Я натренировалась за эти семь месяцев. Изображаю «дорогую мамочку» в шкуре патрицианки. Получается очень хорошо. Настоящая вдова Императора. Отец доволен, Юлия – нет. Она меня этому не учила. Патрицианки полны достоинства, но у них нет осознания, что о них должны заботиться и умирать за них, если потребуется. Зигги удивительно точно сформулировал впечатление от «дорогой мамочки».

Несмотря на мой рост, в патрицианской одежде я выгляжу очень величественно. Свадьба транслируется на всю Империю. Непонятно зачем… Но таково решение Регентского совета. Дети довольны. Поздравляют, радуются. Марий радуется, что соблюдены приличия, Вителлий Флавиан просто радуется, не заморачиваясь светскими условностями.

Мы отбываем в поместье Вителлия Севера.

Поместье? Ха! Ещё одна военная база. Правда с оазисами. Природа присутствует. Даже в большом объёме. Огромный парк, озеро с обязательными лебедями, садово-огородное хозяйство, конюшни, загоны для домашнего скота, птичники… В общем, обычное изобилие патрицианской усадьбы. Но! Внутри кокона живой военной базы. Похоже, Вителлии Северы поголовно страдали паранойей. Патрицианская вилла, термы, и при желании – каюты базы. Меня загнали на виллу с приказом осваиваться. Спальню освоили сразу по приезде. После этого консул с чувством выполненного долга отбыл воевать, а я осталась… осваиваться.

Управлять поместьем меня не учили. Юлия этим и не занималась. У папеньки компетентные управляющие. А управляющий консула радостно сбросил на меня хозяйственные дела и переключился на базу. Конечно, военному проще заниматься базой. А мне? Беспокоить мужа? Сижу… пытаюсь вникать в дела… хочется завыть… Точнее говоря, хочется в резервацию. А Вителлий Север пусть посещает. Ему хорошо! У него война! А я здесь должна загибаться! Полезла в записи. До Луция Вителлия Севера. Папуля моего супруга, благородный Квинт Вителлий Север, хранил архив в должном порядке. Впрочем, сам консул тоже этим отличается… Вот только записей о ведении хозяйства в архиве нет. Задала в поиске список управляющих. Все военные. А почему на меня сбросили поместье? Дурацкий вопрос! Потому что я патрицианка, а их с детства учат вести хозяйство. Попыталась связаться с Юлией. Запрет. Можно связаться только с консулом. Или внутри поместья. Консула беспокоить из-за такой ерунды не хочется. Сказать, что соскучилась? У нас теоретически медовый месяц. Ага! Муж воюет, а я сижу в поместье. Без связи… Были бы здесь ройхи… А может, попробовать? База живая, не съест же она птичку? Может, подружатся?

Отправилась в парк, на поляну. Сосредоточилась… Призываю ройха… Так и не поняла, по какому принципу действует призыв. Но надо просто позвать… Интересно, а отсюда это возможно?

Как оказалось, очень даже! Не прошло и трёх минут, как огромные крылья бросили тень на поляну. Взвыла тревога, ройх успокаивающе заворковав, постарался меня прикрыть. Погладила птичку, попутно помахав рукой набежавшим военным. Уселась и представила Академию. Надеюсь, нас не расстреляют на подлёте. Папуля меня пристукнет. Я опять хожу в восточной одежде. Не в гаремной, а скромно: шальвары, тонкая рубашка с длинными рукавами, жакет. Тюбетейка и чадра. И золочёные туфельки с загнутыми носками. Юлии понравится. Всё равно переодеваться некогда. Ройх взлетел высоко-высоко и… опустился на лужайку перед домом Кассия Агриппы. Юлия выбежала встречать. Ну да… папуля на службе. Ройх предупреждающе заклекотал. Слезла с его спины, отправив его охотиться.

Сидим с мачехой, мирно пьём чай с печенюшками. Беседуем о том, как вести хозяйство в поместье. Влетает озверевший папуля. Из темпераментной речи благородного Кассия Агриппы понятны одни предлоги. Хлопаю глазами на папеньку, Юлия готовится упасть в обморок. Встаю, кланяюсь по-восточному, сложив руки перед собой. Папуля, стремительно успокоившись, сказал:

– Немедленно домой! И чтобы впредь не покидала поместье мужа!

– Я только хотела спросить, как вести хозяйство… А связи нет.

– Если твой муж считает, что тебе не нужна связь с внешним миром, решай эти вопросы с мужем, дочь!

– Я не хочу беспокоить консула домашними делами, отец.

– Поэтому ты сбежала из поместья, не предупредив его?

– Я не сбежала! Я… отправилась с визитом.

– Дочь, я тебе всё сказал. Марш в поместье, и носа оттуда не высовывай!

Отправилась вызывать ройха. Папуля в шоке. Не верит своим глазам. Надо бы детёнышей командировать на недельку сопровождать птенцов. А то я их даже покатать на ройхе не смогу. Только в корзинах. Шарлотту с Францем отправляли к Серым лордам ещё детьми… Ройх, сытый и довольный, даже не стал угрожать папеньке. Не знаю, на кого он поохотился, но охота явно была удачной. Чувствую, выставят мне нехилый штраф. Консул оставил открытый счёт, надеюсь, хватит на прокорм птички.

В поместье суета. Конечно, никто не заорал «где ты была?!». Но! Все близки к этому. Ройх отправился по своим птичьим делам, а я пошла сразу в комнату связи. Консул полыхает глазами. Я виновато развожу руками. Вообще-то он мне не запрещал наносить визиты. Просто доступа к транспорту у меня нет… Не было, точнее.

– Я запретил тебе покидать поместье, кариссима.

– Не было такого! Ты оставил меня без транспорта и без связи. Но не запрещал.

– Теперь запрещаю.

– Может, поставишь решётки на окна? И засов на дверь?

Злюсь на мужа за то, что бросил меня одну! Хрен с ним с поместьем! Разобралась бы как-нибудь! Но он там, а я – здесь.

– Буду завтра. С решётками вопрос решим.

– Жду тебя, муж мой.

Завтра! Завтра! Вылетаю, счастливая, из комнаты связи. Бегу к себе. Программирую кулинарный агрегат и… делаю сари. В поместье мужа я ведь могу носить сари?

Проснулась за час до рассвета. Отправилась на полосу препятствий базы. Постреляла из лука, потом из импульсного пистолета. И вернулась к себе. Быстро привела себя в порядок, надела сари. Светло-зелёное – под цвет глаз. И изумрудно-зелёную блузку-чоли. Сари заткано цветами лотоса и отделано серебряной каймой. Сандалии тёмно-зелёного сафьяна на низкой танкетке. Из украшений только подаренный мне кулон и обручальное кольцо. У меня ничего больше и нет. Есть два комплекта, подаренные отцами моих сыновей. Но они не подойдут к сари. И муж мой может быть недоволен… Он и так недобрый…

Десантный катер завис над посадочной площадкой. На всякий случай держу оружие под рукой. Спускается… Муж мой спускается и идёт к дому. Катер взлетает. А я бегу к дверям. Перед дверями старательно выравниваю дыхание и приветствую мужа вежливо и почтительно. А он, рассмотрев меня, как-то странно улыбается… Но молчит. Злится или нет?

– Ты будешь завтракать, муж мой?

– Позже, кариссима. Я хочу знать: почему тебе понадобилось проверять степень своей свободы? Тебя обижают? В чём дело?!

Слёзы подкатывают к глазам… Начинаю часто моргать, чтобы не скатывались по щекам.

– Я только хотела спросить у Юлии, как управлять поместьем. Я же не умею управлять поместьем, Вителлий Север! Меня не учили этому. А связи не было. И я подумала…

– О чём, кариссима?

Вкрадчивый голос сбивает с мыслей, заставляя сердце сжиматься в страхе. Он рассердился и уйдёт…

– Я не знаю, не помню!.. Я не думала, что ройх может прилететь сюда!

– Я удивлён этому не меньше тебя, кариссима. Услышав о ройхе, я связался с бароном Алеком. И только потом догадался поговорить с благородным Кассием Агриппой.

При упоминании имени отца я непроизвольно поёжилась. Надеюсь, Юлии не попадёт. Она-то уж вообще ни при чём. Барон Алек выжил? Хотя чему удивляться…

– Что молчишь, кариссима?

– А что я могу сказать, муж мой?

– Я ошибаюсь, или я запретил тебе носить вот эти куски ткани?

– На военной базе запретил. Я туда хожу в комбезе и в берцах. А здесь – твоё поместье.

– А что ты делаешь на военной базе? Отвечай, кариссима!

– Бегаю по полосе препятствий и занимаюсь на стрельбище. Я не буду больше надевать сари, муж мой. Я не знала, что этот наряд настолько тебе не нравится.