Уильям пил уже вторую кружку кофе, ожидая, когда его упрямый сын наконец-то заговорит. На кухне они были одни, а за окном уже немного припорошило снегом. Лирой изредка кидал взгляды на такой привычный, но уже не настолько родной дворовой пейзаж, и думал, что снег как-то резко стал частью его жизни. Отец, сделав очередной глоток, все-таки не выдержал и поставил кружку с глухим стуком.

- Долго будешь молчать, Лир? Если ты не начнешь говорить, то завтра я ничем не смогу тебе помочь.

- Пап, ты уже ничем не поможешь.

Уильям нервно запустил пятерню в свои короткие волосы.

- Что случилось с тобой? Что случилось с нами, Ли? Почему мы так отдалились друг от друга?

Кахори старший уткнулся лицом в ладони, а потом сильно растер лицо, отчего оно стало розовым и каким-то по-детски несчастным.

- Я боюсь потерять тебя...

- Тогда отпусти меня!

Уильям посмотрел на сына с такой болью, что Лирой пожалел о своих резких словах. Но сейчас он как никогда понимал, что рубить хвост по кускам нельзя. Отец и все родные не должны бояться за него. Они должны верить. Верить, что он справится.

- Чтобы ни случилось, пап, пообещай, что позволишь мне пройти это. Не решай больше за меня. Я уже не мальчик...

- А кто, черт тебя возьми? Ты всю жизнь в достатке, говно руками не перебирал. Да только лучшее видел! - Уильям начинал повышать тональность голоса, совершенно не замечая этого. Но пугало другое - все эти слова никак не вязались с его сыном. Он никогда не был избалованным слюнтяем, а сейчас, действительно, выглядел не мальчиком. И Кахори старший ругал себя всеми словами, что пропустил момент, когда сын вырос.

- Пап, - слегка улыбнувшись, продолжил Ли, - неужели ты думаешь, что так плохо воспитал меня?

Отец замолчал. Потом тяжело вздохнул, шлепнул ладонями по столу и сразу поднялся, упираясь на них.

- Нет, видимо, это я плохо постарался в роли отца, раз не заметил, когда ты так вырос, Лирой. По-моему тебе уже не нужно мое разрешение, но я хочу, чтобы ты знал: какие бы разногласия не встали между нами, ты - мой сын. Я все сделаю для тебя и даже больше.

Ли тоже встал во весь свой рост, чтобы смотреть прямо в глаза.

- Спасибо, пап. Я бы хотел увидеться с Ивкой перед сном.

- Иди, конечно. Она по тебе очень скучала.

- Я тоже, - уже на выходе закончил их разговор Лирой.

2 день.

В гостиной стоял приятный полумрак. Ярко светил только торшер около большого дивана, на котором полулежал-полусидел Джиннай в одних штанах. Тени рельефно падали на его торс, отчего он казался еще более мускулистым, хотя на коже было много старых шрамов. Тамура сидел рядом, поджав под себя ноги и склонившись над ним, методично водя портативным мед-сканером над шеей и грудной клеткой.

- Ничего.

- Конечно, ничего. Если он активировал червя несколько недель назад, то там даже следа не останется. Вот тебе и добро в виде срочной операции, спасшей мне жизнь, плавно перетекшее в говно. И много он собрал?

- Не знаю... - тяжело вздохнув, продолжил свое исследовательское дело Тамура.

Джиннай вскинул брови и, привстав, потянулся за сигаретой. Но Тамура резко припечатал его тело обратно к подушкам своей ладонью.

- Сигарета в день! Забыл? У тебя легкие скоро менять придется.

- Itoshii, так приятно, когда о тебе заботятся. Просто волшебное чувство, - и схватив ладонь, поцеловал пальцы. Тамура хитро улыбнулся и сжал их в кулак.

- Мы вообще-то делом заняты.

- Сейчас заняты одним, потом другим. Что нам мешает?

Тамура хмыкнул и вынул свою руку из пальцев Джинная.

- Ты так и не ответил по поводу завтрашнего суда. Я считаю, ты не должен идти. Ситуация действительно критична для нас, даже я не смогу смягчить все углы.

Джиннай резко встал и повернулся спиной, играя плечевыми мышцами. На левой лопатке замерцал кроваво-красный тигр. Тонкие линии и красота татуировки говорили о великолепном мастерстве художника. Но только истинный знаток узнал бы руку мастеров клана Токугава. Кохон Ори - Тигр в Клетке - вечный вассал своего сюзерена. Высшая награда императорского дома и вечное проклятье. Двое связаны до конца своих дней. Когда-то Тамура предложил себя, чтобы не допустить этого ритуала. Когда-то Джиннай принял это предложение, а точнее, взял все силой, но не выполнил своего обещания, предпочтя купаться в ненависти любимого, чем больше никогда его не увидеть. Это было давно. Тринадцать лет назад.

- Тамура, ты понимаешь, что произойдет, если меня не будет там? Мальчика съедят живьем. Гектор явно задумал очередное гадство. - Джиннай обернулся в пол-оборота, ожидая ответа с дивана.

- А ты понимаешь, что сделают с тобой, если узнают? Лироя никто не тронет, а вот ты можешь оказаться в погребальном саванне, дурак ты, недоделанный!

Джиннай резко развернулся и упер руки в бока.

- Ого, какая восхитительно-агрессивная реакция! Скажи что-нибудь еще.

Тамура открыл рот, но тут же захлопнул и от злости сузил глаза.

- Не дождешься.

Джиннай же просто наслаждался зрелищем взъерошенного возлюбленного, поглощенного мыслями о спасении их бренных шкур. Надо же, получается, что Тамура все-таки тайно любил его все эти годы, раз не сдал своему отцу.

Он присел на корточки.

- Хорошо, я не пойду сегодня в этот кукольный театр, но ведь никто не просил прекратить участие в деле. А то, что с судом оно не закончится, я уверен на сто процентов.

Тамура подтянулся к нему и уткнулся лбом в лоб.

- Спасибо, что прислушиваешься.

- Я кое-чему научился за это время, itoshii.

Из-за высокого статуса Гектора тер Артои не могли содержать в обычной камере, поэтому ему была выделена подведомственная квартира в служебном здании Квесториата, в специальном жилом уровне. Куда он приказал приехать Маям и Эм.

"Чтобы не было так скучно".

Эту фразу он дописал внизу официального уведомления. То, что Гектор плюет на происходящее и просто разввлекается понимали уже все, включая даже его конвоиров. Но он проделывал все на очень тонкой грани, не выходящей за рамки недопустимого поведения, что не было никакой возможности одернуть его.

Розари метко направляла сенсор на двигающиеся мишени на визоре. Мишени взрывались одна за одной, оставляя дымок на экране. Это можно было назвать игрой, если Рори Май хотела бы поиграть в стрелка. Но сегодня, за неимением настоящего полигона, она снимала стресс, уничтожая пиксели на компьютере.