– Открой скорее или тебе конец, – произнёс чей-то насмешливый скрипучий голос.

Я в отчаянии смотрела на каменную дверь с рельефом в виде двойного льва, но ничего не менялось. А за моей спиной всё громче и громче звучали грозный рык и тяжёлые прыжки солнечного зверя…

Проснувшись, я как всегда почувствовала облегчение – этот кошмар никогда не снился за одну ночь дважды, и хотя просыпалась я от него на рассвете, мне ещё удавалось потом относительно спокойно поспать. Я знала, что будить меня никто не станет.

Однако на этот раз уснуть не удалось. Я точно знала, что не сплю, но звуки из моего сна не прекратились. Разве что немного изменились, напоминая уже не рычание и не гром, а отдалённый шум тяжёлой техники. Что ж, восстановительные работы вполне могли начать на рассвете. Меня куда больше настораживали другие звуки, которые теперь походили не на прыжки тяжёлого хищника, а на стук в дверь… Или в окна? Пожалуй, стучали и туда и туда – не очень громко, не очень настойчиво, но с каким-то пугающим тупым упорством.

Я едва не подскочила на кровати, увидев за окном темнеющую сквозь шторы фигуру. Через минуту к ней присоединилась ещё одна. Эти двое не сразу начали барабанить в моё окно. Сперва они ощупывали его, словно слепые, и в этом было что-то жуткое. Потом один из незнакомцев с силой ударил по стеклу кулаком. А немного погодя чем-то тяжёлым. Может, прикладом автомата? Хорошо, что окна тут из метастекла. Незнакомец ударил ещё раз, и ещё. Второй последовал его примеру.

Тяжёлые удары становились всё чаще и чаще. Теперь уже казалось, что колотятся во все окна первого этажа. Я была уверена, что это не полиция – она не ведёт себя столь по-идиотски. Те, кто мог на меня охотиться, тоже не стали бы действовать так тупо. И на хулиганство это не походило. Я понятия не имела, на что это похоже, и абсурдность происходящего пугала меня больше всего. Я чувствовала себя на пороге кошмара, куда более страшного, чем любой из тех, которые мне снились. Уже хотя бы потому, что от него не проснёшься.

Из-за этого грохота я не сразу услышала, что ко мне кто-то стучится.

– Терри, это я… – раздался громкий шёпот, и дверь приоткрылась, явив моему взору знакомую лохматую шевелюру. – Ты не спишь?

– Издеваешься? Тут бы даже клиенты господина Коффи проснулись.

– Терри, можешь считать, что я сошёл с ума, но, похоже, клиенты господина Коффи сюда сами пожаловали. Решили заняться своими похоронами без посредников.

– Не рановато для шуток? Может, подождёшь до завтрака, когда все соберутся?

Я старалась не терять самообладание, но мурашки по спине так и бегали. Я знала, что Джонни не шутит, как бы мне ни хотелось верить в обратное.

Он проскользнул в комнату – в джинсах и кроссовках на босу ногу. Рубашки на нём не было. Шёлковые шторы пропускали уже достаточно холодного утреннего света, из-за которого растерянное лицо Джонни казалось мертвенно-бледным.

– Терри, не понимаю, что творится, но уверен, что ничего хорошего. Эти люди… Раздвинь занавески и посмотри. Окна тут все зеркальные. Улицу видно, а комнату снаружи нет. Посмотри на них. Это чёрт знает что. Вот, накинь…

Он подал мне атласный халат, который я бросила на кресло возле кровати. Из Маххаджана я явилась с целым приданым. Салман Али-Керим и его дети обиделись бы, если бы я оставила там подаренные мне вещи.

Когда я раздвинула занавески, двое неизвестных уже перестали стучать в окно и ушли. Я видела часть улицы с крыльцом моего агентства. На нём толпились несколько человек в одежде, напоминающей летнюю форму солдат королевской гвардии. Только у наших солдат она была светло-зелёная, а у этих серая. Ни погон, ни каких-либо нашивок. Оружие у этих типов, однако, было: армейские ножи, бластеры, а у некоторых ещё и автоматы – что-то вроде хорошо мне известных телгеров с самонаводящимся прицелом. Никаких головных уборов, волосы у всех коротко подстрижены. Были тут только мужчины или представители обоего пола, я пока не поняла. А вот что сразу бросалось в глаза, так это то, как они двигались. Не то чтобы как роботы, но движения их казались какими-то уж слишком чётко скоординированными.

Вскоре дверь моего агентства была взломана. Сигнализация орала пару минут. Потом её отключили. Не знаю, меня ли искали эти типы, но они провели в моей конторе минут десять-пятнадцать. Явно перевернули там всё вверх дном. Я почему-то была уверена, что никакая полиция не приедет. Она и не приехала. Зато на улице прибавилось солдат в серых формах. Мы с Джонни чуть не отскочили от окна, когда один из них неожиданно возник прямо перед нами. Рассвело уже достаточно, чтобы я смогла рассмотреть лицо этого солдата, пугающее своей неподвижностью. Определения «бесстрастное», «невыразительное» тут не подходили. Бесстрастных и невыразительных лиц я видела достаточно. В этом лице было что-то безжизненное, хотя блестящие выпуклые глаза смотрели внимательно и цепко. Холодный ищущий взгляд существа, словно бы запрограммированного на поиск. И на уничтожение… Или нет? Я не знала, какое именно задание выполняет этот тип, но знала, что ему совершенно всё равно, какое задание он выполняет. Он делает то, что ему приказано, причём делает упорно, методично и дотошно.

– Видела? – тихо спросил Джонни. – У меня аж поджилки затряслись, когда я недавно такую вот рожу в окне увидел, а потом ещё одну. Кажется, вторая принадлежала женщине, но у них у всех это выражение… Что с ними? Что это за нашествие живых мертвецов?

Манекен в серой форме минуты две смотрел в окно, словно пытаясь взглядом просверлить в нём дыру. Потом ударил по стеклу прикладом автомата. Не очень сильно, как бы на всякий случай – вдруг кто-нибудь откликнется. Стук в окна и двери постепенно прекратился. Этот дом явно интересовал серых солдат гораздо меньше, чем дом напротив. Тот, где была моя контора. Прежде чем солдат отошёл от окна, я успела разглядеть на его груди круглую эмблему с крестом. И не просто крестом, а выполненным в весьма специфической манере, – точно таким, какой красовался на рукояти моего кинжала. Джонни тоже заметил эмблему.

– Терри, это что, новая форма тамплиеров? – спросил он.

– Не знаю, я в отставке. Форма у нас только парадная… была, и то я её почти не надевала, поскольку работала в основном под прикрытием и на всяких торжественных мероприятиях не светилась.

– Откуда они взялись?

Ответа на этот вопрос у меня не было. Мне хотелось верить, что фигуры в сером исчезнут, как только рассеются бледно-голубые предутренние сумерки. Когда закончится этот таинственный период, разделяющий ночь и день и порождающий самые странные призраки. Но увы, солнце, вступив в свои права, лишь одела эти призраки плотью. Чем светлее становилось, тем больше мы видели на улице возле дома серых гвардейцев. Похоже, они заполонили весь город, а граждане Деламара, не покинувшие его во время бедствия, боялись выйти из дома. Я надеялась, что ничего худшего с ними пока не произошло.

– Если честно, мне тоже не хочется выходить, – признался Джонни.

– А зачем куда-то выходить? – пожала плечами Талифа. – Того, что ты вчера накупил на ужин, хватит нам на целый день. К тому же в кладовке рядом с кухней имеется запас консервов и питьевой воды. И кофе есть. Придётся, правда, обойтись без сливок, но уж это мы как-нибудь переживём. Кто бы ни были эти люди, дом Сизара Коффи их пока не интересует. По-моему, они ходили стучали во все дома, проверяя, откликнется кто-то или нет.

– Если пока не заинтересовались, не факт, что не заинтересуются в ближайшее время, – нахмурился Самандар. – Кто бы ни были эти люди, если это вообще люди, хорошего от них явно ждать нечего. Почему они обшарили контору Терри? Что это вообще за армия в сером?

– Армия Мышиного короля, – усмехнулся Джонни. – Номер Щелкунчика никто не знает[4]?

– Всё это сильно смахивает на оккупацию, – сказал Самандар.

– Или нашествие зомби, – Джонни достал компас и какое-то время молчал, копаясь в настройках. – Знаете… Сами по себе зомби действуют только в фильмах ужасов. Если город захвачен, то лидеры рано или поздно выступят по местным СМИ. Я всё утро пытаюсь выйти в сеть – и со своего компаса, и с развалюхи в офисе Коффи, но, похоже, Интернет во всём Гринлендсе заблокирован. Надеюсь, телевидение не вырубили?