Глава 3
Амира со злостью сжала в руках шпильку. Крепкое полированное дерево заскрипело и хрустнуло, осыпавшись на пол парой бесполезных щепок. Почему, почему Путающий Дороги подбросил ей идею спросить Арлекина о собственном освобождении? Наивная, надеялась на его благородство. Зря. Даже воспитанному в самом цивилизованном обществе мужчине слишком тяжело устоять перед соблазном заполучить в собственность красивую женщину.
А если бы он согласился и отпустил Амиру? Что тогда? Как бы она выкручивалась?
Ей снова стало дурно. Полет по подпространству тяжело давался Амире: голова кружилась, тошнило, уши словно бы заткнули ватой. И самого этого места как будто и не было: не чувствовалось складывающих его энергетических линий, потоков Стихий, абсолютно ничего. Недаром подпространство называют «изнанкой вселенной».
Во время выхода из этой зоны Амира на мгновение потеряла сознание, а когда очнулась, «Призрак» уже подлетал к потрепанной транспортной станции. Иллюминаторов в каюте не было, зато был обзорный экран, через который и виднелся гигантский круг, ограничивавший переход. «Врата рая» — давным-давно отбитая пиратами у тогдашнего Союза Равных транспортная станция. Ее координаты держались в строжайшем секрете, тщательнее охраняли только сведения о местоположении самого Парадиза — пристанища Вольных капитанов.
Амира и раньше видела кольца транспортных станций, но большей частью — на картинках. В ее каюте во время единственного полета не было экранов, а значит — и возможности любоваться космосом и творениями предтеч.
Сейчас же громада кольца медленно приближалась к ним, поражая своими размерами. «Врата рая» были рассчитаны на самые разные типы кораблей: от легких катеров и яхт до орбитальных крейсеров. Такой бриг, как «Призрак», казался песчинкой по сравнению с махиной пропускного круга станции.
Амира вжалась в кресло и на всякий случай пристегнула ремни. Но подпространство, созданное генераторами станций, воспринималось гораздо легче. А после выхода из второго кольца Амира увидела и сам Парадиз.
Когда-то он был внеатмосферной исследовательской базой, полностью автономной и рассчитанной на огромный штат сотрудников. Пираты же переоборудовали ее под свои цели, вооружили, достроили и расширили, превратив в надежное убежище.
Федерация и Империя предлагали солидное вознаграждение за точные координаты Парадиза, но за прошедшие столетия так никто и не смог их вычислить. Настоящая база-призрак, оберегающая своих жителей и хранящая их секреты.
В облике Парадиза не было лаконичного изящества станций предтеч, только неуклюжее очарование дворца, все башни которого строили разные архитекторы. Амира поймала себя на мысли, что хочет получше изучить его, познакомиться с бытом тех, кто отказался от законов обитаемого космоса и вышел из-под власти его правителей. Только она бы хотела прийти туда свободным человеком, а не личной рабыней Алого Арлекина.
А он определенно считал Амиру чем-то вроде трофея. И его жадные взгляды и интерес были адресованы несостоявшейся наложнице императора, а не самой Амире. Надо полагать, встреть Арлекин ее в родном мире, прошел бы мимо и не оглянулся.
После того, как «Призрак» занял свое место в порту, Эдвард любезно, но весьма настойчиво повел Амиру к выходу из корабля. Спасибо, что наручники не надел или ошейник. Так же полагается ходить рабыне?
Капитан сиял, словно драгоценный камень на солнце. Еще бы: похитить наложницу самого Темного императора — небывалое деяние, о таком будут долго судачить. Перед самым выходом из корабля он обнял Амиру за талию и прижал к себе. А после шлюз распахнулся, и они утонули в радостных выкриках и кружащихся вокруг автономных объективах голографов.
Сейчас Амира и Эдвард — настоящие звезды этого маленького мира. Арлекину это нравилось: он махал рукой, позировал, затем схватил Амиру и впился ей в губы поцелуем. Не страстным или нежным, а показушным, грубым, неприятным. Амире хотела оттолкнуть Эдварда, но это было словно отобрать у ребенка сладости, лишить этого мальчишку его личного маленького триумфа. Да и к чему выяснять отношения на публике? Им только дай лишний повод для веселья.
Толпа же ликовала, подбадривая Арлекина похабными советами и ехидными замечаниями. Члены команды «Призрака» уже разбредались по порту, пересказывая свою версию событий и разнося новости о Черном Сапфире. Так и рождаются легенды.
Арлекин же подхватил Амиру на руки и понес вниз по трапу, выкрикнув, что ему хочется в одиночестве насладиться своей добычей. Амиру замерла от страха: что же будет дальше? О каком наслаждении речь? Неужели…
***
Эдвард захлопнул дверь в свой жилой блок и опустил Амиру на кровать. Вышло не так изящно и романтично, как он планировал, все же нести девушку несколько сотен метров — не самое легкое дело: спина немилосердно ныла, руки подрагивали от перенапряжения.
Позер, какой же он позер. И шут. Арлекин. Прав был отец, во всем прав.
Сейчас было стыдно за это представление, но и без шоу никак. Небывалое преступление делает таковым раздутая вокруг шумиха. Поэтому мало похитить у императора Черный Сапфир, надо сделать так, чтобы об этом говорили.
Амира выглядела обиженной и испуганной. Она сидела на самом краешке кровати и не шевелилась. Да уж, умеет он расположить к себе женщин. А сейчас придется сделать еще одну гадость:
— Разденьтесь, пожалуйста.
Амира посмотрела ему в глаза, но не сказала ни слова. Девушка рывком встала на ноги и, не пытаясь скрыть дрожь в пальцах, начала терзать пояс своего диковинного наряда. Эдвард вздохнул, подошел к ней и развязал широкую шелковую ленту. Бросил на пол, затем снял с плеч Амиры верхнюю часть наряда. Под ним обнаружился еще один слой одежды, тоньше предыдущего и без всякой вышивки. Эдвард выругался сквозь зубы и стащил с девушки и его. Теперь Амира осталась в одном белье. Похожем на то, над которым потешался Фрей. Довольно нелепое, сплошь закрытое, такое разве что детям носить.
Но можно ли испортить такую красоту? Ладная фигура Амиры, похожая на песочные часы, с тонкой талией, округлыми бедрами и высокой грудью, выгодно смотрелась даже в таком наряде. На несостоявшуюся наложницу императора можно смотреть часами. Нет, не смотреть, лучше прижать к себе, поцеловать, запустить пальцы в длинные иссиня-черные волосы…
Эдвард одернул себя: хватит пялиться, Амира — не первая увиденная им женщина. Возможно, самая прекрасная из них, но все равно нужно взять себя в руки и заняться делом. Эд разделся до пояса и побросал одежду на пол, рядом с вещами Амиры. Затем несколько раз щелкнул получившуюся инсталляцию на голограф и сразу же выбросил снимки в местную инфосеть.
— Поможете мне немного? Я буду весьма признателен, — он сел на кровать и поманил Амиру.
— Что? В чем? Я не хочу… этого, — девушка попятилась, неуклюже пытаясь прикрыться руками. У Эдварда же перехватило дыхание: такая красота, протяни руку — и она будет твоей. На мгновение ему представилось, как Амира подходит к нему, усаживается на колени, сладко целует, затем стягивает свою белую майку…
Но она должна сделать это сама, добровольно. Потому что захочет, а не по принуждению. Каким бы засранцем ни был Алый Арлекин, он не насильник.
— Мы сделаем пару снимков, и все. Обещаю, что не буду давать волю рукам.
Эдвард задал объективу место для съемки, проверил ракурс и снова поманил Амиру. Она медленно пошла вперед, недоверчиво поглядывая на Эда. Потом все же села рядом и позволила себя обнять. Такая маленькая и хрупкая, с гладкой, шелковистой кожей, она едва уловимо пахла цветами и морским ветром.
Щелк-щелк-щелк. Голограф не прекращал делать снимки, подбирая подходящий ракурс.
Эдвард потянул Амиру вниз, заставляя лечь на кровать. Девушка покорно принимала его показушные ласки, даже положила руки на плечи и сама поцеловала. Легко и невесомо, но настолько возбуждающе, что Эд почувствовал, как теряет голову.
Щелк-щелк-щелк.
Как же отвлекает этот звук! Эдвард нащупал голограф и выключил его. Дальнейшее общественности знать не нужно. Он уже сгорал от нетерпения, предвкушая то, что должно случиться дальше. Робкие прикосновения Амиры и близость ее тела сводили его с ума, лишали воли и способности себя контролировать. Такая потрясающая. И только его. Это будет один из самых знаменитых подвигов Алого Арлекина. И уж точно — самый приятный.