Я обнаружила, что он стоит в середине комнаты, хмурясь на пол. Потребовалось какое-то время, чтобы мои глаза привыкли к темноте, но когда они это сделали, я увидела, что его правая рука кровоточила от битого стекла у его ног.

Он поднял взгляд.

- Я не хотел...

Я обошла его и подошла к шкафу в коридоре, чтобы взять веник и совок. Пока я была здесь, я остановилась в ванной комнате и вытащила аптечку и рулон бумажных полотенец.

Как только битое стекло было убрано, я покосилась на кровотечение.

- Попытка отполировать пол своими кишками?

- Я порезался.

- Ты думаешь?

Я сказала ему подойти ближе. Когда он не сдвинулся с места, я схватила его за руку и потащила вперед. Он был на удивление теплым. Не знаю почему, но я ожидала что-то холодное. По моему опыту, большинство зла было холодным.

Стекла разрезали всю его руку, и я была благодарна, что кровь не вывела меня из себя. Моя лучшая подруга Кендра уже бы упала в обморок.

- Что случилось?

Он не казался обеспокоенным разрезом на его ладони или рекой крови, хлынувшей по всему нашему полу. Вместо этого, он был сосредоточен на мне. Я видела, что он наблюдает сквозь завесу моих волос, когда я убрала свою руку, мне пришлось прикусить язык, чтобы не сказать ему отвести взгляд. Изучение раззадорило меня. Я не была уверена, было ли это, потому что он был технически-возможным-родом одного из плохих парней, или потому, что он был так чертовски горяч.

Я собиралась начать закрывать рану, когда он склонил голову набок, смотря вдаль, и спросил:

- Кто такой Дэмиен?

Вопрос застал меня врасплох, и я отступила назад, опустив руки и почти спотыкаясь о свои ноги.

- Что?

- Клер кричала на кого-то с именем Дэмиен.

Невозможно. Это было совершенно невозможно. Не было никакой возможности, что он был здесь без моего ведома. Я сделала еще один шаг назад и скрестила руки на груди.

- Не было никакого крика.

- Она кричала на него в своем сне.

В своем сне? Я понятия не имела, что сказать. Появилось больше смысла, но было немного жутко.

- Так ты можешь следить за снами людей? Это то, о чем ты говоришь?

Его руки оборонительно взлетели. Крошечные пятна крови забрызгали стены.

- Не специально.

- Не специально? Какого черта, ты имеешь в виду? Как это ты случайно вторгся в тайны кого-то?

- Я вижу сосредоточение чьего-то гнева.

- Видишь? Как видение?

Он покачал головой.

- Видеть не то слово. Это как шепот в моей голове. Чувство. Это вещь, которой я питаюсь.

Да. Это было не слишком забавно.

- Вещь, которой ты питаешься?

- Дело во мне. Гнев, помнишь? - он закатил глаза. - Гнев питается от гнева.

Я сдержала улыбку. Симпатичный и саркастичный, если бы у меня был тип парня, Лукас был бы им. Жаль, что он был немного раздражающим, и, что более важно, он был одним из семи смертных грехов...Я взглянула на DVD-плеер. Два утра. Фантастика. Я собралась быть капризным ребенком, пришедшим утром. Или могла бы взять из этого нечто большее и посмотреть, что можно узнать.

Опустившись на диван, я подтянула свои ноги и махнула рукой в ​​сторону потолка.

- Так ты тут распространяешь свою харизму и...кормишься?

- Это трудно объяснить.

- Так давай упростим. Ты сплюнул комки шерсти, а затем высосал результат массы гнева?

Его рот открылся, и на мгновение, я подумала, что он может накричать на меня. Его правая бровь дернулась, и рот отвис от удивления. Сделав глубокий вдох, он, наконец, сказал:

- Я ничего не сплевывал, и я не совсем понимаю, что такое комки шерсти, но я абсолютно уверен, что я их не делаю.

Я откинулась назад и попыталась скрыть улыбку. Горячий фактор прошел через крышу, когда он рассердился. Определенно что-то, что нужно принять к сведению.

- Хорошо. Ладно.

Он задержал взгляд на мне за мгновение до того, как посмотрел в сторону. Когда он обернулся, выражение его лица поменялось на все сто восемьдесят. Улыбаясь, он сказал:

- Я упустил это.

Моя собственная улыбка стала еще шире. Это было заразным.

- Это?

- Разговор.

Я засмеялась.

- Это больше похоже не спор, чем на разговор.

- Последний человек, с которым я говорил, был твой дедушка. Интересно...было бы возможно увидеть его?

Улыбка исчезла, и я вздохнула.

- Извини...Он умер до моего рождения.

- О.

Он казался искренне разочарованным.

Прошло несколько минут молчания. Лукас взял бутылочку перекиси, отделил крошечный кусочек этикетки и приложил его к своему колену. Тонкие пряди темных волос упали вперед, частично закрывая его лицо. Я отвернулась, чувствуя себя немного виноватой. Прекрати пялиться на грех! Я должна была сделать что-то отвлекающее, чтобы занять чем-то свои мысли.

- На что это похоже? Иметь Гнев внутри себя?

Он ответил не сразу, и я заволновалась, что, возможно, пересекла черту. Когда он заговорил, его голос был низким, и что-то в нем заставило мою грудь сжаться.

- Как я сказал ранее, грех живет внутри...мы разделяем то же пространство. Я чувствую, что он пытается вытолкнуть меня иногда. Взять верх...

Он переместился на диван и размял пальцы, он выглядел так, словно ему было больно.

- Всегда здесь. Всегда ползает и царапает, чтобы добраться до поверхности. Это постоянная борьба, чтобы держать его под контролем.

- Но ты сказал, что можешь контролировать его, так?

Губы перешли в легкую усмешку, он наклонился вперед и сказал:

- Ты не чувствуешь особой жестокости, да? - он пригвоздил меня взглядом, и было что-то в выражении его лица. Что-то сложное. Температура воздуха упала, озноб пробежал по моей спине, но мой живот защекотало. Потрясающий и ужасающий одновременно. - Это часть меня, она всегда есть. Немного выпускается в воздух независимо от моего контроля, и я боюсь, что сон Клер был вызван этим.

- Тогда да комкам шерсти? Ты вызвал её сон.

Я не знала Лукаса из ада, но парень выглядел так, как будто хотел закричать. Сделав глубокий вдох, очень глубокий вдох, он сказал:

- Что такое комки шерсти, и почему ты постоянно обвиняешь меня в том, что я их делаю?

- Классно. Комок - гнев. То же самое. А теперь о сне?

- Злость уже была там. Гнев только вытащил её на поверхность и усилил чувство.

Он до сих пор не сделал ничего со своей рукой. Она была вся в крови, а теперь и его джинсы. Если он будет игнорировать это, то будет выглядеть, как один из героев фильма «300 спартанцев».

Я указала на домашнюю аптечку на журнальном столике, которую вытащила из ванной. У нас было масса всего такого везде. В моей спальне, в багажнике машины мамы, в любом месте, где это может быть необходимо. Одна была спрятана на заднем дворе под искусственным люком покрытым листьями. Дедушка не был бойскаутом, насколько я знала, но он учил маму всегда быть готовой. Ты никогда не знаешь, когда может понадобиться аптечка.

- Так что же такое случилось, что ты сделал со стеклом?

Он поставил бутылку перекиси вниз и открыл крышку на коробке, глядя на содержимое, как будто не знал, что с ним делать. Через минуту он вытащил рулон марли. Без очистки раны, он начал обматывать руку. Я догадалась, что когда у тебя внутри живет древнее зло, то инфекция была меньшей твоей заботой.

- Когда Гнев питается, я чувствую злость. Это длится всего несколько секунд, но это мощно.

- Так...ты разбил стекло, потому что был злым?

Он разорвал марлю и спрятал свободный конец.

- Я разбил стекло, потому что злилась Клер.

- Если Гнев всегда проявляется, то почему я не разозлилась? Или, по крайней мере, не стала раздражительной?

Он пожал плечами.

- Некоторые люди более чувствительны. У Клер злость была уже там. Мое присутствие только вынесло её на поверхность. А ты удивительно спокойна.

- Спокойна?

Я старалась не смеяться. «Спокойная» это было последним словом, которое кто-нибудь когда-нибудь говорил мне. Раздражительная. Импульсивная. Разрушительная. Никогда спокойная.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: