- Мы должны шагнуть вперед. Заставить их нанести удар, к чему бы это ни привело.

- Джесси...

- Я могу постоять за себя. Пожалуйста. Хоть разок. Просто отпусти меня​​.

- Это не наши обычные случаи.

- Обычные? Ма, я знаю, что ты отчаянно пытаешься ввести обычность в мою жизнь, но пора взглянуть правде в глаза. Мы не обычные. Я не обычная - и мне это нравится. На прошлой неделе я разогнала гнездо адских псов в парке, выселила призрака двенадцатого века из комнаты в мэрии, а два дня назад я ходила по магазинам с ведьмой и некромантом. Почему ты говоришь про эту обычность?

Тишина.

- А что насчет коробки? Она нужна нам, чтобы поймать Грехи. Я могу отследить её.

Она закатила глаза.

- Потому что это намного лучше. Тебе не кажется, что Грехи охраняют коробку, как Форт-Нокс?

Это бы меня ни к чему не привело. Мне нужно было изменить тактику.

- У Лукаса удивительный контроль. Сегодняшний день прошел хорошо, - не было причин говорить ей о нашем маленьком побеге и стычкой с Видой. Я же не удерживала полезную информацию. - По крайней мере, позволь мне взять его с собой в школу завтра. А то вдруг мы не сможем помочь ему, он заслуживает того, чтобы пожить хотя бы немного.

Она прищурилась.

- С каких это пор ты считаешь, что посещение школы это жизнь?

- Если удерживать его здесь в офисе, то это только сведет его с ума. Разве он не пробыл взаперти достаточно?

На секунду она задумалась.

- Это помогло бы знать, что за ним наблюдают. Мне будет трудно следить за твоим отцом и за Лукасом во время поиска Грехов, а мы выбиваемся из графика.

- Вот именно, - мои превосходные навыки ведения переговоров сработали. Я была мастером. - И, технически, он в одной лодке с отцом. Он понадобится Грехам, чтобы все завершить, если они найдут ведьму.

- Я не могу сказать, что счастлива от того, что моя дочь-подросток тащит с собой везде воплощение ярости.

- Это «да»?

- Твоему отцу это не понравится.

- Я люблю папу, но здесь только ты и я. Так было всегда. Мы должны иметь возможность полагаться друг на друга, - это был удар ниже пояса, но я была в отчаянии. Если Лукас был прав, и Грехи испытывали нас, у меня было сильное предчувствие, что Вида и другие Грехи нанесут ещё один визит в школу. Все, что я должна была сделать, это поймать одного из них, и мама увидит, что я могу самостоятельно прекрасно со всем справиться. - Я помогала тебе здесь в течение многих лет. Ты тренировала меня, и я осторожна.

- Говорит девочка, которая приносит больше материального ущерба, чем неистовый полтергейст, - она наклонилась вперед, понизив голос. - Ты можешь взять с собой Лукаса завтра. Я возьму твоего отца, мы будем искать Грехи и ждать каких-то новостей о ведьме Уэллс от Кэссиди, но Джесси, будь осторожна. Это выглядит не очень хорошо. Я не могу тратить время поиска, а ты, кажется... Помни, вполне возможно, что он вернется обратно с другими.

- Не беспокойся. Он клиент...я просто пытаюсь помочь нашему делу, вот и все. Мы сказали, что поможем, так что должны попробовать это сделать.

Она ничего не сказала, но я могла сказать по выражению её лица, что она на это не купилась, что меня раздражало.

У Лукаса были свои предрассудки, и он надоедал. Конечно, на него было приятно смотреть, и у него был голос, который мог заставить таять эскимо, но он был клиент. Просто клиент. Мысль о том, что я могла привязаться к кому-то, была сумасшедшей.

Абсолютно сумасшедшей.

Мама и папа ушли спать час назад. Я даже не хотела думать о том, что они там делали.

Время приближалось к трем тридцати, и я отказалась от сна. Я была вне ритма, черт, я даже не могла вспомнить, как спустилась вниз, я надеялась, что чашка какао поможет, в действительности же не было достаточно чашек какао, которые могли мне помочь.

- Откуда ты пришла?

Я вскочила, выплескивая молоко на землю. Оно плюхнулось, а затем образовало на кафельном полу чистое белое море.

- Три утра не время для птиц и уроков, - проворчала я, забирая почти пустой контейнер с пола.

Лукас, должно быть, не обращал внимания на мое дерьмовое настроение, потому что продолжал говорить.

- Не можешь спать?

- Нет, - пробормотала я, встряхивая емкость. - Теперь у меня не будет горячего какао, благодаря тебе.

- Я рад, на самом деле.

Я схватила бумажные полотенца с полки и начала зачистку беспорядка перед тем, как желание ударить его победило.

- Ты рад, что я не могу спать? Или то, что у меня не будет какао? Потому что в любом случае, это не способ расположить меня к себе - мне нравится спать, и я люблю шоколад.

- Я надеялся, что у меня будет компания.

Я издала внутренний стон. Прекрасно. Будь стервой, Джесси.

- А как насчет тебя? Не спится?

- Нет, - сказал он, опустившись на колени рядом со мной.

Я снова потрясла пакет молока. Вылилось достаточно.

- Горячее какао?

- Никогда не пробовал.

Никогда не пробовал? Это было преступление! Я заставила себя улыбнуться и поднялась на ноги.

- Ну, тогда ты как раз вовремя. Горячее какао и Бетховен - две вещи, которые я люблю в жизни.

Ухмылка расплылась на его лице. Он скрестил руки на груди.

- Людвиг ван Бетховен? В самом деле?

Я разделила остаток молока между двумя кружками, перемешивая смесь какао, и установила микроволновый таймер.

- Фанат?

- Этот мужчина был музыкальным гением.

Я положила ложку. Парень безумно раздражал, но, по крайней мере, у него был хороший музыкальный вкус.

- Чертов мужчина!

Он встал.

- Бетховен жил немного раньше меня, откуда ты знаешь о нем?

- Его работа вне времени. Остается популярным и сегодня у избранной толпы.

И глупых дверных компаний...

Он улыбнулся от уха до уха. Я не могла не думать о том, что он должен чаще улыбаться. Его лицо загоралось.

- Я должен сказать, что это меня в тебе удивляет.

- Я думала о тебе больше, как о любителе тяжелого металла?

- Тяжелого металла?

Микроволновка зазвенела.

- Не бери в голову.

Я вытащила одну из дымящимися чашек и протянула ему. Кончики его пальцев коснулись моей руки, и мы оба замерли. Бабочки забушевали под ложечкой, и я почувствовала тепло по всему телу как тогда, когда он поймал меня от падения за пределами магазина Фланкмена - но с удвоенной силой.

- Пойдем сядем, - сказала я, делая широкий шаг влево. Расстояние. Расстояние было моим другом. Плохие бабочки. Плохие. Очевидно, они не слышали разговор, который был у меня с мамой. Тот, о Лукасе, как не более чем клиенте.

Мы обосновались на диване напротив друг друга в тишине и потягивали наше какао.

Через несколько минут мое любопытство взяло верх надо мной.

- Возвращаясь в школу, Вида сказала что-то о последнем разе. Что она имела в виду? Что произошло, когда ты помог моему дедушке загнать Грехов в 1959 году?

Он поставил чашку и отвернулся.

- Извини. Мне нужно быть на любопытной стороне. Ты не должен говорить мне.

Он мгновение обдумал это.

- Я предлагаю сделку.

- Сделку?

- Вопрос на вопрос.

- Можно любой?

Прошло несколько секунд. Наконец, он сказал:

- Согласен.

Я откинулась на подушку и пивнула какао. Это может стать интересным.

- Тогда вопрос остается.

На самом деле, он выглядел раздраженным. Как будто он думал, что я собиралась спросить что-то еще? Сердитый должен был кое-чему поучиться.

- Они сделали все...не очень неудобным для меня. Я не знаю, какие слова могут правильно описать это. Безумие. Все эмоции, прикрепленные к греху...гнев, боль, тоска...все вылилось на меня сразу. Я был, как голый нерв, подвергающийся насилию без права освободиться.

- Это было в то время, когда ты был внутри коробки? Я думала, ты сказал, что вроде как впал в застой?

- Так и было, но я продолжал чувствовать. Это как в полусне. Ты в курсе, что происходит вокруг тебя, но вместо выбора не открывать глаза ты этого не можешь.