На чем бы ни основывалась их дружба, их объединяла общая цель, хотя в то время ни один из них не догадывался, какая именно. Но вскоре эта цель стала очевидна: они хотели прибрать к рукам весь игорный бизнес и проституцию в Севен-Дайлс и благодаря этому разбогатеть.

Именно Слай прозвал Кента Ястребом. Он клялся, что никогда раньше не встречал людей с таким пронзительным взглядом и повадками хищника. А Кенту нравилось, когда его так называли, потому что он понимал: благодаря этому прозвищу его еще больше будут бояться.

Бэлль проснулась от крика петуха, и ее первая мысль была о том, что петух, должно быть, сошел с ума, потому что на дворе ночь. Но лежа в кровати и предаваясь мрачным мыслям о своем будущем, она заметила тоненькие полоски света в студеной комнате и поняла, что смотрит на щели закрытого ставнями окна, а на улице уже рассвело.

Вставая, чтобы воспользоваться ночным горшком, девочка забыла о том, что у нее связаны ноги, и чуть не упала. Через самую большую щель в ставнях ей удалось разглядеть деревья, а под ними — островки снега на голой земле. Городской девочке, которая выросла в окружении больших домов и шумных улиц, деревенский пейзаж показался унылым и пугающим.

Поскольку спала Бэлль одетой и у нее не было ни гребня, чтобы расчесать волосы, ни воды, чтобы умыться, она вернулась назад в постель — ожидать, какую судьбу уготовили ей эти двое мужчин.

Несмотря на страх, она, вероятно, опять забылась сном, потому что в следующую секунду очнулась от того, что Слай велел ей просыпаться.

— Я принес тебе горячей воды, чтобы умыться, — сказал он. Бэлль в полумраке разглядела поднимающийся над кувшином пар. — А вот и гребень. Через десять минут я за тобой зайду.

Страх немного отступил: никто не станет приносить горячую воду и гребень человеку, которого собираются убить. Девочка стала молить Слая объяснить, что происходит. Но он быстро ретировался из комнаты и запер за собой дверь.

Слай вернулся, как и обещал, через десять минут. Он взял с кровати ее накидку, а потом за руку потянул Бэлль к лестнице. Там он подхватил ее на руки и перебросил через плечо, чтобы она не шла самостоятельно.

Сейчас у Бэлль появился шанс получше рассмотреть интерьер, потому что в окна лился дневной свет. Дом оказался довольно просторным — девочка насчитала по шесть комнат на каждом этаже. Это было старинное здание с низкими потолками, деревянными балками и неровным полом, даже без газового освещения. Через окошко на лестничном пролете она заметила корову, которая жевала сено в сарае рядом с домом. Было совершенно очевидно, что здесь хозяйничает не Слай, а кто-то другой, вероятно, человек по имени Тэд. А еще девочка подумала, что сюда давно не заглядывала женщина — настолько все вокруг было пыльным и заброшенным.

Бэлль перевела взгляд с одного похитителя на другого, пока ела кашу, тарелку с которой пододвинул ей Кент. Оба мужчины ели молча. Девочка чувствовала между ними какой-то разлад, и возможно, он касался именно ее.

— Ты умеешь читать и писать?

Вопрос, заданный Кентом, застиг Бэлль врасплох.

— А зачем вам это знать? — удивилась она.

— Просто отвечай! — отрезал он.

Ей тут же пришло в голову, что лучше всего изображать из себя невежду — так она сможет усыпить его бдительность.

— Нет, не умею, — солгала она. — Я никогда не ходила в школу.

Кент состроил пренебрежительную гримасу, как будто ничего другого услышать и не ожидал, и Бэлль почувствовала, что выиграла этот раунд.

— И что со мной будет? — поинтересовалась она.

— Ты задаешь слишком много вопросов! — ответил Кент. — Доедай кашу — в ближайшее время больше поесть не придется.

Бэлль решила, что должна как следует подкрепиться, поэтому съела не только кашу, но и два толстых ломтя хлеба, щедро намазанных маслом. Слай налил ей еще одну чашку чая и дружелюбно подмигнул.

От этого подмигивания у Бэлль поднялось настроение — казалось, он был на ее стороне.

Не успела она допить вторую чашку чая, как Кент надел свое пальто и обмотал шею шарфом. Потом взял накидку Бэлль и протянул ее девочке, приказав одеваться.

Не прошло и десяти минут, как ее вывели через входную дверь на улицу, где уже ждал экипаж (возможно, тот же, что привез их сюда вчера). Слай довел Бэлль до экипажа и усадил внутрь, пока Кент за чем-то возвращался в дом. Выглянуло солнышко. Несмотря на то что оно было зимнее, блеклое и растущие вокруг фермы деревья стояли голые, день выдался погожим.

— Здесь прошло ваше детство? — спросила Бэлль у Слая.

Он усмехнулся.

— Да. Я думал, что в мире лучше места не сыскать, пока не подрос и мне не пришлось доить коров и помогать собирать урожай.

— Почему вы из фермера превратились в пособника убийцы? — дерзко поинтересовалась девочка.

Он на минуту замешкался с ответом. Бэлль надеялась, что в нем заговорила совесть.

— Я бы посоветовал тебе не задавать подобных вопросов, — сурово ответил Слай. — И не говорить ничего, что могло бы разозлить Кента. Он заводится с пол-оборота.

Прежде чем экипаж отъехал от дома, Бэлль вновь связали руки и усадили у окна по ходу движения. Занавески были опущены, поэтому она не могла видеть, куда они едут. Кент опять сел рядом с ней, Слай — напротив, но занавеска на окне с его стороны была поднята, чтобы он мог видеть окрестности.

Цокот лошадиных копыт и мерное покачивание экипажа убаюкивали Бэлль; но несмотря на то что девушка закрыла глаза, она не спала и слышала, как мужчины тихонько переговариваются. Большей частью они обсуждали дела, в которых Бэлль ничего не смыслила, но она навострила уши, когда Слай упомянул порт Дувр и корабль.

— Я бы предпочел просто отплыть ночью и сказать, что она устала или заболела, — сказал Слай.

— Лучше не рисковать. Мы занесем ее в каюту и не будем оттуда выпускать, — ответил Кент.

Из этой короткой беседы Бэлль догадалась, что они не только собираются вывезти ее из страны на корабле, но и боятся, чтобы ее никто не увидел и не догадался, что ее похитили. Мысль о том, что ее пытаются увезти в другую страну, испугала Бэлль, как и минувшей ночью, но осознание того, что ее похитители тоже боятся, согрело ей душу. Девочка полагала, это означает, что она, вероятно, сможет позвать кого-нибудь на помощь или бежать. Она продолжала притворяться спящей в надежде узнать еще что-нибудь из их разговора. Но они больше не проронили ни слова, и Бэлль решила, что будет кричать, если ей представится такая возможность.

Неожиданно экипаж покатился по гравию, потом остановился. Бэлль продолжала притворяться спящей, но, когда Кент стал вытаскивать ее из экипажа, начала кричать и брыкаться.

— Заткнись! — прошипел Кент, зажимая ей рот рукой.

Бэлль увидела, что они не в Дувре, как она ожидала, а на подъездной дорожке к небольшому, но очень милому дощатому домику, выкрашенному белой краской, с синей входной дверью. Изображения подобных живописных домиков среди пестрящих цветами летних садов она видела раньше только на коробках шоколадных конфет. Но даже в январе этот сад был красив: причудливо подстриженная живая изгородь и несколько кустов с красными ягодами.

На первый взгляд Бэлль показалось, что домик стоит уединенно, но теперь, оглядевшись, она увидела, что он соседствует с двумя другими — их разделяет забор. Кент явно опасался, что кто-нибудь ее услышит и выйдет узнать, что происходит. Он крепко зажал Бэлль рот, чтобы она не кричала, и потащил к входной двери.

Как только они оказались в доме, Кент заткнул рот девочки белым шарфом.

— Я не верю, что ты не будешь кричать, — сказал он.

Бэлль осталась стоять в прихожей, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, а оба мужчины поднялись наверх. Она решила, что этот дом принадлежит Кенту, поскольку он достал из кармана связку ключей и сразу же нашел нужный. Если именно сюда он собирался привезти Милли, ей бы здесь понравилось, потому что место было очень красивым.

Стоя в прихожей, Бэлль, разумеется, не могла видеть весь дом, но в его убранстве чувствовалась женская рука. На полу был полированный паркет, посредине лежал голубой пушистый ковер, а еще стоял стеклянный купол с деревом внутри, на котором сидели маленькие чучела птичек. На лестнице тоже лежал толстый синий с золотом ковер, а над головой Бэлль сверкали маленькие хрустальные подсвечники. Она с трудом сделала несколько шагов, чтобы иметь возможность рассмотреть гостиную, декорированную в сине-зеленых тонах.