— Оглашение? — эхом повторил актёр. — Не слишком ли скоропалительно?

— Так оглашение ещё не свадьба и даже не помолвка! — захихикала хозяйка замка. — У вас и у меня будет достаточно времени, чтобы подготовиться к свадьбе. А наши дети как раз успеют получше узнать друг друга.

Мастер Боар покачал головой и посмотрел на жену. Да, оглашение — ещё не свадьба и даже не помолвка. Это всего лишь объявление о том, что такой-то юноша отныне всерьез намерен начать ухаживания за определённой девушкой с целью добиться от неё взаимности. Если его старания увенчаются успехом, празднуется помолвка и назначается дата свадьбы. Если нет — все постепенно забывают про объявление, как будто его и не было. Но у самого актёра обошлось без этого. Какое оглашение, если он просто сбежал из дома в фургоне артистов? У них даже свадьба состоялась уже после того, как родился Тайн. И ни он сам, ни его жена никогда не думали, что хоть кому-то из их детей улыбнётся подобная удача.

— Я согласен, — сказал он.

— Тогда огласите, милорд! — леди Оссирель встала и сделала знак музыкантам, чтобы замолчали. — Слушайте все! Это очень важно!

Мастер Боар взял за руки дочь и будущего зятя. Он был словно во сне — всё произошло так быстро. Ну, мог ли он еще сегодня утром думать, что вечером придётся отдавать свою дочь замуж?

— Благородные лорды и леди, — начал он, — я, Бореар сын Боредара, глава Дома Бореар, ныне имею честь сообщить, что высокий лорд Отирир из Дома…э-э…

— Дома Ольреара, — шёпотом подсказала леди Оснирель.

— Кхм… Из Дома Ольреара получил моё разрешение начать ухаживать за моей дочерью, леди Сорирель, о чём и сообщаю всем присутствующим.

Шквал восторженных криков обрушился на него, словно овация. Смущённая Соэль отворачивалась, Отирир и его мать сияли, Ниэль тихо плакала от гордости. Тайн протолкался сквозь ряды тех, кто спешил поздравить девушку и ободряюще обнял её, шепнув на ухо:

— Выше нос, сестричка! Оглашение — ещё даже не помолвка!

— Да я вовсе не плачу, — всхлипнула Соэль. — Я просто… просто не знаю…

— Так тебе как раз и даётся время, чтобы получше всё узнать и разобраться в своих чувствах! И потом — разве ты не помнишь, сколько помолвок расторгалось в последний момент в тех пьесах, которые мы играли?

Соэль кивнула, припоминая. Даже странно, что у неё самой всё происходит, не как в пьесе.

— Музыку! — воскликнула леди Оснирель. — Танец молодых! И всем пусть принесут вина!

На галерее зазвучала тихая мелодия. Мастер Неар торопливо поправил лютню, подыгрывая оркестру. Отирир подал Соэль руку, выводя её в круг. Девушка шла, как во сне, и пропустила тот миг, когда двери отворились, и в зал вступил Лейр.

Юноша пировал вместе с остальными рыцарями и телохранителями в малом зале. Тут тоже рекой лилось вино и эль, служанки разносили угощение, звучали песни. Как ни странно, но эта весёлая пирушка — рядовые рыцари были лишены многих условностей, которые ограничивали жизнь знатных лордов и леди — будила в душе Лейра смутные воспоминания. Он был уверен, что это — не первая его пирушка, что однажды было нечто подобное. Вот только в другом месте. И совсем другие рыцари хлопали его по плечу, что-то говорили… поздравляли…

С ним и здесь пытались заговаривать, выясняя, кто его господа и откуда приехали, но быстро отстали, поняв, что собеседник нем. Артисты в труппе уже давно научились понимать тот язык мимики, жестов и отдельных отрывистых звуков, который заменял ему речь. Но для остальных его язык по-прежнему оставался набором гримас и взмахов рук.

С каждой минутой Лейр чувствовал себя здесь всё более одиноким. Воспоминания о той, другой, ныне забытой вечеринке жгли душу. Устав сидеть среди чужих лиц и слушать чужие неинтересные разговоры, он в один прекрасный момент встал и направился прочь. А именно — в большую пиршественную залу, туда, где находились те, кто был ему близок и дорог. Особенно она — та девушка, которая пару часов назад выскользнула у него из рук и ушла вместе с отцом в залитую огнями пиршественную залу. Она была нужна ему — девушка, которая вытеснила из сердца всех остальных, ибо все остальные умерли вместе с памятью.

Юноша привык молчать — в том числе и о том, что было у него на душе. Лишённый возможности спрашивать и ждать ответа, он научился слушать, замечая и запоминая иногда то, что упускали из виду остальные — ведь попросить повторить или уточнить что-то он не мог. Переступив порог большой пиршественной залы, он сразу услышал тихую нежную музыку и увидел единственную пару, которая кружилась в зале под сотнями внимательных взглядов. Лорды и леди не сводили глаз с танцующих и тихо перешёптывались между собой:

— Отирир всего второй сын — ему не стоит замахиваться на многое…

— А она кто? Наследница?

— Нет. У неё есть брат. Вон он, возле отца…

— Помолвлен?

— Нет, насколько известно.

— Откуда они взялись?

— Вы не слышали? У замка Боредар объявился наследник.

— Кто?

— Вон он, лорд Бореар!

— Тот самый, который когда-то сбежал с актрисой?

— Именно он! Хорошо, что ему хватило ума бросить её в первом же замке и жениться на знатной даме. Вы уже видели его супругу?

— Да, только издали. Леди Нанирель просто чудо! Говорят, она дальняя родственница Наместников Бирюзовых.

— Высоко взлетели! И Золотая Звезда отхватила их наследницу! Ловко! Надо пригласить лорда Бореара к нам. Как считаешь, сестрица? Тебе нравится лорд Тайнир? Ты бы согласилась выйти за него замуж?

Из обрывков фраз складывалась картина, поверить в которую Лейр не мог. Соэль помолвлена с этим лордом? Ну, да, так и есть. Кругом, не замечая молчаливого рыцаря, лорды и леди тихо обсуждали оглашение и строили планы, как долго придётся ждать помолвки. Обычно, её объявляют через полгода после оглашения и тогда же назначают дату свадьбы, до которой иной раз может пройти несколько лет. Но несколько лет или один день — не так уж важно. Соэль отдана другому?

Словно какая-то сила сдвинула юношу с места, и он направился к танцующим.

Музыканты заметили его и поспешили оборвать мелодию, завершив танец резким аккордом. Удивлённый Отирир не успел выпустить руку Соэль, когда рядом с ними вырос Лейр. Лицо юноши выражало целую бурю чувств. Мягко, но вместе с тем решительно он расцепил руки партнёров, жестом отстраняя молодого лорда:

— Э-а!

— Что происходит? — опешил тот. — Кто это?

— Это — Лейр, — ответила Соэль. — Всё в порядке, Лейр, не переживай! Он меня не обижает. Наоборот, Отирир, он… он испросил у моего отца право ухаживать за мной…

— Да, — выпятил грудь тот, — только что имело место оглашение.

Лейр помотал головой, не зная, как выразить обуревавшие его чувства. Как сообщить Соэль, что ему не хочется, чтобы она выходила за другого? Как сказать ей, если сам до конца не разобрался в себе?

— Э? — юноша не помнил, чтобы когда-нибудь слышал это слово и не представлял себе, что оно означает.

— Лорд Отирир… я нравлюсь ему, и он попросил у моего отца разрешения начать ухаживать за мной, — объяснила девушка. — Это такая честь. Ты должен порадоваться за меня!

— М-м-м…

— Чего ты мычишь?

— Лейр немой, — сказала Соэль.

— Немой стражник? Это здорово! — улыбнулся Отирир. — Скажи, он такой с рождения или его сделали немым?

— Я… не знаю, — девушка заколебалась, не зная, стоит ли рассказывать правду о том, откуда взялся этот юноша. Не станешь же сообщать, что они нашли его в лесу недалеко от обочины на далёком Сапфировом Острове? Сразу возникнет множество ненужных вопросов, ответы на которые могут сильно не понравиться Отириру. Вряд ли все молодые лорды такие, как её отец, презревший условности ради любви. Соэль слишком хорошо знала мир, чтобы питать иллюзии на этот счёт. Отирир никогда не должен узнать, что она — дочь актрисы и сама до недавнего времени играла на подмостках.

— Лейр, он… — девушка обернулась к юноше. Он несколько раз был её партнёром на сцене, должен помочь, подсказать. — Он всегда таким был, сколько я помню… Лейр, правда, всё хорошо! Меня никто не обижает! Не мешай мне, пожалуйста! Спасибо тебе, конечно, что ты беспокоишься за меня, но всё в порядке!

Лейр прижал руки к сердцу. Как ей рассказать о том, что чувствует он сам? Она теперь знатная дама, у нее благородный воздыхатель, её родители приняты в высшее общество. Теперь у неё всё будет хорошо, а он… Он даже не помнит, как его зовут на самом деле. Робким осторожным жестом он коснулся своей груди напротив сердца, потом дотронулся до груди Соэль.