Бореку тоже хочется привлечь внимание кролика. Он становится на четвереньки и прыгает, щелкает языком, свистит. Поднимает пальцы над головой, изображая кроличьи уши. У Петрушки так не выходит.

Так они не отходят от клетки, водят хоровод, распевают и кричат во все горло. Шуму хоть отбавляй. От этого шумного веселья они раскраснелись и никак не могут прийти в себя. Им это очень нравится и очень весело.

Но кролику совсем не весело.

— Давай так же делать носом, как он, может, он нас признает за своих, — заявил Борек и сморщил нос.

Петрушка тоже смешно повела носом. Она дышит, раздувая ноздри. Носик ее быстро движется. Петрушке по-настоящему хочется быть похожей на кролика. И она вовсю старается усиленно дышать носом, даже капельки пота показываются над верхней губкой.

— Ах ты, малявка, — обижает ее Борек.

— Сам ты малявка! — дуется Петрушка и лезет в карман за платком.

— Мне уже так не скажешь, мне уже нос не вытирают. Не то что ты, еще не знаешь, что такое носовой платок!

Напрасно Петрушка старается вытащить свой платок из маленького кармана. Она злится, и ее злость обращается против Борека. Град кулачков так и сыплется на Борека. Она бьет его куда попало и даже пытается укусить.

Но Борек в ответ только смеется. Рядом с рассерженной малышкой Петрушкой он чувствует себя умным и большим. И ее кулачки ему нипочем. Он даже нарочно подставляет ей спину. И этим еще больше злит ее. А сам только смеется: «Малышок, малышок с печной горшок!»

Внезапно Петрушка отворачивается от него и бежит к дому. Она окончательно обиделась.

Бореку это уже не нравится. Он не хотел Петрушку обидеть, а думал просто подразнить ее. Он догоняет сестру, вытаскивает у нее из кармана платок и вытирает нос и глаза.

— Ну ладно, ладно. Давай мириться, я тебя больше не буду дразнить, но и ты не дразнись.

— Но скажи, что я уже большая! — ставит условие Петрушка.

— Давай играть в дочки-матери. Кролик будет нашим ребенком, — предлагает Борек.

— А клетка нашим домом, — тут же соглашается Петрушка.

— Где растет наша капуста, будет зеленая лавка.

— И я пойду туда покупать продукты на обед.

— А как же твои дети?

— Они будут уже не моими и придут в гости к нам.

Борек тут же спрашивает:

— Мама, а когда мы будем обедать?

Петрушка:

— Нет, я только иду покупать, понянчи моего малыша.

Борек ловит кролика в клетке. Тот не дается. Но скрыться ему некуда. Он защищается, царапается, бьется. Петрушка смотрит на борьбу Борека с кроликом и уже забывает, что должна идти за покупками. Борек хватает кролика за спинку и сажает в коляску с куклами, но продолжает его держать и не отпускает. Петрушка хватается за ручку коляски. И оба проворно катят коляску с куклами и кроликом.

Они укачивают кролика и напевают:

Ребята на седьмом небе. Им нравится, что у них такой малыш. Что там Вит, Байяя или Юлинка; ведь они не живые. А тут настоящая живая игрушка.

Но кролику все это не нравится. Он сопротивляется каждым мускулом своего тельца, не хочет быть в неволе.

Борек крепко держит его обеими руками. И за это получил свою долю царапин. Но он не хочет сдаваться.

— Знаешь, Петрушка, привяжем нашему малышу красный бант.

Мама Петрушка разыскивает в коляске ленту.

— Ну-ка посмотрим, как идет нашему малышу красный бант. Байяя, Юлинка! Вы уже видели его?

Все куклы усердно кивают головами: это Петрушка двигает ими. А у кролика тоже мордочка все время в движении: он усердно старается избавиться от банта. Он бьет передними лапками, стараясь когтями сдернуть ленту. Подобное украшение ему явно не по душе.

— Ах ты, неблагодарный! Так-то ты слушаешься своих родителей! — говорит Борек и бросает непослушного кролика снова в клетку, крепко запирая дверцы.

Кролик прыгнул, разбежался, ударился о решетку клетки и запищал от страха.

Борек с Петрушкой удивленно посмотрели друг на друга. Разве они ему что-нибудь сделали? Даже и не думали. Может быть, он голоден? Наверняка он хочет есть. Нет сомнения! Ведь сюда в сад он и ходил добывать себе пищу! Что ж, дадим ему салат. И шпинату тоже. Морковку ему вытащили из парника. И травы нарвали.

Сколько можно просунуть зелени через решетку, столько и получил кролик. Нежный салат, бело-розовые маргаритки, одуванчики с молочным соком — все эти лакомства смотрели на ушастого.

Но кролик сидел в углу, даже не повернувшись в их сторону.

— Давай отойдем, а то он нас боится, — говорит Борек.

— А может быть, он стесняется есть при нас? — рассуждает Петрушка.

Ребятишки отходят к куче песка. Кролик остается в одиночестве в клетке, забросанной зеленью.

— Давай играть в гости, — предлагает Петрушка.

— Дурацкая игра, — говорит Борек. Он хотел было сказать, что эта игра лишь для малышей, но вовремя остановился. Ведь только что он заверял Петрушку, что она уже большая. И поэтому тут же добавил: — Ладно. Ты будешь гостьей, а я хозяином.

— Да-да, я сама, я сама буду гостьей.

— Входите, входите, пани Ясама! Вы постучали?

— По песку. Не было слышно.

— Ладно. Так входите, пожалуйста.

— Целую ручки.

— Надо говорить не «целую ручки», а «добрый день». И вообще..

— Добрый день. Извините, нас много. Мы не затопчем вам пол?

— Нет-нет, проходите, пани архитекторша, проходите вместе с вашими ребятами. Приветствую вас.

— Спасибо, пан адунк. Там мы присядем.

— Надо говорить адъюнкт[2], запомни.

Тогда я не играю.

— Ну и не надо! Смотри, твои дети лезут на пианино.

— Не надоедай, Вит! Байяя, слезь с пианино! Смотри, какая Юлинка послушная! Сидит только на клавишах.

— Ничего, пани архитекторша, ничего! Пусть ребятишки поиграют. Будьте как дома.

— Я говорю, пан адунк, что сегодня человек и не знает, что варить. Что у вас на сегодня, пан адунк?

— Но ведь пани не варит!

— Нет, варит!

— Мадам, вы пойдете в театр?

— Некуда деть ребятишек, пан адунк.

Игра в гости длилась долго. Дошла наконец очередь и до голыша Вита. Тот принимал гостей в ванночке.

Между тем кролик сидел в клетке. Сидел и не двигался. Хвост прижат. Коричневые глазки поблескивают, только носик все время находится в движении.

Нюх кролику подсказывал, что недалеко морковка. И что среди решеток клетки засунуты салатные листья. И еще он чувствовал крепкий аромат сорванной травы, которая уже слегка подсохла. Но у кролика пропал всякий аппетит, ему ничего не нравилось из приготовленного угощения.

Он сидел по-прежнему неподвижно и лишь прислушивался к звукам и запахам, доносившимся в клетку. Он знал, что теперь ему не убежать, не скрыться, хотя пытался это сделать. Прутья клетки не пускали его, крепко держали, как он ни бился об них. Но ветерок и воздух прутья пропускали; ветерок касался испуганного кроличьего сердца и, казалось, напевал:

Кролик слушал, слушал каждым своим волоском. Даже лапками перестал стучать. Крольчонок был еще малыш, он родился только в марте и в жизни пока плохо разбирался. Хотя свою семью он покинул уже давно и дружил лишь с ветром, с этим дыханием земли. Его он хорошо понимал. Ветер был его защитником, учил крольчонка распознавать опасность, и благодаря ему кролик частенько спасался от врагов. Но на этот раз ветер его подвел. Вот и сидит он в своей клетке-темнице. Теперь кролик — Петрушкина собственность. Ну разумеется, и Борека тоже.

Птицы сразу поняли, что невидимый враг, скрывавшийся в ландышах, пойман. Теперь они увидели, что это не кошка, а просто-напросто кролик, существо безобидное. И воробьи подлетели к нему поближе. Без опаски уселись на клетку и принялись чирикать: