Дальше…

А дальше все пойдет по первому варианту плана. Отогнать машину до пустыря, спрятать тело, заменить все документы Люси своими собственными, оставить рядом с телом чемодан с вещами и все поджечь. Только потом можно будет вернуться домой, чтобы окончательно и навсегда превратиться в Люси. Это самая приятная часть плана.

Что же остается? Остается лишь дать Анжеле исчезнуть навеки, то есть опять-таки следовать прежнему плану. Положить на кровать письмо, содержание которого придется слегка изменить: Анжела должна извиниться за то, что покинула сестру без предупреждения. Признаться в любви к Иву, сказать, как ей стыдно перед сестрой, пожаловаться, что она не в силах совладать со своими чувствами, и выразить сожаление, что невольно причиняет боль своим близким, которых так любит… Все эти аргументы сработают в ее пользу.

Накануне дня «Икс» Анжела чувствовала себя в полной боевой готовности. Все было тщательно продумано, предусмотрено, согласовано. Люси больше не была беременна, их организмы функционировали абсолютно синхронно. Отвар шалфея с добавлением листьев малины сделал свое дело. Впрочем, если бы это не сработало, в распоряжении Анжелы были и другие возможности, которые, к счастью, не понадобились. Например, лекарство от язвы желудка, тоже способное спровоцировать выкидыш.

К тому же Люси довольно быстро оправилась после потери ребенка, и это слегка удивило Анжелу. Ее горе могло бы быть гораздо глубже, но она скоро пришла в себя и погрузилась в обыденные заботы. К большому удовлетворению сестры.

Анжела постаралась унять волнение, поднимавшееся в душе всякий раз, когда она начинала думать о том, что предстоит сделать завтра. Надо появиться в доме сестры в половине четвертого — за полчаса до того, как отправиться за детьми. В четыре ровно они обе выйдут из дому. Анжела довезет Люси до «Беседки», где та пересядет в машину Миранды, единственной посвященной в их план. Люси отправится в Ватерлоо, а Анжела — в школу.

Но прежде следует утрясти еще одну деталь. Это пришло Анжеле в голову в самый последний момент, но она была горда своей находкой. Нужно неоспоримое доказательство того, о чем она говорит в своем письме.

И это доказательство следует предъявить Иву.

— Это я, Люси! Открой!

Захваченный врасплох ее неожиданным появлением, Ив открыл дверь не сразу. Но несколько мгновений спустя Люси, ослепительно красивая, уже входила в студию, одаривая мужа обольстительной улыбкой.

— Зачем ты пришла? — спросил он.

Его тон не был раздраженным, в нем слышалось только удивление.

— Ты мне не рад?

— Да, конечно, но…

Люси прошлась по студии. Это была просторная комната, похожая на мастерскую художника. Стены и потолок выкрашены в белый цвет, в глубине комнаты было натянуто полотно, перед которым выстроились в ряд несколько прожекторов разного размера. В противоположной стене — дверь, которая вела в лабораторию, а в центре комнаты — массивный письменный стол из дуба, заваленный негативами, формами для печати, банками с клеем, ножницами, книгами и журналами. Несколько фотографий были развешаны по стенам, в углу стояло старое кожаное кресло.

Загадочно улыбаясь, Люси подошла к мужу. Он рассеянно поцеловал ее, она же в ответ тесно к нему прижалась. Ив почувствовал, как ее горячее дыхание обожгло ему шею, Люси смотрела на него страстным, пожирающим взглядом, все плотнее обвиваясь вокруг его тела; она коснулась его лица дрожащей рукой, скользнула по волосам вдоль затылка, прижалась губами к его рту, однако не осмеливаясь поцеловать.

— Люси! Что с тобой? Ты себя хорошо чувствуешь?

— Прекрасно, любовь моя, — ответила она хрипло. — Почему ты спрашиваешь?

— Не знаю. Ты какая-то странная.

Она нежно провела пальцами по его губам, прижавшись еще теснее.

— Тебе кажется странным, что жена пришла поздороваться с тобой?

И принялась страстно покусывать ему ухо, запечатлела жаркий поцелуй в висок, в щеку, в уголки губ и наконец проникла языком ему в рот. Потрясенный Ив даже не пытался уклониться от вспышки этой внезапной, пожирающей страсти, хотя не был готов на нее ответить.

Люси, казалось, не замечала обескураживающей холодности мужа: весь свой пыл она вложила в огненный поцелуй, в то время как руками поверх брюк ласкала его ягодицы. Мало-помалу Ив начал уступать этому напору. Он ответил на поцелуй жены, еще теснее притянув ее к себе, его руки гладили ей спину, постепенно спускаясь вниз, и вот он уже жадно ласкает нежную плоть под юбкой. Наконец Люси почувствовала на своем животе его отвердевший член и, не дожидаясь его просьбы, резким движением подняла край платья. Ив приподнял ее, положил на рабочий стол, и их тела слились воедино.

Объятие было коротким и поспешным. А когда все было кончено, Ив так же поспешно оделся, словно боясь, что их застигнут врасплох.

— Если бы я знал… — пробормотал он, глядя на жену сконфуженным и любопытным взглядом.

— С тобой такое случалось не часто, ведь так? — весело подначивала Люси.

Ив хотел было ответить, как вдруг замер, пристально рассматривая стоящую перед ним женщину. Лицо его помрачнело, брови нахмурились. Она же с торжествующей улыбкой наблюдала за ним, уже не скрывая правды, о которой он только начал догадываться.

— А ведь тебе понравилось! — произнесла она, не сводя с него глаз.

Их взгляды скрестились, словно шпаги: обескураженный — у него, торжествующий — у нее. Он задал ей вопрос, она ответила одним словом. Точнее, именем.

И тут он влепил ей пощечину! Стремительно, со всего размаху! Голова Анжелы дернулась вбок, она потеряла равновесие и зашаталась, хватаясь рукой за стоящее у стола кресло. Затем медленно выпрямилась: несмотря на только что полученную оплеуху, выглядела она победоносно.

— Ты зря это сделал, Ив, — насмешливо прошептала она. — Люси ничего не узнает.

— Катись отсюда!

Ив рванулся вперед, встав у нее на пути. По одному взгляду она поняла, что этот мужчина готов выплеснуть на нее всю свою ярость одураченного самца. А между тем она еще была полна им, его желанием, его силой. Вздрагивая и не сводя с него глаз, неуверенной походкой она двинулась к выходу. На ее лице продолжала играть вызывающая улыбка: сейчас это было опасно, но совладать с собой она не могла. Ив замахнулся снова, но, сделав над собой усилие, опустил руку. Анжела вздрогнула. Она скользнула мимо него, напрягшись всем телом, стремясь поскорее добраться до спасительной двери, скрывшей от посторонних глаз их приключение.

Не проронив ни слова, Анжела вышла из мастерской; сзади оглушительно хлопнула дверь. Молодая женщина горделиво выпрямилась, щека у нее горела, ноги подкашивались, она чувствовала себя запачканной, но в то же время счастливой победительницей.

«Ты полюбишь меня, Ив! Ты будешь любить меня вопреки всему».

Это был последний штрих. Пробило три часа, пора было отправляться к Люси.

Сидя за прилавком в «Беседке», Миранда читала Марка Твена. К половине четвертого в кафе оставалось лишь два-три клиента, засидевшихся за обеденным столом и не дававших ей возможности закрыть кассу и прибрать в помещении до появления вечерних посетителей. Чтобы скоротать время, она взялась за книжку «Том Сойер, приключения Гекльберри Финна». Эти имена оживляли в ее душе далекие воспоминания детства.

Перечитывая знакомые строки, она окуналась в убаюкивающую атмосферу давно ушедшего прошлого: эти книги бабушка читала ей на сон грядущий. Правда, перевод на французский лишил их значительной доли обаяния, но исходившее от них ощущение волшебства все же чувствовалось и, как прежде, действовало на нее.

Сегодня она открыла новый роман — «Принц и нищий», и книга захватила ее. Миранда с удовольствием погрузилась в повествование о необычайных приключениях уличного мальчишки, который, благодаря своему потрясающему сходству с принцем Гальским и волею запутанных обстоятельств, оказался на месте отпрыска королевской фамилии.