Обернувшись, он понял, что дороги назад нет, там точно такое же марево, никакой равнины, ничего. Бойцы тоже выглядели растерянно, они вертели головами и, ощетинившись стволами на четыре стороны света, ждали…

– Ева?

– Да, Мечислав Дмитриевич, – голос ИИ фактически привёл Мечислава в экстаз. Он не один. – Ты можешь установить связь с группой Б?

– Нет, товарищ майор, могу говорить только с вами, связь с ковчегом потеряна, я даже затрудняюсь определить наше местонахождение.

– Понятно, – дрогнувшим голосом произнёс Молот. – Тогда только вперёд. – Но сначала, – майор достал ракетницу и дважды выпустил вверх две красные ракеты.

Сигнал для Крейсера, значивший: уходи, с нами всё кончено. Потом хлопнул по плечу ближайшего бойца и сделал круговое движение указательным пальцем. Тот всё понял и повернулся к майору спиной. Молот достал из рюкзака штурмовика полуметровый штырь с небольшим утолщением на конце и с силой вогнал его в землю.

– Ева, сигнал маячка чувствуешь?

– Да, Мечислав Дмитриевич.

– Хорошо, – обрадовался Молот. – Тогда вперёд, – скомандовал он, но, вспомнив, что связи нет, рукой дал знак к началу движения и первым шагнул в сторону, где раньше должен быть центр долины.

Молот представлял, что должны чувствовать бойцы, видевшие, как он запускал ракеты. Все знали, что билет может оказаться в один конец, но одно дело знать, а другое дело осознавать, что конец вот-вот наступит, и если они не столкнуться со скрывающимися здесь тварями, то вскоре их накроют бомбами собственные лётчики.

Прошёл час. Группа на минимальной скорости шагом двигалась вперёд. Ничего не происходило: ни объектов, ни тварей – вообще ничего. Серое марево, пустое и безжизненное.

– Наверное, так выглядит пустота, – заметила Ева.

Она подключилась к камере штурмового костюма и обозревала мир посредством электронного глаза.

– Не наверное, а точно, – ответил майор, – здесь вообще ничего нет. Всем стоп, – снова отдал знаком приказ Молот. Затем опустился на одно колено, уставившись в марево, поскольку автонацел отрубился вместе с ИИ, пришлось прицеливаться по старинке. Вскинув автомат, майор направил ствол туда, где ему почудилось движение. И снова ничего.

Простояв так три минуты, он поднялся и отдал приказ двигаться дальше. «Дальше» – сколько иронии подобном приказе. В сером мареве он звучал издевательски. «Брести» – вот точное слова для того, что они делали. Самое странное, что здесь отсутствовали какие-либо следы орды. Ни помета, ни следов лап, ничего. Такое ощущение, что её здесь и не было никогда.

– Задолбало, – не выдержав, произнёс Молот и, набрав шифр, убрал защитный щиток шлема.

Ни ветра, ни запаха, ничего. Обычный затхлый воздух, без какого-либо движения. Бойцы остановились и уставились на командира. Мечислав простоял две минуты. Ничего не произошло, дышать вполне можно, а самое главное – теперь можно общаться.

Майор постучал по шлему и показал знак «ОК», бойцы принялись набирать коды деактивации лицевых щитков. Один за другим с шлемов исчезала матовая защита, вскоре все избавились от неё, потом просто стояли, вдыхали воздух. Говорить не хотелось.

– Командир, какие будут приказы? – спустя несколько минут поинтересовалась Маха.

– Приказы? – Мечислав озадаченно покрутил головой, пытаясь понять, что можно приказать людям, находящимся на территории «нигде». Он сам был растерян, от страха не осталось и следа, и если бы на него навалилась какая-нибудь тварь из тех, что были в орде, он бы обрадовался ей, как близкому родственнику, правда, потом бы пристрелил.

– Кто что заметил?

– Кроме того, что здесь ничего нет? – спросил Тенг, один из лучших рукопашников группы и великолепный снайпер.

Молот смерил его осуждающим взглядом.

– Простите, командир, – извинился штурмовик. – Какие будут приказы?

– Маха, бери пять человек, разверни короткую цепь, дистанция между бойцами десять метров, идёшь справа от меня, я возьму левый край. Все команды голосом. Двигаться в пределе видимости, расстояние между флангами цепи – не больше двадцати метров, из видимости не пропадаем, если теряемся, все возвращаются к маяку. Сигнал у всех отображается?

Собравшиеся вокруг спецназовцы кивнули.

– Идём через центр долины к левому краю, туда, где засекли сигнал бедствия. Передвигаемся перебежками, со скоростью десять километров в час, пробежали пятьсот метров – замерли, осмотрелись, ничего подозрительного – идём дальше.

– Командир, а как быть с вашим сигналом к немедленной атаке? – задала она мучивший всех вопрос.

Молот с минуту стоял, думая, что ответить, и наконец решил сказать то, что его беспокоило:

– Тебе не кажется, что бомбардировка обречена на провал?

Галя несколько секунд обдумывала данную мысль, и кивнула, соглашаясь.

– Это не простое пятно, и мы находимся далеко от края, так что теперь только вперёд.

Маха махнула рукой бойцам, которые должны идти с ней, и направилась в сторону указанной Мечиславом позиции.

– Пошли! – крикнул Молот, убедившись, что все заняли свои места, и первым рванулся вперёд.

Десять километров не предел для штурмового костюма. Если Грачин и Дерг наслаждались тем, что удалось достичь, то были люди, которые работали, и дело своё знали. С помощью технологий Падших батареи усовершенствовали и заменили на более ёмкие, скорость передвижения увеличилась до сорока пяти километров в час вместо прежних тридцати, передвигаться удавалось быстрее и дальше… Но Молот решил экономить энергию, хотя у каждого штурмовика имелся запас батарей. Он словно чувствовал, что им некуда спешить, да и несясь на большой скорости можно пропустить что-то важное.

Через каждые пять километров он оставлял в земле новый маяк – как выяснилось, это предельная дальность для обнаружения радаром.

Так прошло четыре часа: перебежка, маяк, перебежка. Изредка цепи сближались, и Молот обменивался с Махой наблюдениями. Хотя обмениваться было нечем.

– Интересно, – глядя на часы, спросил майор, – здесь вообще темнеет?

– Я так понимаю, вопрос риторический? – поинтересовалась Ева.

Сейчас все бойцы собрались вместе и, быстро вскрывая саморазогревающиеся пайки, приступали к обеду. За десять часов прошли чуть меньше сотни километров, и ничего… Ни следов других групп, ни орды.

– Риторический, – буркнул Молот.

Ситуация ему нравилась всё меньше, и если у него был шанс вернуться к жизни с другой стороны пятна, то люди, которых он повёл за собой в эту марь, такой возможности не имели. Фактически он подписал им смертный приговор. Но Молот никогда не сдавался, и сейчас его основной задачей было найти дорогу домой и вернуть туда ребят.

Час обеда пролетел незаметно и очень тихо: все молчали, и не потому, что был риск выдать себя, а потому, что сказать нечего, и мысли в головах бродили самые мрачные.

– Подъем, – скомандовал Мечислав.

Все, нехотя, поднялись и стали разбиваться на две группы, но как-то вяло, исчезла прежняя точность и быстрота, и это было одним из первых звоночков: люди начали впадать в апатию, они смирялись с текущим положением, что хуже всего.

– Бегом, – скомандовал Молот и снова повёл людей.

Они прошли от места привала всего несколько километров, когда крайний боец громко выкрикнул: «Стоп!». Мечислав припал на колено и, вскинув автомат, принялся вглядываться во мглу. Цепи замерли, бойцы механически повторяли действия командира. Но все было спокойно, серое марево оставалось пустым и безжизненным.

– Ева, видишь что-нибудь?

– Ничего, – отозвался ИИ, – я вообще думаю, что здесь ничего нет.

Мечислав проигнорировал данную фразу.

– Держать позицию, – скомандовал он и двинулся к бойцу, поднявшему тревогу.

– Что произошло? – спросил он у того, приблизившись.

Тот молча указал на небольшую выбоину перед собой. Там лежал скелет, обтянутый черным штурмовым костюмом. Но самое поганое то, что в затылке зияла дыра, размером в кулак, сам череп расколот надвое, а края входного отверстия обожжены. Напрашивалась самая очевидная из версий: выстрел затылок с близкого расстояния боеприпасом РАК9.