Глаза бегают в разные стороны, и доктор понимает – нужно действовать, пока не поздно. Вколоть успокоительное, иначе она убьет себя. Но через несколько секунд перед доктором снова его пациентка. Кети Палмс. Она испуганно озирается по сторонам, потом хватается за порезанную руку и начинает кричать, что есть силы. Визг становится невыносимым.

- Кети! Успокойся!

- Боооооже, что с моей рукой?! – девушка падает на пол, и он тут же вкалывает ей успокоительное. Большую дозу, чем нужно.

- Кети? Кети? Слыши…

Она отключается и падает ничком. Лекарство действует, она ничего не чувствует. Доктор кладет ее на кровать и зовет медсестер. Девушке определенно понадобится сделать операцию и переодеть испачканные кровью вещи. Медисон понимает, что здесь не поможет ничего, кроме разговора с самой Кети. Но как заставить ее говорить?

19 января, 2005 год.

Из дневника Кети Палмс:

«Очнулась. Наконец-то, смогу сама думать и воспринимать реальность. Доктор Медисон часто наведывается ко мне. Ну, то есть чаще, чем обычно. Наверное, я сделала что-то ужасное…или мне лучше? Ничего не могу вспомнить из прошлой и позапрошлой недели. Видимо, все-таки хуже»

4 февраля, 2005 год.

- Итак, Кети, прошло уже довольно много времени с последней терапии, и мне кажется, тебе хочется с кем-нибудь поговорить. Так?

Голос доктора Медисона намеренно тихий и спокойный, дабы никак не подействовать на сознание и настроение пациентки. Кети сидит в уголке, подогнув под себя колени, и смотрит в окно. Ее взгляд, как всегда, пространный и она не реагирует на слова доктора.

- Кети? Ты очень долго ни с кем не говорила. Тебе нужно общение, - говорит доктор, - Поговори со мной.

Кети закрывает глаза и качается взад-вперед.

- Она…не ушла… - тихо-тихо шепчет девушка, - Она вернется…

- Ты говоришь о Мари?

Кивает.

- Мы прогнали ее, Кети. Ты должна рассказать мне, что произошло тогда, три года назад…

- Ничего не помню, - говорит она, глядя на доктора, - Моя память отказывается мне подчиняться.

Доктор Медисон ставит свой чемоданчик на стол и достает из него папку. На ней написано – «Кетрин Роза Палмс, пациентка №21. Синдром диссоциативного расстройства идентичности».

- Кети, ты помнишь свое детство? – спрашивает доктор Медисон, доставая ручку и блокнот, - Расскажи мне о своей семье.

Кетрин вздыхает, словно ее насильно побуждают к чему-то, но все же говорит:

- У нас был дом…большой, с красивым двориком…

- Такой, как на этом фото? – доктор показывает ей фото дома, который она купила три года назад. Девушка рассеянно кивает.

- Значит, ты купила его не просто так? Этот дом напомнил тебе о детстве. Верно?

- Да.

- Почему ты больше не живешь в своем старом доме? Там живут твои родители?

Кети снова закрывает глаза и раскачивается. Из ее горла вырываются еле слышные всхлипы, а по щекам текут слезы.

- Кети?

- Нет семьи…больше нет…все мертвы…

- Кто это сделал с ними? Ты помнишь что-нибудь?

- Я…я…была там…- шепчет она, - Он…

- Кто? Твой отец?

Доктор достает из папки еще пару фотографий. На них изображены мистер и миссис Палмс, а с ними две маленькие девочки. Она постарше, другая совсем маленькая, лет пяти. Светлые волосы заплетены в косички, а на практически одинаковых лицах улыбки. Доктор Медисон показывает фото Кети.

- Это твоя сестра?

Кивает.

- Что с ней случилось, Кети?

Молчит, всхлипывает. Потом обхватывает руками голову, и сдавленный крик вырывается из горла.

- Ее нет…

- Что с ней случилось? Ее убили? Кто это сделал?

Крик, сильный и полный боли, накопившейся за многие годы. Кети мотает головой, не желая отвечать, но доктор не отступает. Она должна раскрыться перед собой. Должна переступить через эту черту, чтобы понять себя. Понять, что произошло в ту ночь, когда она попала в «Андерхилл».

- Кети, кто сделал это с твоей сестрой?

- ОТЕЦ! – кричит она из всех сил, - ОН ЕЕ УБИЛ! Она…она была такой маленькой…еще ребенок…всего 11 лет…

Доктор вздыхает и продолжает спрашивать:

- Зачем он убил ее? Ты была там? Ты видела это?

- Да…он пришел поздно…был пьян, - всхлип, - Мама заперлась в комнате, чтобы он ее не тронул…ТРУСЛИВАЯ СУКА!

Глаза Кети снова начали менять цвет, но доктор вовремя отвлек ее внимание. Он показал еще одно фото. Фотограф-криминалист сделал его на месте преступления, той ночью, в доме Палмсов. На фото девочка, очень похожая на Кети. Она лежит на письменном столе, в кабинете. Ее маленькое тельце все в ссадинах и синяках, а розовое платье порвано вместе с трусиками.

- Он насиловал ее? – тихо спрашивает доктор. Кети остекленело смотрит на фото и трогает его руками. Проводит пальцем по лицу сестры на снимке и замирает. Глаза, полные слез, смотрят на доктора.

- Да. Он ее насиловал.

- А тебя? Ты подвергалась насилию со стороны отца?

- Нет…он меня боялся. Я была старше и все могла рассказать матери…хотя, она все равно ничего бы не сделала…

- Кети, а как звали твою сестренку?

Кети снова смотрит на фото, но на этот раз нежно, и еле слышно произносит:

- Ее звали…Мари.

Доктор Медисон вздыхает.

Из записей доктора Медисона:

Все становится понятным. Она пытается быть такой, как сестра. Пытается сделать так, чтобы она была с ней. Разум разделился на две части: Кети и Мари. Только вот одна из них ненастоящая, и не хочет этого осознавать. Пытаюсь заставить ее рассказать обо всех убийствах. Надеюсь, это поможет. Иначе – только шок»

- Кети, ты должна понять, что Мари уже не вернуть. Она умерла, и ты больше не сможешь ей помочь, - говорит доктор Медисон, - Ты и не могла ей помочь.

- Он задушил ее, когда она начала сопротивляться. Я стояла в коридоре и смотрела на все это…я могла ему помешать раньше, чем он сделал это…

- Но ты сделала это позже, верно?

- Да, - взгляд Кети снова возвращается к нормальному, и она почти адекватна, - После того, что я увидела…я пошла на кухню, взяла нож для разделки мяса и вернулась в кабинет. Открыла дверь, вошла. Он стоял над ней…с расстегнутой ширинкой…и пытался что-то сделать с ней…точнее, с ее телом.

Вздыхает, пытается держать себя в руках. Доктор рядом, внимательно слушает ее, стараясь не встревать. Она расскажет всё.

- Я…он меня не видел…я подошла сзади, и…

- Ты его убила?

- Да. Я нанесла ему двадцать четыре ножевых ранения, если быть медицински-точной, доктор, - говорит Кети. Ее голос спокоен, и она даже слегка улыбается. Ей нравилось то, что она сделала.

- А что было потом?

Кети пожимает плечами.

- А как Вы думаете? Я пошла к матери. Она пряталась в комнате…за кроватью, - руки Кети немного подрагивают, как бывает при болезни Паркинсона, а на лбу возникает испарина. Она очень волнуется. – Когда я вошла, она начала причитать, что мол «Не делай этого…», но…мне было все равно. Я так сильно ее ненавидела, что…она не смогла защитить ее…Мари умерла из-за ее трусости! Эта лживая эгоистичная сука убила мою МАРИ!

- Кети, Кети…тише, успокойся…- доктор гладит ее по голове, и она снова начинает плакать.

- Я изрубила эту тварь на кусочки…она это заслужила. ПУСТЬ ОНА ГОРИТ В АДУ!

Доктор Медисон продолжает успокаивать пациентку, пока та не ложится на кровать и не засыпает.

Из записей доктора Медисона:

«Теперь вторая личность Кети должна уйти. Она знает всю правду. Все, что требовалось узнать ее израненной душе. Шоковая терапия не понадобится».

Вечер 4 февраля, 2005 год.

Я просыпаюсь, еще темно. Сейчас вечер? Непонятно. Стены моей палаты уже не те. Это другая палата. Видимо, меня перевели из-за буйного поведения. Или может, наоборот? Я вылечилась? Смотрю в окно по привычке. Там снова дождь, ничего нового. Сажусь на стул, смотрю - на столе лежит мой дневник. Он чем-то испачкан. Кажется, это кровь. Но ведь я ничем не поранилась…странно. Открываю его на первой странице. Записи с прошлого и позапрошлого года. Листаю, листаю…и ничего не понятно. На всех страницах следы крови. Будто кто-то испачканными пальцами трогал его, перелистывал страницы. Нет…не может быть. Не верю своим глазам…к следующей страничке прикреплено фото. Это доктор Медисон, я узнаю его. Он лежит на кровати в палате…в моей палате. Это стены моей палаты. Его лицо выражает испуг. Что за чертовщина? Кто оставил это здесь?