— Салют…

А я совсем забыл, какой рычажок надо повернуть.

Тогда Дуров крикнул ещё раз, чуть погромче:

— Салют!

А я совсем растерялся, смотрел на все эти блестящие колёсики, краники, рычажки и кнопки и совершенно не знал, что мне нужно делать: нажать на что-нибудь, дёрнуть или повернуть?

— Салют!! — ещё громче крикнул Дуров, и я уже приготовился заплакать, как вдруг на помощь мне бросился Чарли Чаплин.

Милый, добрый, смелый Чарли Чаплин! Он на ходу догнал паровоз, вскочил на подножку и на ходу повернул рукоятку, которую должен был повернуть я.

И в ту же секунду над нашим поездом засверкал салют!

Мой паровоз загудел, и я даже сам не заметил, как перестал бояться.

Когда на Новый год зажигают палочки бенгальского огня, кажется, что в воздух начинают бить огненные фонтанчики, но тогда мне давали подержать в каждой руке только по одной такой палочке, а теперь над каждым вагоном нашего поезда вверх ударили целых десять таких фонтанчиков, а в дуровском поезде таких вагончиков было целых пять! Вот и посчитай: пять умножить на десять — получится пятьдесят. Значит, пятьдесят огненных фонтанчиков засверкали, заискрились, затрещали над нашим поездом, а тут ещё мой паровоз гудел что есть силы — замечательно!

Потом погасли бенгальские огни, и Дуров тут же, при зрителях, стал угощать своих питомцев. И никто из них не капризничал, не ломался: «Этого я не хочу! Того не буду!…» Честно говоря, мне даже стало немного стыдно — все пассажиры нашего поезда с удовольствием ели то, чем их угощал Анатолий Анатольевич.

Зайцам Дуров дал морковку. Ам — и нет морковки. Мышкам — сахару. Хруп-хруп — и нет сахара. Кошке — молочка, козе — берёзовых веников, а когда дошла очередь угостить машиниста, Анатолий Анатольевич подмигнул мне и дал то, чем обычно угощал обезьянку, — сладких орешков…

Дед Петя вздохнул и закрыл глаза.

«Наверное, сейчас он вспоминает своё одно прекрасное детство, — подумал внук Петя. — И, наверное, деду хочется опять стать маленьким… Жаль, конечно, что это невозможно, а то бы мы могли целыми днями играть вместе с ним во что-нибудь весёлое…»

— Как давно был этот замечательный день! — сказал дед Петя. — И знаешь, вот прошло уже столько длинных лет, но мне с тех пор никогда больше не попадались такие вкусные орешки… — Дед встал. — Всё. А теперь спи.

Но внуку совсем не хотелось спать.

— Дед, а дальше?..

— А дальше прошла целая длинная жизнь.

— Нет, я про то, что было дальше тогда, когда ты был маленьким. Что было тогда дальше?

— Дальше… — Дед улыбнулся. — А дальше мои мама и папа схватили меня, унесли за кулисы, быстренько сняли обезьяний костюмчик и стали одевать меня в мой собственный, человечий. Мама при этом всё время приговаривала: «Ах ты моя обезьяночка! Ох ты моя обезьяночка! Ах! Ох! Ах! Ох!..» А папа хохотал и говорил: «Вот теперь я верю, что человек произошёл от обезьяны!»

— А дальше?.. А Дуров? Что в это время делал Дуров?

— А Дуров в это время уже заканчивал своё выступление. Оказывается, пока мама и папа переодевали меня, коза так подружилась с волком, что без остановки катала его в пролётке и всё время хотела угостить своей любимой капустой, но волк вежливо отказывался, потому что любил полакомиться совсем другим.

Рыжая лиса играла с петухом в салочки: она убегала, а он догонял и норовил клюнуть в пушистый хвост.

Но самое интересное, я думаю, досталось кошке Мурке: она так подружилась с мышками, что ни за что не хотела с ними расставаться, и Анатолий Анатольевич позволил им вместе полетать на аэроплане. А теперь спи. Закрой глаза и спи…

Но как только дед Петя произнёс слово «аэроплан», внук Петя тут же, конечно, вспомнил о дедушкином подарке — замечательном зелёном самолёте, который по-прежнему стоял на пушистом ковре, как на траве, и, казалось, вот-вот покатится, разбежится получше и… взлетит.

— Дед, — попросил маленький Петя, — а теперь расскажи мне историю про него, ты же обещал…

— Про аэроплан?

— Ага, — кивнул внук.

Но дед Петя встал и погасил свет.

— Я всегда выполняю свои обещания,—сказал он.-—Но про аэроплан я расскажу тебе завтра, потому что это уже совершенно другая история. Так что давай-ка переворачивайся на правый бок, и спокойной ночи.

Внук Петя послушно лёг на правый бок и, уже почти засыпая, спросил:

— Дед, а если бывает «одно прекрасное утро», «один прекрасный день» и «один прекрасный вечер», то, значит, должна быть и «одна прекрасная ночь»?..

— И «одно прекрасное детство»! — согласился дед Петя.—А как же! Так что давай засыпай скорей, и прекрасной тебе ночи!

И внук Петя тут же уснул, и очень скоро ему приснилось всё то, о чём рассказывал дедушка.

Наверное, эта ночь как раз и оказалась прекрасной, потому что Пете снилось, что он всё время слышит замечательную цирковую музыку и на паровозе едет он сам — едет и гудит, а над его головой высоко в небе летит зелёный аэроплан, похожий на большую стрекозу.

Часть вторая

КАК Я ПОМОГ АВИАЦИИ

Глава девятнадцатая.

НА ДРУГОЙ ДЕНЬ

...Уже совсем перед тем, как проснуться, маленькому Пете приснилось ещё что-то очень интересное — кажется, слон и, кажется, медведь.

Когда же он проснулся и раскрыл глаза, то увидел, что ночь давно кончилась и уже наступило утро следующего дня.

Разумеется, Петя тут же вспомнил про вчерашний дедушкин подарок. А может, прекрасный зелёный аэроплан только приснился ему во сне?

Но дедушкин подарок по-прежнему стоял рядом с Петиной кроватью, упираясь высокими красными колёсами в пушистый ковёр. И пилоты сидели на своих местах. Только теперь они, наверное, спали в своих креслах, ведь всю ночь Пете снилось, что они летали без устали.

С первой же минуты этого дня Петя постарался всё делать очень быстро, чтобы поскорей наступил вечер, пришёл дедушка и рассказал ему обещанную историю про аэроплан.

Петина мама ничего не могла понять и очень удивлялась, почему её сын совсем не повалялся в своей кроватке, не понежился, как обычно, а сразу сунул ноги в тапочки и побежал делать вместе с папой физзарядку.

— Раз-два! Раз-два!

Руки вверх, руки в стороны! Руки вверх, руки в стороны!

— Раз-два! Раз-два! Раз-два!..

Присели — подпрыгнули! Присели — подпрыгнули! Присели — подпрыгнули!

— Раз-два! Раз-два!

И бегом — под душ! Ах, как замечательно!

Петя даже почувствовал, что руки и ноги у него стали сильнее, чем вчера, мускулы больше, а сам он немножечко подрос.

После душа они с папой крепко вытерлись махровыми полотенцами, так крепко, что папа стал красным, как варёный рак, а Петя розовым, как поросёнок.

Потом Петя сам оделся, сам постелил свою постель и отправился завтракать.

Позавтракал он без всяких капризов, прямо как взрослый, и даже сам, без всяких напоминаний, почистил зубы после еды. Но до вечера, до прихода деда, всё-таки оставалось ещё очень много времени.

— Не скучайте без меня, — сказал Петя маленьким пилотам, которые сидели в своём зелёном аэроплане. — Я скоро вернусь.

И Петя отправился погулять во двор, подышать свежим воздухом.

Он прихватил с собой свой двухколёсный велосипед, потому что твёрдо решил научиться ездить задом наперёд, как в цирке.

Во дворе он встретил своего лучшего друга Гришу и рассказал ему всё, что слышал вчера от деда.

Кое-что он, конечно, уже немного забыл, а кое-что немного придумал сам. Ну, например, он придумал, что в конце представления все звери встали на головы.

— И даже медведь?! — удивился Гриша.

— А что особенного! — воскликнул Петя. — Он же дрессированный.

— И слон? — не переставал удивляться Гриша.