Держась за руки, мы с Медведем вошли в лабиринт и сделали пару шагов. Обернулись. Вход позади нас стал закрываться, пока вообще не перестал существовать. Мы до последнего глядели на Рому и Минотавра и улыбнулись им, ни в чём не виня ни того, ни другого. И вот мы отрезаны от Визардлэнда. От всего. От целого мира. Мы наедине друг с другом. От этого начинают бегать непонятные мурашки по коже. Я и он... Вместе... И нам остаётся идти... И только вперёд... Мы - начинаем.

- Скажи, ты ведь его не обвиняешь? - нарушила молчание я, спрашивая Медведя, имея ввиду и Ромку, и Минотавра. Тот покачал головой.

- Нет. Это ведь из-за меня он втянут во всю эту катавасию, что происходит с нами. И я бы не хотел, чтобы он умер. Он сумел вовремя остановиться, несмотря на то, что Минотавр мог съесть его душу.Этим он показал, что не является трусом. Минотавр просто не мог ослушаться правил, установленных тысячелетиями назад. А Рома - он просто не столь безрассуден, как мы.

Как МЫ. Сочетание этих слов приятно согревало сердце. Медведь родился не берсерком, а магом, который мог обучаться в Институте. Если бы было иначе - мы б никогда не встретились. То есть, всё изначально велось к тому, чтобы мы были вместе. Просто я из-за дурацкого треклятого соперничества и своей дружеской близости с Митей отказывалась признавать свои чувства к Медведю. Теперь Митя умер. И он помог мне осознать, что я чувствую. Митю я люблю больше, чем просто друга... А Мишу - в несколько раз трепетней и сильней. А Рома и его решение остаться... поможет нам поговорить. Я остановилась.

- Медведь... - сильно сжала руку любимого, заставляя его обернуться ко мне. - Он хотел оставить нас наедине, - возможно, вдвоём мы даже сильнее, чем были бы с Ромкой. Ведь он был бы только помехой нашему уединению... духовному объединению и единству... которые могут повлечь за собой нечто более значимое, грандиозное и масштабное... Я чувствую, что пока я с Мишей, я внутренне, морально сильнее... пока я держу его руку... И внутри нас течёт и пульсирует почти одинаковая кровь. - Нам надо поговорить.

- Да, надо, - он страстно глядел мне в глаза. И так же страстно поцеловал меня. Я словно окунулась в водоворот эмоций, которые никогда не испытывала. Неистовые, словно буря, они захлёстывали меня через край... И я не останавливалась. Подобно морскому бризу, я окутывала его своей встречной волной. И он продолжал захлёстывать... Зная, что я его тоже продолжу "хлестать". И мы целовались до полной потери контроля и разума, полной потери рассудка. Только доспехи, в которые мы были одеты, нас "отрезвили". Их было неудобно снимать...

- А может быть, к чёрту всё это? - спросил Медведь. - К чёрту все эти доспехи и нашу миссию... Давай их просто снимем. А миссия - подождёт.

Это, конечно, волнующе и соблазнительно... Помню, как разыгралось моё возбуждение, когда я увидела Медведя без рубашки... И я бы не прочь испытать удовольствие посильнее. Хоть это было и не эротично, но я стянула с Медведя кольчугу, и он снял её с меня. Затем оказались снятыми специальные рыцарские штаны и следом полетела наземь остальная - обычная одежда, что была на нас снизу. Медведь осмотрел моё почти голое тело (всё-таки трусики и бюстгалтер считаются за одёжку) и погладил мою бархатную кожу рук.

- Ты такая... красивая!

- А ты такой... сексапильный!

И я набросилась на него с поцелуями, отчего тот спиной припал к стене. К счастью, сегодня не будет никаких призрачных зомби, так что мы вольны делать то, что хотим. А хотим мы... заняться любовью!

Я приласкала его "ствол", и Медведь вошёл в меня с дикими стонами, а я кричала, как бешеная и возбуждённая пантера. Секс - это высшее проявление любви... Когда в основе его - настоящие чувства... Он был феерическим, ярким и запоминающимся. И мы предавались ему без остатка.

Мы оба лежали без нижнего белья на земле, пока не осознали, что там всё-таки грязно (для нас были вещи поважнее) и нужно отряхиваться, вставать. Я улыбалась, немного в смущении, но в то же время мне никогда не было так хорошо, как сейчас. Медведь тоже словно был в эйфории. Но мы одевались, и на нас вновь опустилась тяжесть всего происходящего. Мы одни в тёмном лабиринте, мои две подруги - погибли, Рома - возможно, выживет, но я потеряла Митю, и мы с Медведем не знали, живы ли Лиза и Костя... Хотя в самом нашем с Мишей уединении витало что-то завораживающее и возбуждающее.

- Я... потрясён, - произнёс Медведь, будучи всё ещё без рубашки.

- Чем? - изогнула бровь я, позволяя ему застегнуть мне бюстгалтер.

- Твоей... соблазнительностью. Я и не знал, что такое возможно.

Он не был уверен, что я полюблю его. Не стоит винить его в этом - я и сама поначалу была не уверена. Я провела пальцами по его пышной, чёрной, немного спутанной гриве волос.

- Я и сама не знала... Но я... люблю тебя.

И он прижал меня к себе, гладя по обнажённой спине и прикрывающим её длинным волосам цвета полуденного солнца. Он зарылся губами в мою шею и начал целовать меня, доставляя ещё большее удовольствие. Я чуть-чуть отстранилась, преодолевая новый водоворот страстей.

- Прости, - сказал он. - Я знаю, нам нужно идти, но... Я не могу не сказать тебе то же самое. Я тоже люблю тебя.

Последние слова он проговорил мне в губы, и его рот соприкоснулся с моим. Сначала нежно, затем всё неистовее. Видно было, как тяжело ему давалось скрывать свои чувства. И как трудно мне было определиться в них.

И мы снова разделись. Зря одевались. Наше физическое воплощение любви проявилось теперь уже после того, как мы в ней признались. И это было не менее изумительно.

Таких восхитительных ощущений я никогда ещё не испытывала. Думаю, что и Медведь тоже. Несмотря на то, что, думаю, я у него не первая. Поцелуи у меня раньше были - один с Митей, а раньше... не помню, в прошлом году, с кем-то из однокурсников... Но насчёт секса - у меня эти оба раза были впервые... Но вот у Миши - не знаю... Света... что у него было с ней?

- Признайся мне честно, - дыша часто и тяжело, словно после долгого марафона, решила выяснить я. - У тебя было что-то со Светой? В глазах у Миши промелькнул страх. Страх, что вот только обрёл меня - и потеряет. Ему не пришлось ничего говорить. Я всё поняла сама. - Ясно, - у них, видно, тоже был секс. Я проглотила это, как и не пролитую слезу.

- Когда?

- В прошлом году, - я почти отвернулась с горечью и обидой, но Медведь помешал мне это сделать, прислонившись ладонью к моей щеке. Я хотела убрать её, но Миша накрыл мою руку другой, заставляя меня поднять на него глаза и увидеть, как они, тоже полные горечи, смотрят на меня с сожалением. Увидеть, что если я поступлю как-то неправильно, я могу потерять его. - Это было не по моей инициативе. Ну, ты же знаешь Свету! И её страсть к свиданиям!

Голос его почти дрожал. И мне было даже жаль Мишу. Да, Света была коллекционером мужских сердец. А Медведь - самый горячий парень - лакомый кусочек! Он так искренне глядит на меня. И я ему верю. Потому, что ничто внутри меня не указывало на то, что это неправильно. Мне хотелось его успокоить. И свободной рукой я погладила его по щеке.

- Да, - тихо призналась я. - Я тебе верю.

Казалось, что Медведь вот-вот прослезится от нахлынувших чувств - настолько сильно он любит меня. Он не хотел, чтоб я увидела это, поэтому снова прижался ко мне, зарывшись лицом в мои волосы. Я позволила слезе тайно выпасть и незаметно вытерла её. Хотя, возможно, он понял, что я плачу.

- Я не должна тебя обвинять, - сказала я, уже глядя ему в глаза. - Ведь ты чувствовал столько боли, глядя на нас с Митей.

- Но у вас кроме поцелуя ничего ведь не было, - Медведь насторожился. - Или было?

- Нет! - поспешила заверить я. - Да и поцелуй был... если честно, не вовремя.

- Да, я видел... Ты ему сказала "не надо"...

Я улыбнулась. Мне очень польстило то, что Медведь за нами тогда смотрел и даже запомнил мои слова. Он ухмыльнулся. - Зато мне ты такого не говорила!