- Как хотите. Этот пергамент - Полотно Прошлого и Настоящего. Из названия должно быть понятно, что будущее оно не показывает, - пояснил он. - Но оно может показать любое место, любого человека и что происходило с ним в любой из моментов прошедшего. Не обязательно нашей эры. Так значит, вы хотите увидеть, как и из-за кого умер Родион, - мы с Мишей кивнули, и Филипп обратился к пергаменту, говоря на латыни: "Panno cilicii, ostendere mihi, quam mihi amicus est, et cujus causa Rodion (полотно-полотно , покажи мне, как умер мой друг Родион и по чьей вине)," - и в закруглённом прямоугольнике начало проявляться изображение.

Утро. Кабинет директора. Родион Филимонович сидит за своим письменным столом, изучая какую-то древнюю книгу. К нему открывается дверь. Входит Мила, сияющая свой ослепительной красотой. Она была в зелёном изысканном платье, под цвет сияющих глаз. Длинные чёрные волосы кудрями ниспадали по её груди, плечам и спине. Родион поднял свой взгляд от книги, обрадованно воскликнув:

- Внучка! что же заставило тебя явиться ко мне в столь ранний час?

- Хотела повидать тебя, дедушка. Ты, наверное, всю ночь читал, так и не сумел отдохнуть, вот я и хотела бы поддержать тебя, поговорить, - в голосе её слышалась забота, однако я не доверяла её интонациям и выражению лица. Да, обеспечит она Родиону вечный покой!

- Да, конечно! - согласился тот. "Нет, не надо! - предчувствуя его скорую смерть, которая на самом деле уже случилась, панически подумала я. - Она же вас убьёт!" - Пора бы мне уже отвлечься от древнегреческих манускриптов и выпить немного чаю, - он отодвинул книгу к углу стола и закрыл её. - Ты не подашь чайник с подносом дряхлому старику? Чайные чашки, поднос и всё остальное лежали в книжному шкафу на полке, освобождённой от книг. Шкафы стояли полукругом - по форме центрального отдела кабинета - и в большинстве своём находились у директора за спиной. По обе стороны стен - две винтовые лестницы, ведущие к спальне. С их ступеней можно взять книги с любой высоты.

- Ну, что ты, дедушка, - с сочувствием отозвалась Мила и направилась к чайнику. - Ты ещё всех переживёшь!

Но, оказавшись сзади него, она насмешливо улыбнулась. Затем - подошла к чайнику и двум чашкам. Всё это стояло на серебряном подносе. Мила подняла чайник в воздух с помощью Левитации и за счёт неё же влила его содержимое в кружку с изображением Института."Она единственная принадлежит директору," - вспомнила я, с ненавистью глядя на Милу. Налив воду себе, она добавила в жидкость обеих кружек заварку из того чайничка, что поменьше и порылась внутри своего платья, доставая оттуда какое-то зелье. Скорее всего, отраву. Незаметно Эмилия добавляет его в кружку с нарисованным Институтом, и на лице её появилась зловещая ухмылка. Цвет чая не изменился, и колдунья спрятала зелье обратно.

- Нет, годы мои уже сочтены, - говорил Родион Филимонович, но подозревая о том, какие же махинации проводит внучка за его спиной. - Я уже стар и слаб. Пора уже скоро отправиться и на вечный покой. Мила спустилась с лестницы, опустив поднос с чайником, чаем и печенюшками перед дедом на стол.

- Заранее никто не может знать, когда это случится, - с видом доброжелательности и беспокойства произнесла она. - Плохое у меня предчувствие, внученька, очень плохое... - задумчиво произнёс дед. Мила сильнее забеспокоилась. Вдруг он и не притронется к чаю?

- Какое? - спросила она. Разумеется, ей хотелось удостовериться, что она к этому предчувствию не имеет никакого отношения, как, впрочем, и чай.

- Неопределённое... Как будто бы смерть совсем вот передо мной... И скоро заберёт меня к себе... - директор поднёс чашку к своему носу, вдыхая исходящий из неё аромат. - М-м... с чабрецом...

Чёрт, почему же сейчас это предчувствие у него не сработало?! Если бы он смог понять его - то не произошло б тех событий, которые сгубили множество людских жизней!

- Твой любимый вкус! Да и, по правде говоря, другой заварки там не было! - Мила улыбнулась, демонстрируя фальшивое дружелюбие. Тут её улыбка сошла на нет. Мила склонилась поближе к деду. Сама смерть склонилась над ним. - Но ты не беспокойся из-за предчувствия. Не все они сбываются. Пей чай.

- Да, конечно, не все! Зря меня Филипп предостерегал...

Ох, как же я не согласна со стариной директором! Но, к сожалению, предотвратить ничего не могу - на данный момент показанное на пергаменте - в прошлом, а в тот день я впервые после нескольких дней в больнице спала в своей спальне, ибо на тот момент занятия и завтрак ещё не начались.

- Филипп?! - переспросила Мила, изогнув брови.

- Ну да. Ты же сама знаешь, как ему не понравился твой интерес к тёмной магии. А я считал это лишь увлечением. И вот, вижу - ты стала доброй женщиной!

Мила изобразила застенчивую улыбку.

- Спасибо!

- Всегда пожалуйста, внученька! Но вот почему мы до сих пор не пьём чай? - Мила не стала притворяться, что возьмёт кружку - ещё бы, тогда на кружке останутся её отпечатки и энергетика - и поэтому потянулась к печенью и взяла его. - Приятного аппетита! - пожелал Родион и сделал большой глоток из кружки. Мила опустила руку с зажатым печеньем к себе на колени, напряжённо всматриваясь в лицо деда. Мгновение ничего не происходило, но тут глаза у него выкатились из орбит, и он начал задыхаться. Горло его словно сковывало льдом. - Воды... Воды... - только и мог хрипеть он.

Но Мила Фокс видела, что её план отравить деда начал осуществляться, и она не собиралась сдаваться и останавливаться на полпути к цели. Она положила руку ему на плечо и попросила с наигранным беспокойством:

- Попей чаю. Он - твой самый любимый. Может, тогда у тебя прекратится одышка. Главное - мысленно себя настраивай на это. Родион кивнул и отпил ещё. И зря. Очень зря. Глаза его ещё больше выкатились, и он стал тяжелее дышать. Казалось, что каждый вздох может стать для него последним. Мила отклонилась на спинку кресла, став равнодушно и свысока наблюдать за мучениями деда. Он пытался что-то произнести, но уже не смог. Корчась и задыхаясь, он положил голову к себе на стол.

Эмилия зловеще ухмыльнулась, довольная содеянным. Поднос со всем содержимым она отправила на полку заклинанием Левитации, даже не сдвинувшись с кресла. Единственное, что она оставила себе - это кусок прямоугольного печенья, которое собиралась доесть. Естественно, ведь на нём она оставила свою энергетику. Эмилия встала, надкусив его и направилась прочь с места преступления, не оставив следы (если не брать в расчёт использование заклинаний). Напоследок она оглянулась на мёртвого деда и зло усмехнулась.

Изображение на пергаменте начало исчезать. Я, Миша и Филипп увидели то, что хотели. Вернее, то, что должны. И наши подозрения подтвердились.

- Мы так и знали, - понуро произнёс Миша. - Зачем только согласились на эту миссию?!

Я приобняла его правой рукой. Мне хотелось его успокоить.

- Вообще-то мы до путешествия ни о чём не догадывались, - напомнила я. - Тем более, помнишь, как в нас бурлила неудержимая жажда приключений? Тогда для нас был сам их смысл не так уж и важен. Важнее всего - испытать опасности. Миша кивнул. Как же он мог этого не помнить?! Мы оба с ним всегда были склонны лезть на рожон, но за пределы Института нам нельзя было выходить. А тут - предоставилась нам возможность проявить себя, причём в настоящих испытаниях жизни! Как тут не согласится тем, кто их только и ждал?! Но... всё оказалось гораздо сложнее. Мы уж никак не предполагали, что всё случится именно так. Что наших спутников будут сжирать, превращать в вампиров и убивать. Хотя... было даже интересно. Спасибо Милочке за это! Гореть ей в аду!

- Да, но сейчас всё иначе, - сказал в ответ Миша. Жаль, но мы были с ним в комнате не одни. А мы так привыкли к уединению! Но в комнате ещё Филипп, и дом принадлежит именно ему.

Я вспомнила об извозчике и его дочери. Где они, как? Не отравились ли они теми яблоками, что я им любезно дала? Я попросила Филиппа показать нам их. -