Альберге шел девятнадцатый год, Элисене - пятнадцатый.

Быть сестрами не значит быть подругами, кровное родство не залог духовной близости.

Они родились и жили под одной крышей, у одних родителей,  однако долгое время эти сестры, казалось, существовали в разных мирах, каждая в своем собственном.

Старшая - вечно где-то пропадавшая непоседа, её нельзя было застать дома за работой или занятиями музыкой, она сбегала из дому рано утром и появлялась только к вечерней мессе, в ссадинах и пыльном платье, за что частенько зарабатывала ругань и оплеухи от матери, и терпела неприязнь отца - тот с раздражением называл свою старшую дочь бешеным волчонком, диким и глупым, и мечтал поскорее отдать её замуж хоть за первого встречного бродягу, который на неё польстится.

Младшая же больше всего на свете любила, словно кошечка, приютиться возле очага и слушать разговоры кухарки с нянькой, да наблюдать за приготовлением кушаний и целебных снадобий, на которые нянюшка была мастерицей. Вскоре она стала помогать няньке в её знахарстве и учиться у неё, разбираться в лечебных травах, понимать их свойства, готовить снадобья.

Однажды детишки из деревни, которые частенько прибегали поиграть с ней, рассказали, что венок из вербены исполняет все желания. Набравшись смелости, она отправилась в лес - ей не терпелось это проверить. Мир Элисены был тихим и уютным, в нем были только любовь родных и близких, ласковое солнышко, теплые дожди, прекрасные розы, растущие в саду возле дома, зеленая листва ближнего леса, звонкое пение птиц — бояться ей было нечего.

Вербеновый венок был почти готов, а маленькая божья коровка, путешествовавшая  по желтому лепестку, вдруг распахнула все свои крылышки и унеслась ввысь. Проводив её глазами и повернув голову, Элисена увидела перед собой грязных оборванцев со злыми лицами. Они предстали перед ней неожиданно, и сами сперва оторопели, может быть решив, что видят лесную фею. Они были чужаками. Душегубства, творимые ими, заставили их скитаться по  свету, ища спасения от кровной мести в чужих землях.

Испуганное выражение лица девочки, которой, кстати сказать, едва исполнилось одиннадцать, не походило на безмятежность создания иного мира, это была настоящая, хорошо одетая, чистенькая девочка, и она была в лесу одна.

- Это дар богов! - проговорил один из них, с силой хватая девочку за предплечье, словно боясь, что она сейчас исчезнет так же неожиданно, как и появилась.

Острая боль вывела её из оцепенения и Элисена закричала что есть духу, во всю силу своих легких.

Неожиданно один из них замер и повалился на землю, а второй, сжимавший девочке шею, отпустил её и бросился бежать, скрывшись в лесу.  Элисена увидела сестру.

- Ты жива? - подбежав к ней, спросила Альберга, тревожно вглядываясь в широко раскрытые и немигающие глаза оцепеневшей от ужаса сестры. - Откуда ты здесь взялась? И что это за твари с тобой?

- Ааааа! - только и смогла произнести в ответ Элисена сквозь хлынувшие потоки слез, сковавших ей горло, на котором она словно все ещё чувствовала огромные,  безжалостные пальцы.

Альберга пнула ногой скрючившееся на земле тело, перевернув его лицом вниз. Уверенным рывком она вытащила из его спины свой дротик, и вернула оружие за пояс, предварительно обтерев его о траву. Элисена, наблюдавшая за ней, смотрела и не могла поверить, что перед ней её сестра  - та самая сестра, с которой она каждый день ест из одной тарелки — что это именно она только что убила людоеда. А в том, что на неё напали именно людоеды, у девочки не было никаких сомнений.

- Молодец, громко кричишь, - сказала Альберга, помогая сестре влезть на лошадь. - Если научишься к тому же быстро бегать, тогда тебе ни один бродяга не страшен.

Элисена перестала плакать, но все ещё судорожно всхлипывала.

- Сейчас отвезу тебя в одно местечко, там ты успокоишься и отдохнешь, это здесь, не очень далеко. - Альберга села на лошадь и пустила её неспешным ходом, поддерживая сестру, которая обняла её, крепко прижавшись к ней и закрыв глаза.

Неторопливый, мерный ход лошади укачал и успокоил девочку, она задремала.

- Эй, сестренка, ты спишь? - обратилась к ней Альберга, остановив лошадь.

Элисена открыла глаза и увидела перед собой лачугу.  Маленький лесной домик, добротно выстроенный из бревен, с крышей, покрытой ветками и соломой, со стенами, заросшими чертополохом и крапивой, с крошечным окошком наверху.

Альберга откатила от двери валун, и она со скрипом распахнулась.

- Прошу пожаловать! - с улыбкой обратилась она к сестре и к своей лошади, которую осторожно завела внутрь лачуги, причем Бертрада (так Альберга называла свою кобылку), привычно чуть согнула голову и прижала уши, входя внутрь помещения — её уши почти касались потолка.

- Элисена, садись сюда, - скомандовала Альберга, указывая на стог соломы в углу комнаты. - Садись и сиди смирно.

Сестра осмотрела внимательно руки и ноги Элисены, согнула их в суставах, прощупала её  ребра, велела покрутить головой.

- Кроме синяков ничего, ты счастливо спаслась. Сами силы небесные привели меня туда. Благодарю, пречистая Дева! - с чувством проговорила Альберга, подняв глаза к потолку и истово перекрестившись. - Посиди тут, я схожу за водой, - Альберга вышла из домика и захлопнула за собой дверь, на которую с той стороны вновь с глухим стуком лег тяжелый камень.

Элисена, удобно пристроившись на соломе, с интересом огляделась вокруг.

В центре возвышалась вытянутая в длину плоская каменная глыба. Она была такой огромной, что никто и никогда не мог бы втащить её в эту маленькую лачугу - ясно было, что домик был построен вокруг этого камня, который служил не то обеденным столом, не то алтарем. Внимание Элисены привлекла груда пыльного барахла в углу. Поняв, что издали ничего разглядеть невозможно, она поспешно вылезла из своего уютного гнездышка и подбежала к таинственным вещам. Скучающая от вынужденной неподвижности Бертрада недовольно фыркнула.

- Что с того, что я только посмотрю? - обратилась к ней Элисена, решив, что лошадь выражает недовольство её непоседливостью и непослушанием. Лошадь кивнула ей в ответ, как показалось Элисене, одобрительно и понимающе.