Что-то екнуло у него под сердцем. Несмотря на общественный ныл и готовность смело выступить на защиту, с ее точки зрения, правого дела, Джиллиан Полански была столь же тонка и нежна, как кружева с изнанки. Синклер не раз видел, как жесток может быть мир к существам хрупким и неординарным, но он никогда еще не видел более трагического выражения глаз, не встречался с человеком, чья душа до такой степени боится, как бы не выявилась ее истинная натура. Он задумался, кто же выучил ее быть до такой степени осторожной, и тут на него нахлынула такая могучая волна гнева, что он чуть не вздрогнул.

— Извините, — с хрипотцой проговорил он, даже не зная, за чье он извиняется зло. — У меня и в мыслях не было сделать вам больно.

Взгляд ее на некоторое время задержался на нем. Затем рот ее сложился в робкую полуулыбку, от которой сердце его словно связали в узел.

— Примите и мои извинения. Мне не следовало делать поспешные выводы, будто вы что-то от меня хотите. — И она вновь повернулась к раковине, дополаскивая чашки. — То есть, я хотела сказать, что всем известно, что вас интересует только наука.

“Не всегда, миз Полански”. В роли Вершителя Судеб он завоевал репутацию безразличного стоика. Но под бесстрашной оболочкой билось сердце нормального мужчины с горячей кровью и жаркими желаниями, как и у остальных особей рода человеческого. Другое дело, теперь он намеренно уводил в тень эту часть своей личности, ибо когда он позволил сердцу взять верх над разумом, это чуть не погубило всю его жизнь. И все же его физическая суть рвалась к самоутверждению, как правило, в самые неподходящие для этого моменты. Например, во время медленного танца на вечеринке у Гриффита. Или сейчас. Как он ни старался, но никак не мог отвести взгляд с ротика сердечком и думать о его обладательнице миз Полански нечто весьма ненаучное.

Когда они вышли из симулятора, шок возвращения в реальный мир вычеркнул из памяти подробности поцелуя. Событие это припоминалось им визуально, как немое кино, ибо в банке его памяти отсутствовали дополнительные компоненты, как-то звук, ощущение и вкус. Ему и раньше доводилось частично терять киберпространственные ощущения, но еще ни разу эта потеря не воспринималась им столь остро.

До этого момента он не задавался вопросом, какие именно мотивы побуждали его воссоздать поцелуй. Но глядя на ее мягкие, призывные губы, он почувствовал себя весьма неловко, заподозрив, что в его соображениях таилось нечто подспудное. А после того, что он мгновением ранее заметил в ее глазах, ему бы не хотелось давать ей дополнительный повод не доверять кому бы то ни было. Возможно, то, что она встретила его отповедью, — к лучшему.

— О’кей, — внезапно заявила она.

— О’кей по поводу чего?

— О’кей, я вас поцелую.

Иэн потрясенно поглядел на нее. На какой-то миг ему представилось, что он опять попал в симулятор, а Паркер навел на него реалии, пока он не следил за ним.

— Но вы только что сказали…

— Мне известно, что я только что сказала, — перебила она, вытирая руки полотенцем. — Но до меня дошло, что вы были правы, когда сказали, что это важно для науки. И потом, если я не сделаю этого, то буду все время ломать себе голову над тем, было ли то, что я испытывала в симуляторе… ну, в общем, я все время буду ломать себе голову. И в конце концов, — добавила она, пожимая плечами, — ведь речь идет всего лишь о каком-то вшивом поцелуе.

Вшивом поцелуе?

Вшивом? В памяти Иэна поцелуй запечатлелся как нечто туманное, но в одном Иэн был уверен: столь уничижительного определения этот поцелуй не заслуживал. Он припомнил, как наслаждался поцелуем он. Он припомнил, как наслаждалась поцелуем она. Закончившийся катастрофой брак с Самантой в значительной степени подорвал его веру в себя — как в ученого, так и в мужчину, но ничто ни в этом, ни в виртуальном мире не переубедит его, что поцелуй, которым он одарил в киберпространстве Джиллиан Полански, был первоклассным во всех отношениях.

Его охватила решимость, которой он не ощущал в себе уже много лет. Быстрый, точно мысль, он выбросил вперед руку, схватил Джиллиан за кисть и подтянул девушку к себе. Он внимательно и с чувством удовлетворения глядел прямо в широко раскрытые ее глаза, где застыло чудеснейшее выражение полнейшего потрясения, затем направился к кухонной двери, волоча девушку за собой.

— Эй, — закричала она, как только у нее, наконец, прорезался голос. — Что это вам вдруг взбрело в голову?

— Отправиться с вами в гостиную, — проговорил он просто и бесхитростно. — С точки зрения логики, это самое подходящее место для того, чтобы воспроизвести событие, имевшее место в киберпространстве. — Но логика была для него лишь полупричиной. В симуляторе или вне его, он намеревался так поцеловать миз Полански, чтобы ноги у нее подкосились и перестали ее держать.

А тогда пусть только попробует назвать этот поцелуй “вшивым!”

Джилл ожидала, что доктор ограничится быстрым, механическим поцелуем, внесет в блокнот несколько строк и на том покончит. Но, как всегда, доктор Синклер вел себя не так, как она могла бы предположить. Вместо того, чтобы сразу же заняться поцелуем, он медленно повел ее в гостиную. Оказавшись там, он отпустил ее и зашагал взад-вперед по комнате, точно пантера в клетке, которой некуда девать свои силы.

Джилл потерла запястье, разрываемая между гневом и смущением из-за перемены к себе отношения. Только что он глядел на нее до такой степени страстно, что у нее перехватило дыхание. И вдруг он отпустил ее, оставил одну, словно совсем забыл о ее существовании. Взбешенная, она уперла руки в бедра, даже не пытаясь скрыть свое раздражение.

— Скажите, доктор, вы так обращаетесь со всеми женщинами, которых собираетесь поцеловать?

Синклер бросил на нее взгляд через плечо, и лицо его озарилось озорной улыбкой.

— А почему, миз Полански, вас вдруг заинтересовали те женщины, которых я целовал?

— Меня они не интересуют. Я… — Джилл запнулась, слова захлестнула волна гнева и раздражения. Нет, честно, от этого человека взбеситься можно! — Я просто хотела знать, как вы собираетесь действовать.

— Так почему же вы сразу об этом не сказали? — Он остановился и повернулся к ней, а на лице точно замерла инфернальная улыбка. — Я изучал комнату с точки зрения возможных визуальных совпадений со средой симулятора, таких, которыми мы смогли бы воспользоваться для воссоздания киберпространственного мира. Но здесь, похоже, нет ничего подходящего, если, конечно, у вас в платяном шкафу не прячется куст куманики или горный луг.

— Я могла бы раздобыть орка, — сухо проговорила она.

Иэн усмехнулся, и этот приятный звук был воспринят ею, как глоток изысканного коньяка.

— Полагаю, что это соображение заслуживает позднейшего рассмотрения. Однако, поскольку визуальный аспект эксперимента абсолютно невоспроизводим, самое лучшее, что нам остается, это полностью его заблокировать. Устранение визуального ввода обострит прочие наши чувства.

— Прекрасно. Я закрою глаза, — заявила Джилл, желая приступить к делу как можно скорее.

— Это один из вариантов, — согласился Иэн. — Но полагаю, что у меня есть лучший. — Он потянулся к настольной лампе подле дальнего конца дивана и выключил ее.

Раздражение Джилл сменилось отчаянной паникой. Она подбежала к лампе и снова ее включила.

— Предпочитаю закрыть глаза.

Иэн восхищенно вздернул темные брови.

— Отлично. Принимаю ваш альтернативный вариант — на этот раз. — Все еще улыбаясь, он — высокий, худощавый — устроился на диване и указал на место рядом. — Начнем?

Джилл показалось, что тело ее внезапно превратилось в растопленный воск. Колени у нее подкосились, и она плюхнулась рядом с ним, хотя и чуть дальше указанного места. Внезапно комната наполнилась пылающим жаром, и стало до того душно, что невозможно было дышать. Это просто поцелуй. Дурацкий поцелуй…

Но в глубине души она осознавала, что это нечто намного большее.