Мама мгновение изучала его. Я знала, что она делает, смотрит на язык тела. Дрогнул здесь, дернулся там. Что-то, чтобы показать, что он лжет.

- Итак, снова к моему отцу. Допустим, вы говорите правду, и он согласился на ваши условия. Он помог вам получить свободу в обмен на помощь захватить других. Что случилось?

Лукас нахмурился на меня, а затем посмотрел на маму.

- Я уверен, что когда Джозеф первоначально заключил сделку, он планировал предать меня, но мы сблизились. Подружились. Когда пришло время для блокировки коробки, мы решили перенести Гнев к человеку, который бы открыл его, священнику, который думал, что может использовать грехи для собственной выгоды. Это казалось подходящим наказанием для всех погибших.

- Я полагаю, - сказала мама, - что это как-то связано с семьей Уэллс, которую вы ищете, правильно?

- Я был предан, - прорычал он. - Джозеф обнаружил, что заклинание, которое связало меня с Гневом, было сделано с кровью, с кровью Мередит Уэллс, и только кто-то с той же родословной сможет удалить его. Мы разыскали прямого потомка по имени Мэри Уэллс и отправились к ней за помощью.

- И она была не в состоянии сделать заклинание?

- Она выбрала не делать заклинания. Мы нашли её и собрали необходимые предметы, всего за несколько часов до вызова, - его пальцы плотно сжались, и он ударил кулаком по столу. Держатель карандашей моей мамы покачнулся и упал, рассыпая ручки и маркеры по всей поверхности. - Когда пришло время, она настояла, чтобы Джозеф вышел из комнаты. Когда тяга из коробки стала слишком сильной, она улыбнулась и сказала, что мне суждено гнить вечно. Она позволила коробке забрать меня с улыбкой на лице.

- Не рисую моего отца в плохом свете, но откуда вы знаете, он не настроился против вас? Человек или нет, вы все еще запятнаны невыразимым злом. То, что всегда оставляет мощный след. Может быть, он не был готов взять на себя риск.

Глаза Лукаса расширились, и мне даже стало его жалко в тот момент. Мысль, что дедушка, возможно, обманул его, никогда не приходила ему в голову.

Я знала, почему мама спрашивала. Тыкала льва, чтобы раззадорить его. Посмотреть, можно ли нажать на кнопку и получить реакцию. Любую реакцию.

Лукас решительно покачал головой.

- Я не верю в это, - и он не верил. Я слышала уверенность в его голосе. Он полностью доверял дедушке.

Мама помолчала несколько секунд. Я почти видела, как вертелись колесики в её голове.

- Скажем, мы согласны помочь вам. Как мы найдем другие грехи? И что вы действительно хотите получить из этого?

- Я могу найти грехи, - сказал он. - Я провел вечность в их компании. Я знаю их...привычки. Кроме того, если я буду достаточно близко, то смогу чувствовать их. О том, что я хочу...это просто. Я хочу своей свободы. Я хочу разыскать ведьму Уэллс и гарантию, что она выпустит меня из коробки.

Мама нахмурилась.

- Вы просите меня забрать невинного человека, чтобы он занял ваше место. Я полагаю, что вы поймете мой отказ забрать случайного незнакомца с улицы.

- Я предлагаю придерживаться плана Джозефа. Человек, который открыл коробку и выпустил этот ад, должен быть тем, кто заменит меня. Вы скоро увидите, что это то, что этот человек заслуживает.

- Ты сказала, что они видели девушку, выходящую из церкви в ночь, когда коробка была украдена, так мам?

Она кивнула в знак подтверждения, но Лукас покачал головой.

- Коробку открыл мужчина, а не девушка.

- Ну, спасибо за это, Джонни Саншайн. Это возвращает нас к исходной точке ноль.

Мама закатила глаза.

- Ты помнишь что-нибудь о нём?

Лукас нахмурился.

- Мне очень жаль, но нет. Все произошло слишком быстро. Помню, он был высокий.

Кроме того, у него была странная борода. Это все.

Мама думала об этом минуту. Я знала, как работала её голова. Она собирала все возможности. Без сомнения, она чувствовала сочувствие к ситуации Лукаса, но может ли она действительно обменять его на кого-то другого, не имеет значение заслуживают они это или нет?

Она склонна рассматривать больше оттенков серого, чем я. Её взгляд на вещи в том, что, если кто-то сделал что-то плохое, то у него была глубинная причина на это. Что-то в их жизни заставило их поступить так. Она была убеждена, что они нуждаются в помощи, а не в наказании. Я? Плохо это плохо. Это не значит, что я строго делила все на чёрное и белое, но я не видела в людях того, что видела она. Большую часть времени мне было стыдно за моё отсутствие веры в человечество. Вырастая, мама была прекрасным образцом для подражания честности и порядочности. Я думаю, я просто унаследовала темную точку зрения моего отца.

- И плата? - спросила я, чтобы заполнить тишину. Молчание всегда заставляло меня зудеть. И эй, девочка должна чем-то питаться.

И платить за нанесенный ущерб.

Мама посмотрела на меня, но не возражала. Она не могла. С теми разрушениями, которые я делала каждый день, я поставила нас в такое положение, что работа, которую она, как правило, делала для благотворительности, теперь была вещью из прошлого.

Лукас выглядел потрясенным. Наверное, никто никогда не говорил ему, что ничего в жизни не бывает бесплатным.

- Я...у меня нет денег...

Мама покачала головой.

- Игнорируй мою дочь, пожалуйста. В плате нет необходимости. Это не то, что мы можем игнорировать.

Семь Грехов.

Шесть инфицированных людей.

Пять дней.

Кусок торта...

Мой путь из офиса до дома проходил только через одну заднюю дверь и узкую лестницу в нашу квартиру. Ковер был заношен до дерева в середине каждой ступеньки, а четвертая, пятая и седьмая ступеньки скрипели. Я прожила здесь всю жизнь, так же, как и моя мама. Здание было во владении нашей семьи на протяжении поколений. После того, как старый сарай давно превратился в импровизированный офис, а наверху в жилую площадь.

Квартира была маленькой, я догадывалась, что ни одна из семей Даркер перед нами не была большой, две спальни, одна ванная и кухня. Это было прекрасно. Достаточно большая для меня и мамы и удобная. Больше места означало больше уборки, а ни одна из нас не могла найти в себе богиню уборки. У нас даже не было пылесоса.

Некуда больше идти, Лукас убедил маму позволить ему спать в офисе. Честно говоря, я была потрясена, когда она согласилась. У неё все было строго с личной политикой клиентов. Ещё одна вещь, которая пришла из её отношений с папой. Так было, пока я не поняла, что она, вероятно, хотела приглядывать за Лукасом. Если отпустить Гнев на свободу в город, то это могло начать её беспокоить. Я знала, как работал её мозг.

Она убедилась, что я пошла спать задолго до того, как ложилась сама. Если бы я что-то сделала, то она бы поместила несколько смотрителей в этом месте, которые предупредят её о любых новых проделках.

Несмотря на все это, на все намерения и цели, на древнее зло, лежащее на диване в нашем офисе, я быстро заснула. Я была в середине удивительного сна с моим участием, шоколадным попкорном и хорошим тихим пустынным островом, когда громкий треск разбудил меня.

Отбросив в сторону одеяло, я вскочила с кровати и побежала в холл. Я резко остановилась перед дверью мамы и приоткрыла её. Она была в безопасности и свернулась под одеялом, мирно спя. Это раздражало. Женщина могла спать во время инопланетного вторжения в комплекте с оркестром, объявляющем об их присутствии. Я? Пролетит муха, и я уже бодрствовала.

Ещё один треск.

Я спустилась по коридору, одетые в носки ноги скользили по потертому полу, когда я завернула за угол. Шум шёл снизу.

Из офиса.

Лукас.

Перешагивая через две ступеньки, я ворвалась в дверь. Я не знала, что ожидала найти. Поймать на том, что он делал какое-то зло? На том, что он заставил всех домашних животных смыться? Может быть, пригласил всех его грехов-приятелей на ночной рейд к холодильнику...