Мы сели за стойку, заказали выпивку, Тони с любопытством огляделся. Я стал ему что-то рассказывать про это заведение, он слушал, изредка улыбаясь, Джин обслуживал нас молча, спокойно, но на его лице сохранилась все же некоторая обалделость. Мы сидели, болтали, играла музыка, кое-кто уже танцевал. Я-то прекрасно знал, что они не удержатся. Это у них что-то вроде извращенно понимаемой справедливости. Всякий сверчок знай свой шесток. Мне такой парень был не по чину. Просто мне подфартило, и это ошибку слепого случая надо было срочно исправлять. В каком-то смысле я их понимал. Представляю, как я выглядел в своих джинсах и черном свитере рядом с Тони. На нем, правда, тоже были джинсы, но плюс к ним еще белая шелковая рубашка и кожаная жилетка, да он и в отрепьях смотрелся бы, как король.

К нам подошел Ральф. Ральф – это отдельная история. Я честно говоря, не знаю даже, почему он появляется в этом баре средней руки. Ему в какой-нибудь “Ориноко” ходить и сшибать там влет арабских шейхов. Впрочем, он, наверное, туда и ходит, а сюда наведывается отдохнуть. Шейхи могут быть очень утомительными, особенно если они говорят только по-арабски. Ральф довольно высокого роста, выше меня, но ниже Тони, который вообще-то длинный, я ему чуть выше плеча. У него темные блестящие волосы, вьющиеся мелкими кудрями до плеч, невероятные сине-зеленые глаза и кожа, как лепесток орхидеи, причем я достоверно знаю, что косметикой он не пользуется. Особенно хорош у него рот, крупный, чувственный. Розовые губы все словно в мелких трещинках, а зубы белые, как снег, крупные резцы придают его улыбке особый хищный оскал, при взгляде на нее хочется совершенно определенных вещей. Он стройный и гибкий, как хлыст, и совершенно не выглядит женоподобным. А сегодня, в кожаных штанах и коротенькой ярко-синей курточке на манер гусарского ментика, он выглядел просто супер. Вообще-то, Ральф неплохой парень, он выручал меня пару раз, но я же говорю, у нас свое чувство справедливости. Геи – словно женщины, если они видят мужика чуть выше общего стандарта, который принадлежит не им, они тут же норовят его отбить. Инстинкт.

Ральф сел рядом с нами и улыбнулся так ослепительно, что лампа над нами даже чуть притухла.

– Привет, Стефан, – промурлыкал он.

– Привет, – откликнулся я. Я ничего не боялся. Как ни хорош был Ральф, я понимал одно – Тони не интересует секс просто так. Как ни глупо это звучала после всех наших бессонных ночей, его секс вообще мало интересовал. Равно как он обладал одной очень странной способностью – он почти не замечал внешней привлекательности. В выборе партнера он руководствовался собственными критериями и, боюсь, главным из них была польза. А какая польза от Ральфа? Не боялся я и того, что он вдруг втрескается по уши, поведется. Не так он был прост. Короче, Ральф ему улыбнулся и поинтересовался вежливенько:

– Стефан, позволишь пригласить своего друга потанцевать?

– Да пожалуйста, – ответил я. – Если он захочет.

Ральф, очевидно, не сомневался, что он захочет, и уже приготовился встать. Но Тони покачал головой и улыбнулся так, что мне показалось, лампа не просто потускнела, она потухла совсем.

– Извини, – сказал он, – Я танцую только со Стефаном.

Ральф посмотрел на меня, и в его глазах я увидел настоящее уважение. Я не только отхватил такого мужика, я его еще и выдрессировал как надо. Мне стало ужасно смешно, но я крепился. Тони встал и подал мне руку.

– Пойдем? – спросил он.

– Пойдем, – я спрыгнул с табуретки, и мы пошли танцевать.

И это было здорово. Все здорово: и то, как я прижимался к нему, а он меня вел, запах его кожи в вырезе рубашки, прикосновение его кудрей к моей щеке, обнимающие меня руки и то, как они все на нас смотрели.

Даже совсем немного счастья лучше, чем беспросветное одиночество. Как я не проклинаю эту любовь, все равно, так хорошо, что она есть. Пусть она будет.

***

Он ругался самыми непотребными словами, извивался и бился в руках Тони, вопил, чтоб тот воткнул ему поглубже и покрепче. Тони трахал его грубо и жестоко, пот струйками стекал по его спине и шее, капал с носа, скапливался в уголках губ. Тони чувствовал, как намокают простыни вокруг их тел. Стефан выл и кричал, но кончить никак не мог. Его безумное вожделение заражало Тони. Внутри них пульсировали энергии такого накала, который способен разнести в клочки галактику. Секс был слабой, почти неразличимой отдушиной. Через него вытекали лишь капли силы. Временами Тони казалось, что еще минута, и они со Стефаном просто взорвутся. Отчаявшись, теряя последние силы, чувствуя, что вырвавшееся на волю наслаждение, не находя выхода, сжигает все внутри него, Тони резко вытащил член из Стефана. Тот протестующе вскрикнул. Руки его метнулись назад, вслепую ухватили предплечья Тони. Ногти впились в кожу, раздирая ее. Тони гневно закричал от боли и наотмашь ударил Стефана по голове открытой ладонью. Стефан упал ничком. Тони приподнял его за плечи. Стефан не потерял сознание. Он тяжело дышал, толчками пропуская воздух через рот. Зрачки раздались, из-под них виднелись края радужки, блестящей нестерпимо, как солнечная корона во время затмения.

– Тони? – с трудом проговорил Стефан.

Вместо ответа тот бросился на постель рядом с ним. Стефан вскочил на него, обхватив бедрами бока Тони. Тот ухватил его за волосы, притянул лицо Стефана к своему и принялся жадно целовать. Твердый член Стефана прижимался к его животу. У Тони внутренности как будто крутым кипятком заливало, когда он думал, что мог бы позволить Стефану трахнуть себя.

Стефан с криком оторвался от губ Тони. Он так дернул головой, что оставил в пальцах любовника прядь волос и даже не заметил этого.

– Ну давай же! Вставь мне! Я не могу больше!

Тони одним движением опрокинул его навзничь. Он уже ничего не соображал. Вожделение поглотило его и вело. Тони дотянулся до баночки с кремом, которая стояла на прикроватном столике, забрался в нее всеми пальцами, ухватил комок жирного крема и растер по руке. Стефан лежал на боку, следя за ним. Он как будто плохо понимал, что происходит. Тони снова схватил его за волосы, рывком заставил подняться, встать на колени, а потом пригнул голову и плечи любовника к постели. Он встал позади Стефана и грубо растолкнул его ноги в стороны. Тони бесился от наслаждения, видя любовника в этой униженной позе. Член и промежность начало горячо дергать.

– Ну держись, мальчик, – глухо проговорил Тони.

Одной рукой он обхватил Стефана за талию, пальцы другой сжал в кулак и со всей силы вогнал внутрь. Стефан и Тони закричали одновременно.

– Нет! О, мама! Нет! – кричал Стефан.

Он вскочил на четвереньки, на бедрах и плечах вздулись мускулы. Стефан рванулся, силясь освободиться, но Тони удержал его. Он испытывал жестокое возбуждение такой силы, что по сравнению с ней все обычные радости секса выглядели блекло и скучно. Его пенис стоял дыбом и чуть не лопался от прилива обжигающей крови, но Тони даже не думал, что может вытащить руку и вместо нее всунуть Стефану свой член. Там, внутри, было жарко и тесно. Нежные ткани растянулись до предела, чтоб пропустить Тони внутрь. Он знал, что Стефану очень больно. Это доводило Тони до неистовства.