— Я ж тебя… — взвыл Отирир.

Уворачиваясь от его меча, Лейр с хохотом отскочил в сторону, чем взбесил лорда ещё больше. Сколько раз ему твердили, что нельзя поддаваться в поединке эмоциям, но сейчас он всё забыл. И немудрено — этот странный рыцарь дрался прекрасно, но вёл себя при этом как какой-то комедиант. Он забавлялся! Но ничего, недолго ему осталось…

— Лейр, сзади!

Юноша среагировал на невесть откуда долетевший крик моментально — развернувшись с быстротой молнии, он парировал выпад заходящего со спины младшего рыцаря, пока остававшегося не у дел. Тот держал меч неловко, двумя руками, волновался и торопился, и вряд ли был серьёзным противником, но всего один его удар по спине мог бы стоить Лейру жизни.

Оказавшись между двух огней, юноша отпрыгнул назад, разрывая кольцо. Невесть откуда взявшийся новый противник отлетел в сторону, сбитый сильным ударом. В самый последний момент Лейр повернул меч плашмя, и всего лишь опрокинул младшего рыцаря лицом в мокрую опавшую листву. Меч выпал из ослабевшей руки, артист мгновенно наступил на клинок, ломая его коротким резким ударом, и снова оказавшись один на один с Отириром.

По его исказившемуся лицу молодой лорд понял, что шутки кончились. Поступок его спутника всё испортил, и оставалось лишь завершить поединок. Один из них не должен уйти с этой полянки живым.

Но почему не нападает тот, второй? Кто-то ведь предупредил бойца об опасности? Где он? Затаился за кустами, чтобы нанести решительный удар?

Отирир завертелся на месте, пытаясь отследить, где прячется этот доброхот…

И слишком поздно заметил выпад, который он уже не успевал парировать.

Меч Лейра скользнул по животу, распарывая камзол, рубашку, рассекая перевязь и разрезая кожу и мышцы под нею. Это произошло так быстро, что Отирир успел ещё подумать: «Чуть-чуть не попал…» — прежде, чем ощутил резкую боль. Кровь потекла горячими струйками, ноги стали ватными. Схватившись за живот, он ощутил под пальцами что-то скользкое, шевелящееся и, опустив взгляд, с удивлением заметил вылезшие в разрез собственные внутренности.

Страх был так силён, что задавил даже боль и одновременно окончательно сразил лорда. Выронив меч, он двумя руками схватился за распоротый живот и упал на траву.

Лейр медленно выпрямился, опуская оружие и отступая. С дорожки, от которой сражавшиеся успели отойти на порядочное расстояние, приблизился мастер Неар. Как ни в чём не бывало, менестрель кивнул двум рыцарям:

— Заберите своего господина и увозите. И ради вас самих — особенно ради тебя, считающего делом чести нападать со спины! — постарайтесь представить дело в правильном свете. Это была дуэль. Честная дуэль, вам понятно? А если ваш господин, очнувшись, начнёт говорить иное — так это он от досады, злясь на проигрыш, только и всего! Всё поняли?

Те закивали головами, залепетали что-то вразнобой. У одного была повреждена рука, другой с ног до головы был облеплен листвой.

— Будете вести себя хорошо, и я напишу об этом песню, — «подбодрил» их менестрель и кивнул Лейру: — Пошли домой?

Юноша смотрел на мастера Неара так, словно впервые увидел.

— А-ы о-о? — произнёс он, подкрепляя звуки жестами.

— Откуда взялся? Ты меня сам сюда привёл!

— Э?

Менестрель проводил взглядом засуетившихся рыцарей, пытавшихся поднять своего лорда, и, взяв Лейра под локоток, увлёк его прочь.

— Не помнишь? Я входил в ворота, а ты выскочил и даже не заметил, как толкнул меня локтем. Чуть с ног не сшиб. Я удивился — куда тебя понесло? Хотел окликнуть, но ты уже умчался. Пришлось идти следом… Я бы не вмешался, — добавил он мягче, — если бы этот парень вёл себя по-рыцарски.

Лейр хмыкнул, отмахнувшись.

— Из-за чего хоть дрались?

— О-э, — вздохнул юноша.

— Соэль? — переспросил менестрель. — Это правильно. Настоящий мужчина сражается либо за женщину, либо за свою страну.

— О-а э… — Лейр поморщился, пытаясь мимикой и жестами выразить то, что не мог сказать словами. — Ы-ы-ы…

— Догадываюсь, — усмехнулся в ответ мастер Неар.

Глава 7.

Утро началось, как обычно, с хлопот по хозяйству. Но завтрак был нарушен приездом необычного гостя. Выходивший проведать лошадей Даррен увидел нескольких всадников и едва успел доложить о них, как они явились сами. Впереди решительно вышагивал лорд Ольриар, старший сын их соседки, леди Оснирель.

— Милорд, рад видеть вас в моём замке! — мастер Боар встал, приветствуя гостя. — Это так неожиданно…Чем обязан вашему визиту?

— Мой повод для поездки к вам, милорд, увы, не радостный, — ответил тот. — Дело в том, что вчера поздно вечером, уже после бала, когда все гости разъехались по домам, был тяжело ранен мой младший брат, Отирир.

Соэль, сидевшая рядом с матерью, тихо ойкнула.

— Сопровождавшие его рыцари привезли своего господина домой едва живым, — в наступившей тишине прозвучали слова лорда Ольриара, — с распоротым животом. По их словам, на него напал… один из ваших рыцарей.

— Напал? — не поверил своим ушам мастер Боар. — Но никто из наших…э-э… из моих подданных не способен на такой поступок.

— И тем не менее…

— Это была дуэль, — подал голос мастер Неар.

Все посмотрели на менестреля.

— Мастер?

— Я был там и всё видел, — произнёс тот. — Это была честная дуэль… то есть, была бы честной, если бы кое-кто из опоясанных рыцарей не пытался ввязаться в неё, нарушив все правила, и атаковать противника со спины.

— Вы это видели?

— Своими глазами, — подбоченился менестрель. — И могу поклясться жизнью. Где двое против одного, там честью и не пахнет!

Слово менестреля издавна считалось весомым аргументом. Ведь любой из певцов мог сочинить балладу или песню, которая в веках прославит или опорочит любого. И как потом доказать, что ничего этого не было, а имело место лишь слишком живое воображение стихотворца?

— Вот как? — помолчав, промолвил лорд Ольриар. — Это несколько…м-м… меняет дело, но самого главного изменить не может. Мой брат при смерти. И я не знаю, застану ли я его в живых, когда вернусь…

По щекам Соэль сами собой потекли слёзы, но девушка сидела, не шевелясь.

— И я приехал сюда, чтобы потребовать наказания для того, кто, пусть и невольно, но стал причиной его… может стать причиной его смерти.

Все сразу посмотрели на Лейра. Ни у кого из артистов не возникло мысли о том, что это мог сделать кто-то ещё. Юноша хранил ледяное спокойствие.

— Что вы предлагаете? — поинтересовался мастер Боар.

— Одно из двух. Либо вы сами выносите ему приговор, либо, если не хотите брать это на себя, отдаёте его нам, — ответил Ольриар.

Вся труппа, как один, тут же развернулась к мастеру Боару. Даже Лейр заинтересованно склонил голову набок. Повисло недолгое, но оттого не менее тягостное молчание.

— Я не буду наказывать Лейра, — вдруг произнёс мастер Боар. — Но и отдавать его вам для расправы тоже не намерен.

— Простите, милорд?

— Я не буду наказывать Лейра, — чуть громче повторил артист. — Он был в своём праве.

— То есть как? — всё ещё ничего не понимал лорд Ольриар. — Вы хотите сказать, что этот охранник — жених вашей дочери? Что благородная леди с ним помолвлена?

— Нет! — вырвалось у Соэль. Мать крепко обняла девушку, прижимая к себе.

— Моя дочь пока не помолвлена ни с кем. Но Лейр — не просто охранник. Лейр равен ей по положению… и происхождению, если уж на то пошло.

— Ваш слуга…

— У нас нет слуг, — мастер Боар улыбнулся. — Даже те альфары, которые тут стоят — не слуги нам, а соратники и коллеги.

Благородный лорд Ольриар огляделся по сторонам. Таша крепко держала детей за руки, но маленький Калоник вырвал ладошку и скорчил гримасу, растягивая рот двумя пальцами в стороны:

— Бе-бе-бе…

— Мы здесь все равны, — мастер Боар обвёл рукой собравшихся артистов, между делом погрозив ребёнку пальцем. — Мы — одна большая семья. И выдавать кому-то на расправу членов своей семьи? Нет, на такое я не пойду.

— Странные речи для лорда…

— Лорд я только по имени, — глава труппы обвёл долгим взглядом стены и потолок зала, — и по законному праву наследника этого замка. Но на самом деле и в душе — я просто бродячий артист.

— Но…

— Я не бросил свою супругу-актрису ради какой-то леди из замка, если вы об этом, милорд, — улыбнулся мастер Боар. — Ниэль — до сих пор моя жена. И до недавнего времени мы все были артистами. Назваться лордами и леди нас заставили обстоятельства. Мы просто-напросто сыграли ещё один спектакль. Но представление окончено, занавес опущен, маски сброшены. И вас, зрителя, — глава труппы отвесил короткий вежливый поклон, — просят удалиться. Актёрам нужно отдохнуть, смыть грим с лица и сменить пышные наряды на более привычные и скромные!