Глава III

Карлик Азиз сидел во дворе своего дома и щелкал орехи, выплевывая скорлупу себе на одежду. В доме не было никого, кто мог бы принять гостей, и Бабелон с Попастратосом, которые одновременно подошли к воротам, вместе вошли и во двор.

— Салям алейкум, Азиз, — поклонился господин Бабелон. — Или ты уже настолько возгордился, что и не замечаешь нас? — Азиз насупился. Со времени последнего визита Попастратоса и его фокуса с монетой ему казалось, что все потешаются над ним, и это очень злило его.

— Я не хочу слушать ваши глупые шутки. — Уходите! — Господин Бабелон чистосердечно рассмеялся:

— Азиз! Неужели это правда, что ты ничего не знаешь? — Тогда и господин Попастратос понял в чем дело.

— Абдаллах, сын Али Саида, мертв, — пояснил он. Наследник Али Саида ты, Азиз! Я пришел сказать тебе это и рассчитываю на твою благодарность, ведь я первый принес тебе эту радостную весть.

Орехи посыпались из рук Азиза, и он ошеломленно уставился на Попастратоса. И его поза так напоминала позу Абдаллаха сегодня утром, что Попастратос на секунду замер в ожидании, что это известие убьет и Азиза. Но Азиз перенес это потрясение; сердце у него было здоровое, хотя он и был стар.

— Поклянись именем аллаха! — потребовал он взволнованно.

— Клянусь именем аллаха! — поспешил ответить господин Бабелон, хотя он и был христианином. — Волей аллаха Абдаллах мертв. Он умер сегодня утром.

Только теперь Азиз поверил. Его маленькие глазки забегали по двору, но господин Бабелон знал, что Азиз осматривает не этот тесный двор, а весь остров Эль-Кебир, простор моря вокруг него и десятки кораблей на нем — наследство Али Саида.

— И жемчужины, — добавил господин Бабелон, угадав мысли Азиза. — Я, Азиз, не забыл про тебя. Я пришел купить их, и я хорошо тебе заплачу…

— Я тоже, — взволнованно прервал его Попастратос. — Я заплачу тебе больше, Азиз. И я не хочу ждать!

Видение огромного наследства, которое аллах подарил ему, старику в грязном бурнусе, исчезло, и глаза Азиза, побегав по лицам гостей, остановились на Попастратосе:

— Говоришь, ты дашь больше? Сколько?

Господин Попастратос без колебания назвал цену.

— Мало, — усмехнулся Азиз. — Ты дашь больше? — обратился он к господину Бабелону.

— Я думаю, что никто не сможет дать больше, — произнес господин Бабелон и попробовал улыбнуться.

— Хорошо, — злобно усмехнулся Азиз. И, протянув руку к Попастратосу, он медленно произнес:

— Они твои… волей…

Но не успел он произнести последнее слово, как господин Бабелон согласился прибавить.

Он мог бы поклясться, что так или иначе Азиз не произнес бы этого последнего слова, но он не хотел рисковать. Слишком велика была ставка.

Но господин Попастратос прибавил тоже. Оба они все еще стояли, Азиз не считал нужным пригласить их сесть. Он усмехался, показывая пальцем то на одного, то на другого. А они, как заводные, выкрикивали цифру за цифрой.

Азиз ухмылялся. Это была его месть за то, что они пренебрегали им раньше. Тогда он был смешной, безумный старик. Сейчас он Господин Жемчуг. И теперь ты, чужеземец, который умеет вытаскивать золотые монеты из бороды, плати! Что с тобой станется? Засунешь руки в бороду и вытащишь золотую монету!.. И ты, старик в очках и с зонтиком! Раньше ты не навещал Азиза, не приходил поклониться ему, потому что рядом жил Али Саид. Хорошо, стой же и набавляй! А теперь оба помолчите!

Азиз наморщил лоб, словно глубоко задумавшись о чем-то… И соперники замолкли, ожидая его решения. Как игрушки, у которых кончился завод…

Господин Бабелон был пристыжен до глубины души. За все время его пребывания на побережье Красного моря и вообще на Востоке, никто так не издевался над ним.

— Послушайте, ведь безумец издевается над нами, — шепнул он Попастратосу по-французски. — Оставим его и подождем, пока он образумится. Больше не прибавляйте! Обещаю вам тоже…

— Теперь ты! — указал Азиз на Попастратоса.

— Довольно! — решительно сказал Попастратос. — Хватит! Оставайтесь со своим жемчугом!

— Да, — подтвердил господин Бабелон. — Оставайтесь! Мы не привыкли к такой торговле!

Азиз заморгал и машинально поднес ко рту орех.

— Я уже старик, и я не хочу от вас больше, чем стоит жемчуг. Пойдемте в дом Саида, и я покажу вам товар. Он встал и хлопнул в ладоши, требуя оседлать мула.

Господин Бабелон заскрежетал зубами. Было ясно, что старик хочет разжечь их видом жемчужин и, таким образом, заставить их раскошелиться… Он сказал об этом Попастратосу.

— Это жалкий, противный древоточец! — возмутился тот. — Но я не бревно, я не бревно!

Наконец, Азиз уселся на мула и начал подниматься по каменистой тропинке к дому Саида. Он даже не пригласил своих гостей следовать за ним и не предложил им мулов. И они добрались до усадьбы покойного Али Саида измученные, так как мул двигался быстро. Он бежал даже рысью — так погонял его Азиз. «Погонщик мулов — вот он кто», — подумал о нем господин Попастратос.

У ворот никого не было. А на дворе стояла толпа невольников, которые низко кланялись Азизу. Они уже знали о смерти Абдаллаха; эту весть сообщили им матросы «Эль- Сейфа».

Азиз соскочил с мула и бросился прямо в комнату Саида, где стоял старинный йеменский сундук.

— Башир! — кричал он на бегу. — Башир!

Но Башир не появлялся, и Азиз сам вошел в пустую комнату.

— Башир! — крикнул он еще раз и попробовал поднять крышку сундука. Крышка легко поддалась.

Мгновение он стоял неподвижно, словно раздумывая о чем-то.

Потом вместе с господином Попастратосом и господином Бабелоном заглянул внутрь. И вздохнул с облегчением — хрустальный сосуд светился в темноте.

— Смотрите! — вскричал он, хватая его.

— Смотрите! — подхватил язвительно господин Бабелон. — Смотрите! Он пуст!