При всей своей наблюдательности Тони даже не догадывался, что Стефан, очень много времени проводивший за изучением Книги, может испытывать в точности те же самые ощущения.

Тони занимался зарядкой. Каждое утро он начинал с упражнений: сто отжиманий на одной руке, сто на другой, потом приседания. Он выполнял упражнения быстро, красиво и без видимых усилий, только пот выступал на спине.

Тони почувствовал, что Стефан смотрит на него. Обычно в это время он уходил на кухню или в ванную, якобы для того, чтоб не смущать Тони своими взглядами. Тони не беспокоился бы, даже смотри Стефан на него непрерывно двадцать четыре часа в сутки. Но он подозревал, что Стефан только об этом и мечтает, потому и убирается, точно застенчивая девушка, едва Тони поднимается одним прыжком с постели.

– Что? – не оборачиваясь, поинтересовался Тони.

– Ничего, – смущенно произнес Стефан.

Он ушел на кухню и уселся за стол. На самом деле ему очень нужно было поговорить с Тони. Стефан сомневался, что ему понравится этот разговор, но был полон решимости хотя бы попытаться начать его.

Тони бесшумно появился в дверях кухни.

– Что случилось? – спросил он.

– Надо поговорить.

– Так.

Тони уселся за стол напротив Стефана. На нем были только белые спортивные трусы. Волосы немного отросли и лезли Тони в глаза. Он все время нетерпеливым движением откидывал их назад.

– Это из-за Книги. Тони, скажи, ты не чувствуешь ничего странного?

– Что именно? – Тони быстро опустил взгляд на поверхность стола.

У Стефана забилось сердце.

– Сны, – твердо сказал он.

Тони вдруг машинальным жестом выложил на стол руки – два стиснутых кулака.

– Ты видишь сны? – не поднимая глаз, спросил он.

– А ты тоже? – Тони не ответил. – Они всякий раз разные, но очень яркие и неприятные. Человек такие сны видеть не может. Того, что происходит в них, не содержится в его чувственном опыте, я хочу сказать.

Тони поднял голову. Лицо его было невозмутимо.

– Подожди-ка, – сказал он.

Он встал, сходил в комнату и вернулся уже одетый в джинсы, потом включил кофеварку и снова присел к столу.

– Рассказывай.

– Первый приснился мне в ту ночь, когда ты принес Книгу. Мне снилось место, похожее на наши парки в черте города. Там были лавочки, детские площадки на полянах, довольно много людей. Только это был настоящий лес. Я его видел как будто с вершины огромного холма. Кроны и кроны во все стороны до самого горизонта. И в этом месте была сила. Это я не могу рассказать. Это можно только почувствовать. Я стоял там на холме, а за мной было что-то такое огромное, и живое, и неживое, в чем эта сила как будто концентрировалась.

– Так, – сказал Тони. – Это первый сон. Какие еще тебе снились?

– Мне все время снятся эти парки или леса. Такого ощущения, как в первый раз, уже нет. Такого сильного, я имею в виду. Всегда большой парк, но он лишь часть огромного настоящего леса. Ходить туда нельзя. Там есть что-то, что не пустит тебя. Похоже на тьму между деревьями, но я передаю зрительное впечатление, а на самом деле это, конечно, не тьма. Это нечто иное. По-настоящему, жуткое местечко эти парки, и я все время попадаю туда в сумерки.

Стефан вдруг приблизил свое лицо к склоненному лицу Тони.

– Почему ты меня расспрашиваешь? Ты тоже видишь что-нибудь?

Пронзительный зуммер кофеварки известил, что кофе готов. Тони подошел к ней и разлил напиток по чашкам. Одну он поставил перед Стефаном, другую взял в руки, но пить не стал.

– Да, – наконец вздохнул он. – Это действительно очень яркие сны. У меня даже возникает ощущение, что они только и есть настоящая жизнь, и все, что происходит в них, очень важно, а здесь – просто иллюзия.

– Точно, – кивнул Стефан.

Некоторое время они молчали. Тони сунул в зубы спичку и задумчиво покусывал ее.

Стефан смотрел на него.

– Тебе обязательно нужно узнать, о чем эта Книга? – спросил он.

– Да.

– Это опасно. Помнишь, я когда-то говорил тебе, что даже просто читать опасно. Ты можешь сейчас говорить все, что угодно, но это не игрушки. В этих вещах я разбираюсь лучше тебя.

Тони покосился на Стефана. Только покосился, но Стефан был уверен, что небрежностью этого жеста Тони маскирует удивление. Стефан никогда не говорил с ним так решительно и твердо.

– Все равно, делать нечего, – проговорил Тони. – Раз уж ты все в этих вещах понимаешь, то должен знать, что назад пути нет.

Стефан внимательно смотрел на него. Тони сделал движение бровями.

– Не согласен?

– Почему? Как раз согласен.

– Ну и все, поговорили. Сны, пока они только сны, меня мало волнуют.

Тони залпом выпил кофе и ушел в ванную. Стефан полез в холодильник, раздумывая относительно последней фразы Тони.

После завтрака Стефан снова засел за перевод. Тони остался на кухне мыть посуду. Потом он сходил в ближайший магазин за продуктами. Об их со Стефаном совместной жизни уже стало известно соседям. Тони предполагал, что в недалеком будущем Стефану придется съезжать с квартиры. На него самого в магазине посматривали излишне пристально и тут же отводили глаза. Тони про себя пожимал плечами. Обывательские досужие разговоры он не ставил ни во что. Понятия о морали и нравственности у него были собственные. Тони никого не приглашал разделять их. Если бы ему понадобилось, он мог бы заняться со Стефаном любовью прямо в этом магазинишке, среди пластиковых упаковок и картонок. Пересуды волновали его только тем, что могли бы навести Шефа на его след, но Тони надеялся, что при всей ловкости Элдинга, он окажется еще оборотистей.

Он вернулся домой и некоторое время занимался обедом, слушая по телевизору концерт “Роллинг Стоунз” и подпевая во все горло. Взъерошенный Стефан приперся на кухню, обвел ее невменяемым взглядом и уставился на телевизор так, словно видел его впервые в жизни.

– Поёшь? – тупо спросил он.

– Присоединяйся, – великодушно предложил Тони.

Стефан уселся на стул, не отрываясь от экрана. Тони, держа в одной руке кочан капусты, в другой нож, пританцовывая, прошелся вдоль комнаты. Стефан наконец отвел глаза от впечатляющей вдохновенной и потной рожи солиста и посмотрел на него. Тони сделал несколько резких и чувственных движений бедрами и подмигнул Стефану.

– Раскрути меня до предела, детка, только тебе под силу сделать это, – прокомментировал он свои действия.