Я боролась, пытаясь вырваться, чтобы спросить, не желает ли он удовлетворить себя каким-нибудь другим способом, я могла многое ему предложить, но, прежде чем я успела заговорить, он закатил мне такую пощечину, что в ушах у меня зазвенело.

Я знала, что должна делать все, как он желает, и без промедления, если не хочу, чтобы меня избили, но за первым ударом незамедлительно последовал второй, еще более сильный. Шотландец попытался встать в раскачивающемся экипаже, и его шерстяные брюки сползли до щиколоток. Он возвышался надо мной, снова занося руку для удара, в то время как я пыталась прийти в себя после предыдущего.

Сейчас шотландец вел свою собственную игру, которая была прекрасно известна всем работающим на улице девушкам: он не мог получить удовлетворение, не причинив предварительно боли и унижения.

— Сэр, пожалуйста! — взмолилась я. — Дайте мне шанс…

Но он снова меня ударил, и я упала на бок, закрываясь руками. Я случайно нажала на ручку дверцы. Дверь открылась, и я свесилась из повозки, все еще держась за ручку, а затем выпала на улицу, ударившись лицом о брусчатку.

От удара у меня перехватило дыхание. Я лежала посреди толпы гуляющих людей и открывала и закрывала рот, пытаясь вдохнуть. Вокруг было так много сапог, конские копыта и колеса повозок ступали и проезжали совсем рядом с моей головой. Я испугалась, что меня сейчас раздавят.

В следующий момент я почувствовала, как чьи-то руки подхватили меня под мышки и оттащили в безопасное место, поближе к домам. Мне на помощь пришла женщина с маленьким мальчиком.

— Вы в порядке, мисс? — спросила она, и я кивнула, все еще пытаясь разогнуться и сделать вдох.

— Мы видели, — сказал мальчик, — как вы вылетели из повозки.

Я подняла голову и взглянула на оживленную улицу. Экипаж бесследно исчез. Я приложила руку к груди: мое сердце учащенно билось.

— С вами все в порядке? — снова спросила женщина, и я поблагодарила ее за помощь. Она была уже в возрасте, и ее кожа была сильно изрезана морщинами. Из-за отсутствия нижних зубов ее лицо имело странное выражение. Под вылинявшей красной шляпкой виднелись седые волосы, с тем желтоватым оттенком, какой бывает у бывших блондинок, но брови, напротив, сохранили густоту и темный цвет.

Я огляделась по сторонам. Место было незнакомое.

— Где я? — спросила я у женщины.

— Вы сейчас на Ричмондс-роуд, мисс, — ответила она.

Я приуныла. Экипаж вовсе не ездил кругами. Мы отъехали довольно далеко от центра Ливерпуля.

Женщина протянула ко мне руку и отряхнула мой рукав.

— У вас нет при себе сумочки, моя милая? И даже теплой шали?

Я проклинала себя за глупость. Я не только получила взбучку и осталась без соверена — если, конечно, шотландец собирался мне его отдать, — вдобавок я потеряла свою шаль, а на юбке виднелись черные следы от грязных сапог. Моя рука машинально потянулась к поясу. Он оставался таким же успокаивающе тяжелым.

Женщина стояла и смотрела на меня.

— Нет. Полагаю, я их потеряла. — Я не знала, как объяснить ей то, что со мной приключилось. Темные глаза женщины лучились добротой. Казалось, она вот-вот заплачет от жалости ко мне, хотя мы с ней даже не были знакомы.

— Такая милая молоденькая бедняжка, — сказала она, словно прочитав мои мысли. — И с тобой так грубо обошлись.

Ее глаза наполнились слезами.

— Я сама потеряла дочку и знаю, какой жестокой может оказаться жизнь по отношению к юной леди.

Нас толкали люди в шумной толпе.

— Нехорошо, когда с такими славными девушками, как ты, ведут себя подобным образом, — сказала женщина, повышая голос, чтобы перекричать крики толпы и отдаленные раскаты фейерверков. — Тебе необходимо где-нибудь посидеть и выпить кружечку эля, чтобы успокоить нервы. — Она взглянула на мальчика. — Если бы у нас было хоть немного денег, мы бы купили тебе выпить.

Мальчик облизнул губы.

— Я хочу пить, Ма, — протянул он. На вид ему было пять или шесть лет, и я удивилась, что он назвал женщину «Ма»: она казалась слишком старой, чтобы приходиться ему матерью.

— Я знаю, сынок, но у нас сейчас туго с деньгами. Тебе ведь известно, что у мамы нет и пенни.

Я понимала, что она произнесла это нарочно и что мальчик заговорил, словно по сигналу, но я испытывала к этой женщине благодарность, ведь она помогла мне, в то время как большинство людей прошли бы мимо, не обращая на меня никакого внимания.

— Позвольте мне угостить напитками вас и вашего сына, — сказала я. — Я хочу отблагодарить вас за проявленную заботу.

Женщина положила руку на голову мальчика. Его черные волосы были длинными и тусклыми от грязи, а длинные темные ресницы слиплись. На маленьком личике выделялись голубые глаза, которые казались огромными. У мальчика были тонкие черты лица. Парнишку можно было бы назвать настоящим красавчиком, не будь он таким грязным.

— Нам следовало бы отказаться, но мой малыш сегодня так много прошел и очень устал… Мы собирались посмотреть на фейерверк в парке… Теплая вода с ячменным сахаром взбодрила бы его. Но вы потеряли свою сумочку. Если у вас нет при себе денег… — Она не окончила предложение.

— У меня есть при себе немного монет, — ответила я.

Женщина кивнула.

— Тут неподалеку очень хорошая таверна, всего в нескольких шагах отсюда, если вы не возражаете.

Мысль о том, чтобы где-нибудь посидеть и выпить чего-нибудь горячего, показалась мне заманчивой. Мое дыхание уже восстановилось, но неожиданно я почувствовала резкую боль в спине. Я схватилась за поясницу рукой, и спустя несколько секунд боль утихла.

Женщина взяла меня под руку и повела в таверну; ее название — «Зеленая бочка» — было написано красивыми буквами на толстом оконном стекле. Когда женщина толчком распахнула дверь, на нас хлынула волна пьяных выкриков и песен, запахов разлитого джина, сигарного дыма и пота. Нам пришлось пробиваться сквозь тесную толпу посетителей. Когда мы добрались до столика в дальнем углу, двое мужчин и женщина встали, и мы заняли их места. Я видела, как моя спасительница кивнула одному из мужчин, и он ответил ей, словно они были знакомы.

— Я раньше бывала тут пару раз, — объяснила она. — Приветливое местечко.

Как только мы сели, я спрятала руки под стол и вынула из пояса пару монет. Женщина не обращала на меня никакого внимания — поплевав на пальцы, она усердно пыталась оттереть грязь с лица мальчика.

— Я бы выпила горячей можжевеловой настойки с лимоном, если вы не против, — сказала она. — И, пожалуйста, возьмите сахарной воды моему мальчику.

Я пробралась к стойке и заказала ей джин с лимоном и сахарную воду для себя и для мальчика.

Забрав заказ, я принесла полные стаканы к нашему столику, не расплескав, хотя, как только я их поставила, снова ощутила боль в спине. Я наклонилась и потерла поясницу кулаком.

— С вами все в порядке, дорогая? — спросила женщина и ловким привычным движением опустошила стакан. Она причмокнула и поставила пустой стакан обратно на столик.

— Наверное, я ушибла спину, падая с повозки, — сказала я, сев и отхлебнув сахарной воды. — Как только я доберусь домой и лягу в постель, все пройдет.

Я посмотрела на пустой стакан, стоявший перед женщиной (у мальчика он был еще полон). Она наверняка пожелает выпить еще. Но мне уже хотелось уйти из этого шумного прокуренного места. Кроме того, оттуда было очень далеко до Джек-стрит.

Какой неудачный вечер, подумала я, наблюдая за тем, как мальчик пьет воду. Я не только потеряла шаль и несколько часов рабочего времени, но и потратила деньги на джин для этой женщины, и еще мне, наверное, придется нанимать извозчика, чтобы вернуться на Джек-стрит.

Когда я повернулась к женщине, собираясь сказать ей, что ухожу, мальчишка опрокинул стакан, и, прежде чем я успела как-то увернуться, прохладная липкая жидкость залила мне колени. Женщина сорвала с плеч шаль и бросилась вытирать мне юбку, ругая мальчика за неосторожность. Парнишка скривился, широко открыл рот и визгливо завыл, словно до смерти напуганное животное.