— Боже милосердный! — воскликнул Синклер, застыв на месте, — это что еще за штука?

— Думаю, что орк, — заявила Джиллиан, подойдя к собеседнику. — Только маленький.

— Маленький? — Синклер резко повернулся и уставился на надвигавшегося монстра. Слегка ссутулившийся, он все равно был ростом не менее семи футов. На вид он мог нокаутировать молодого слона, прижав его лопатками к земле, даже при условии, что одна рука у него будет заведена за спину.

А шло чудовище прямо на них.

— Паркер! — пролаял Синклер. — Уберите эту тварь отсюда!

— Пытаюсь, — ответил Феликс, — но программа утонула в топологической матрице, и я не могу ее отыскать.

— Зараза чертова, — выругался Синклер, понимая, что в данный момент это выражение более чем уместно. Топологическая программа, которую следовало пролистать, чтобы отыскать точку наложения, была не менее шести дюймов глубины. И если Феликс не знал, в каком именно месте искать, то программу этой твари он не найдет никогда в жизни.

Синклер покачал головой, чувствуя, как накатывается жуткая головная боль. Затем вновь поглядел на гигантского монстра, радуясь что это тяжеловесное создание передвигается крайне медленно. Они легко смогут от него убежать. Схватив миз Полански за запястье, он ринулся в обратный путь, намереваясь сделать именно это.

Но миз Полански даже не пошевельнулась.

— Угу, — произнесла она.

Выражение “угу” не совсем соответствовало сложившейся ситуации. Оглянувшись, Синклер убедился в том, что его партнер-кибернавт по недосмотру опять попал в самую гущу кустов куманики. Как бы медленно ни передвигался монстр, он все равно их настигнет до того, как им удастся высвободиться. Вздохнув, он сообразил, что выход есть только один.

— Прекращайте эксперимент, Хеджес. Выводите нас отсюда.

Последовала продолжительная пауза, а затем отстраненный голос Сэди Хеджеса проговорил в ответ:

— Я и могу, и не могу это сделать, док.

— Сэди, — на одном дыхании произнес Синклер, пытаясь сохранить хладнокровие, — спорить некогда. Выводите нас отсюда. И немедленно!

— Док, вас-то я выведу отсюда без проблем. Но поглядите-ка, на чем стоит она!

Синклер стал всматриваться в хитросплетение веток и сучьев под ногами у партнера и разглядел тоненькую мерцающую линию кобальтового цвета. Черт! Колючий куст оказался как раз поверх одной из линий силовой сетки. А прелестная лодыжка миз Полански была от нее в опаснейшей близости. Голова у Синклера стала раскалываться по-настоящему.

— Что ж, — проговорил он, кладя руку на инкрустированный меч, — похоже, мне представляется случай проверить, защищают ли виртуальные доспехи, как настоящие.

На этот раз инициативу проявила миз Полански, схватив спутника за запястье.

— Доктор, это всего лишь проекция, верно? Она ведь не может причинить вам вреда?

Синклер посмотрел в ее честные глаза. И нежно снял ее руку со своей, проявляя все ту же заботливость, с какой он высвобождал ее платье из колючек.

— Я запроектировал симулятор так, чтобы он стремился к воспроизведению физических стимулов, — спокойно произнес он, словно беседовал о погоде. — Всех физических стимулов.

В нескольких ярдах от них грузный монстр прорычал, как бы подтверждая справедливость этого заявления.

“Черт, — подумал Синклер, глядя на это создание, — эта тварь похожа на танк “Шерман” с ногами!”

— Я не позволю вам делать что-либо подобное!

Он быстро перевел взгляд на партнера-кибернавта. Перепачканная, с золотым обручем на боку и в разорванном, испорченном сотнями колючек когда-то роскошном платье, она стояла с высоко поднятой головой, а карие глаза ее были наполнены абсурдной, но в то же время истинной гордостью.

— Простите, миз Полански, но вы вряд ли находитесь в том положении, когда можно отдавать приказы кому бы то ни было.

— Я не отдаю приказы, я работаю головой, — заявила она, решительно скрестив перед собой руки. — Вы в состоянии уйти. Я — нет. Вы — мозг этой операции, а не я. — Она вздернула голову, встретив его взгляд без малейшего намека на страх. — Вами нельзя пожертвовать, доктор. Мною можно. Оставьте мне свой меч и уходите, пока это еще возможно.

Синклер поглядел на нее, потрясенный и подавленный ее смелостью и ясностью мысли. Совсем недавно между ними произошло нечто, чем она могла бы воспользоваться, если бы захотела. Но она не такая. Стоя спиной к стене, он вообразил, как она будет сражаться и ни за что не попросит даже на грамм пощады. Одни бегут от противника, другие встречают его лицом к лицу.

У Синклера зародилось подозрение, что Джиллиан Полански принадлежит к числу тех редких личностей, которые своими противниками закусывают перед обедом.

— Ваша логика… безупречна.

— Значит, вы уйдете?

— Нет, но ваша аргументация великолепна. Теперь прошу извинить: у меня назначено свидание с шагающим бульдозером.

— Доктор, я…

Фраза повисла, и настало молчание, говорившее больше, чем любые слова. Прозрачные слезы засверкали у нее в глазах — слезы страха, но не за себя. Где-то в глубине души у него все сломалось.

Он припомнил тот неразделенный миг десять минут назад, нежность, которую он отверг, обозвав сбоем в программе симулятора. Сложность чувств часто искажалась черно-белой логикой матриц симулятора. Но не это помешало ему тянуться всей душой к эмоциям, замеченным в ее глазах. И не заставило позабыть прикосновение ее руки к своей шее — руки, мягкой как шелк, до такой степени нежной, что он даже позабыл, что такое возможно.

“Господи, да кого же я обманываю? Ведь я хотел танцевать с ней на вечеринке у Гриффита! Я же буквально рванулся через всю комнату, когда началась эта песня в медленном ритме…”

Джиллиан облизнулась, и этот простейший жест вызвал у Синклера ниже пояса реакцию наподобие ядерного взрыва. После этого она заговорила:

— Доктор, я даже не знаю, как вас зовут…

— Иэн, — проговорил он, поворачиваясь лицом к приближающемуся монстру. — Мне бы тоже хотелось занести в протокол, что и вы, миз Полански, не совсем то, что я предполагал ранее.

Синклер и раньше во имя науки встречал опасность лицом к лицу. Когда ему было одиннадцать, он взорвал гордость деда — розарий в ходе эксперимента, целью которого было доказать наличие у удобрений способности к возгоранию. На первом курсе у него произошел несчастный случай с чересчур ретиво функционировавшим циклотроном, в результате которого он провалялся в больнице целый месяц. В избранном им роде деятельности смерть была запланированным риском, и Синклер был готов к подобной возможности, сознательно и тщательно продумав такого рода вероятность точно так же, как он продумывал и прочие свои дела. Он заранее составил завещание и обновлял его каждые три месяца. Он удостоверился в том, что техники и ассистенты знакомы с объемом и характером исследований, так что работа будет продолжаться. У него не было причин сожалеть о самой возможности смерти — за исключением весьма ненаучного желания продолжать жить.

Когда орк стал на него надвигаться, Синклер задумался обо всем, что он еще не сделал, о теориях, которые он еще не проверил на практике, о том, что он еще не сказал Партриджу, — единственному, о ком он позволял себе заботиться. Пришли в голову и другие мысли, как например о невинно соблазнительной улыбке миз Полански и потрясающей форме ее длинных ног, способной свести с ума. Нет, в данный конкретный момент он положительно умирать не собирался. Однако, бросив взгляд на массивные плечи орка и его демонически-яркие глаза, Иэн сделал вывод, что в данной ситуации от его желания мало что зависит.

— Паркер, что, никак не удается избавиться от этой твари? — крикнул он.

— Стараюсь, — ответил Феликс, причем по тону его голоса было ясно, что он выкладывается до предела. — Это далеко не просто.

“Это намного проще, чем стоять лицом к лицу с орком”.

— Ладно, только постарайся сделать все, что можно, — заявил он, молясь про себя, чтобы это паркеровское “все, что можно” помогло. И его собственное тоже. Потому что если он не остановит эту тварь раньше, чем Джиллиан выпутается из колючего кустарника и сойдет с силовой сетки, его голова окажется не единственной в коллекции чудовища.