали его плоть. Юноша вспыхнул и посмотрел на герцога. Элвин с любовью улыбнулся ему и задвигался. Гай не спускал с него глаз. Ласки Розалии возродили в нем желание, но он не мог заставить себя опустить взгляд на принцессу. Элвин тоже смотрел на него, и Гай понял, что герцог хочет увидеть, как он дойдет до самого конца. Он ничего не мог поделать с собой, со своим телом, отдавшимся во власть возбужденного ожидания. Его поясница онемела, и ему казалось, что подступающее наслаждение убьет его. Руки Розалии двигались все быстрее, он слышал ее стоны сквозь горячий туман, заволакивающий его глаза. Он почувствовал прилив семени, и вскрикнул, когда мир остановился и вспыхнул, сгорая в пламени утоленной страсти. Его тело выгнулось, и он упал на ложе, сотрясаемый сладостной конвульсией.

   Он услышал, как застонал Элвин, и открыл глаза. Герцог яростно двигался, словно пытаясь разорвать бьющееся в его объятиях тело сестры. Оба приближались к концу, но ни один не хотел уступать. Наконец, Элвин с протяжным криком излился, и Розалия догнала его в самом конце. Ее тело всколыхнулось и забилось так сильно, что сильные руки Элвина едва могли удержать ее. Это длилось долго - волна судорог сменялась волной, Розалия выгибалась снова и снова; казалось, ее тело будет возрождать в себе удовольствие бесконечно, сколько она пожелает.

   Потом она понемногу успокоилась, и, лишь изредка вздрагивая всем телом, опустилась на ложе, закрыв глаза. Элвин отодвинулся от нее и сел рядом, обхватив руками колени. Уронив голову на руки, он надолго замолчал.

   - Снова раскаиваешься? - насмешливо спросила Розалия, ласково коснувшись его плеча.

   - Оставь меня, - бросил герцог, не шевельнувшись.

   - Ты можешь говорить что угодно, - продолжала принцесса, - но все это ложь. Ты снова придешь ко мне за тем, что только я могу тебе дать...

   - Это привычка, а не любовь. Тебе известно, что я не люблю женщин. Если когда-нибудь я женюсь - тебе назло, - то лишь за тем, чтобы оставить наследника.

   - Тебе нужен наследник? Ну, так за чем дело стало? Тебе достаточно поманить любую даму, и она с радостью проведет с тобой ночь... Неприступный, загадочный, богатый красавчик Элвин! Ты можешь наплодить наследников, сколько душе угодно. Или святошу Элвина заботят светские условности и пристойность?

   Герцог поднял голову и презрительно посмотрел на сестру.

   - Я светский правитель, а не церковник. Не ставь мне в пример папу Иннокентия.

   - Он умел весело жить, - пожала плечами Розалия. - А в развращенности, между прочим, ты ему не уступаешь. Интересно, что сказал бы отец, будь он жив?

   - Он тоже был не святой. Мало того, что у него не хватило духу защитить меня от домогательств похотливого скота, тянувшего ко мне свои грязные лапы, за ним самим водились грехи, о которых ты, блаженный братец, до сих пор так и не узнал!

   - Отец был добрым человеком, разве что несколько малодушным...

   - Ты слишком возвеличил его. Еще бы - у тебя были другие дела: книги, турниры, охота, потом тот проклятый мальчишка...

   - Заткнись, - голос Элвина прозвучал глухо. - Отец никогда не допустил бы, чтобы Освальд превратился в вертеп.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: