— Запиши шесть, Фёдор Трифонович, — сказал отец, всё так же улыбаясь. — Как думаешь, сын, сдержим мы своё слово?

Но тут Андрейка почему-то застеснялся и уткнулся лицом в тёплый отцов дэгыл.

— Пиши, Фёдор Трифонович, — сказал отец, крепко прижимая к себе голову сына. — Пиши, что я, моя жена Сэсык и мой сын Андрейка получат и сохранят от каждой сотни овец сто двадцать ягнят.

— Исключительно молодец! — сказал председатель.

«…и мой сын Андрейка!» — повторил про себя Андрейка и почувствовал, как слова снова полетели к нему в уши. Воробьи! Ласточки! Стрижи! Бальжимуры! Андрейка не выдержал и выскочил на крыльцо клуба.

У коновязи стояли Воронко и Рыжик. На Андрейку со всего маха набросилась Нянька и повалила его на землю. Он пытался подняться, но Нянька снова и снова опрокидывала его. Андрейка знал, что стоит ему сказать слово, и Нянька перестанет баловаться, но он нарочно молчал. Пусть Нянька потешится, пусть поваляет его по земле. Она хватала зубами его голые руки, она несколько раз лизнула Андрейкины щёки: пожалуйста, ей всё сегодня разрешалось.

Добрый Рыжик подумал, что Нянька обижает Андрейку, и громко заржал. Он рвался с коновязи на помощь своему маленькому хозяину. Андрейка же продолжал сопеть и молчать. Хорошо, когда у человека есть такие друзья, как Нянька и Рыжик. Воронко тоже хороший конь, но он молчит, а вот Андрейкин Рыжик выходит из себя. Интересно, почему отец привёл в поводу Рыжика и прихватил с собой Няньку? Он ведь никогда не разрешал Няньке уходить от отары. Всё-таки сильная собака Нянька, Андрейке с ней ни за что не справиться. И вдруг Андрейка чувствует над собой горячее, как из котла, дыхание и хватает руками ласковую морду. Ну конечно, это Рыжик. Он оборвал повод и примчался Андрейке на помощь.

Ах ты, Рыжик, Рыжик! До чего же у тебя большие и тёплые губы… Тебе обязательно надо пощупать губами Андрейкины волосы. Да, они теперь совсем короткие, ты их не ухватишь.

В интернате не разрешают носить длинные волосы. Но всё-таки. Рыжик, ты узнал своего хозяина!

Андрейке и вовсе теперь не встать. Рыжик поддел Няньку мордой и отбросил в сторону, но от Няньки не так-то легко отделаться. Она схватила Рыжика за хвост и тянет.

Не ударил бы Рыжик её задней ногой: он ведь не очень любит, когда его тянут за хвост.

— Н-но, Нянька! — негромко сказал Андрейка, и собака тут же выпустила хвост лошади!

Нянька завиляла хвостом, но потом увидела, что Андрейка лежит, — значит, можно продолжать игру. Она набросилась на него с таким громким лаем, что Рыжик отпрянул в сторону. Опять положением завладела Нянька, но ненадолго. Рыжик взвился на дыбы и грозно заржал.

Уйди, Нянька, не мешай Рыжику здороваться с Андрейкой!

Рыжик оборвал повод и примчался Андрейке на помощь.

Но разве Нянька уйдёт!

Тогда Андрейка приказывает:

— Ложись! Ложись, Нянька!

И собака тут же как подкошенная валится на землю рядом с Андрейкой. Рыжик думает, что он такой храбрец — напугал Няньку. Ну и пусть думает. Андрейке нравится обманывать Рыжика. Но самый сильный здесь всё-таки Андрейка. Не верите? Вот высится над ним огромный Рыжик, лезет мордой ему под дэгыл, валяет его по земле, и вдруг Андрейка негромко говорит:

— Ложись, Рыжик, ложись!

Длинные ноги лошади подламываются, она валится на землю. Теперь Андрейка встаёт во весь рост, растрёпанный, с соломинками в волосах, в измазанном дэгыле, и строго осматривает своих поверженных друзей. В сущности, он не так уж сердит на них, как это может показаться со стороны. Андрейка лезет в карманы дэгыла за сахаром, но — увы! — сахару там нет. И конфет тоже нет. Тогда он просто протягивает руки — левую Рыжику, а правую Няньке. Нянька облизывает руку, а Рыжик нюхает и легонько хватает ладошку губами, как будто руки сахарные. Андрейка начинает стряхивать с себя землю. Нянька помогает ему. Она рада облизать своего Андрейку с ног до головы. Но тут Андрейка вспоминает, как это не любит мама Сэсык, и угрожающе произносит:

— Н-но!

Нянька покорно опускает морду. А тем временем из клуба выходит отец. Он быстро окидывает взглядом коновязь, Андрейку, Рыжика, Няньку и, ничего не спрашивая, только произносит своё удивлённое «цха». Рыжик тут же идёт сам к коновязи, а Нянька ложится на землю и вытягивает морду. Ясно и без слов, что Андрейка ни в чём не виноват, — это всё они набедокурили. Отец подходит к Андрейке, поворачивает его кругом. Нянька тревожно вскакивает, на её спине поднимается шерсть. Может, Нянька думает, что отец хочет наказать Андрейку, и приготовилась его защищать?

Но нет, отец и не собирается наказывать Андрейку, он просто стряхивает с его спины грязь и треплет его волосы. Нянька начинает тереться своим боком о ногу отца. Рыжик тоже возвращается к ним, оборванная уздечка болтается на его морде. Отец берёт уздечку и забрасывает на шею Рыжика.

Потом он легко поднимает Андрейку и вскидывает в седло. Отец не отрывает от Андрейки своих рук. Он спрашивает:

— Ну, сын, сдержим слово?

Давно уже Андрейка не сидел вот так на своём Рыжике. А надо сказать, что стоит ему взобраться в седло, как он становится совсем другим человеком.

Разве это Андрейка несколько минут назад валялся по земле? Разве он разрешал Нянька лизать щёки и руки? Нет, то был совсем, совсем не он. Настоящий Андрейка сидит сейчас в седле, и отец задаёт ему вопрос. Лицо отца серьёзное, и в глазах нет улыбки. Это вопрос для взрослого человека. Для товарища. Для помощника. Не думайте, что, пока Андрейка баловался с Нянькой и Рыжиком, он забыл обо всём, что происходило в клубе. Он всё помнит. Надо теперь настричь от каждой овцы по шесть килограммов шерсти. Сохранить всех ягнят.

Чтобы на овцах росло много шерсти, надо их хорошо кормить. Надо выбирать пастбища и чуть свет выгонять из хотона овец, чтобы дотемна они успели выщипать как можно больше травы. Надо вовремя гонять отару на водопой. Не прозевать пору весенней стрижки, когда овцы начинают линять и зря теряют шерсть в степи. Надо… В общем, наш Андрейка знает многое из того, что должен знать настоящий чабан. Если вы спросите его, откуда он это знает, кто его Этому учил, едва ли он ответит. Он видел, как отец приезжает на новое пастбище, рвёт пучки травы и пробует их на зуб, а потом даже съедает. Зачем это делает отец? Андрейка никогда его не спрашивал, но сам всегда на новом выгоне жуёт травинки. Если трава сухая, как сено, если в ней мало сока, то Андрейка знает, что это плохо для овец. Может, надо перегнать отару вон в ту низинку? Там трава зеленее и свежее, а это поле пусть дождётся дождей и «наберёт силу». Как трава набирает силу? Об этом Андрейка думал часто и кое-что придумал. Возможно, мы с вами ещё узнаем его мысли на этот счёт.

Но отец задал вопрос, и надо ответить. Пусть отец не беспокоится. Ведь слово давал не только Арсен Нимаев, но и он, Андрейка. Не подоспей вовремя отец на собрание, и Андрейка один дал бы это слово. Отцу нечего беспокоиться. Всё будет в порядке. И мать, и Нянька, и Рыжик, и Катька — все будут помогать отцу и Андрейке выполнять слово. Но вот беда: всего этого Андрейка сказать не умеет. В его голове это складно и ладно, там столько всего, что отец, узнай он это, здорово удивился бы.

«Вот, оказывается, какой сын у меня вырос! — сказал бы он. — Всё знает мой Андрейка. И как овец пасти. И как охранять отару от волков. И как выбрать сочное пастбище. Даже умеет решать задачки, знает все буквы…» Андрейка вспомнил, сколько он узнал за эту зиму в школе, и ему самому даже стало удивительно.

— Ладно, — сказал Андрейка и сразу охрип. — Ладно. — Он кашлянул и вдруг выпалил: — Слово не воробей, выпустишь — не поймаешь!

Почему отцу стало так весело, почему он вдруг выхватил Андрейку из седла и высоко подбросил над собой?

— Ишь ты, воробей! — воскликнул он, снова усаживая Андрейку в седло.

Глаза отца искрились, блестели белые зубы, у носа собрались смешные морщинки. Отличное настроение! Ясно было, что отец твёрдо решил сдержать как следует своё и Андрейкино слово.