Кирк еще не вполне оправился от своего загадочного приступа. Оказавшись в своей каюте, он снял рубашку и стал массировать нывшие шею и мускулы плеч. Когда в дверь постучали, он отозвался:

— Да?

— Спок, сэр.

— Входите, — Кирк нажал кнопку замка.

— Доктор Мак-Кой просил меня заглянуть к вам, сэр.

Надевая рубашку, Кирк спросил:

— Почему вас?

— Только доктору Мак-Кою известен ответ на этот вопрос, сэр.

— У него должны быть основания.

— Может быть, — мягко сказал Спок, глядя Кирку в лицо.

— Ну, мистер Спок, думаю, вы меня узнаете, когда мы с вами увидимся в следующий раз.

— Доктор Мак-Кой сказал, что вы вели себя как дикарь.

— Это Мак-Кой сказал? — удивился Кирк. — Должно быть, он шутил.

— Я вернусь на мостик.

— Я скажу доктору, что вы были здесь.

Когда дверь закрылась, Кирк, озадаченный этим разговором, потянулся за своим капитанским кителем.

На двенадцатой палубе, ниже уровня коридоров, его двойник ощущал воздействие бренди. Но он был достаточно трезв, чтобы укрыться в спальне Рэнд, когда послышался звук открываемой двери. Он наблюдал, как она вошла.

Когда она сняла с плеча трикодер, он вышел из своего укрытия.

Посещать спальни привлекательных членов экипажа женского пола было не в привычках Кирка, и Дженис поразило его появление. Она решила улыбнуться.

— Приятная неожиданность, сэр, — сказала она игриво. Но ее улыбка погасла под тяжелым похотливым взглядом.

— Я могу чем-нибудь…? — Она напряглась. Двойник подошел достаточно близко, чтобы она смогла ощутить запах бренди в его дыхании. Она вспыхнула от близости мужчины, отшатнулась и в замешательстве повторила:

— Я чем-нибудь могу помочь, капитан?

— Наверняка, — ухмыльнулся двойник. — Но зови меня Джим, Дженис.

Ни слова, ни тон, которым они были произнесены, не соответствовали тому образу Кирка, который существовал в сознании Дженис Рэнд. Никогда она не видела его иначе как прохладно-галантным по отношению к женщинам — членам экипажа. С самого первого дня на корабле она смотрела на капитана как на самого недоступного и желанного мужчину, которого она когда-либо встречала. Однако это был ее секрет. К нему невозможно было подступиться, нет, кто угодно, — но не капитан звездного лайнера «Энтерпрайз» Джеймс Т. Кирк. И во всяком случае, не для скромного двадцатилетнего старшины по имени Дженис Рэнд. Конечно, он выпил, а когда мужчина пьян… И все-таки из всех женщин на корабле этот прекраснейший в мире мужчина обратил внимание именно на нее; и по какому-то таинственному стечению обстоятельств счел ее достойной своего сексуального интереса. Она вдруг почувствовала, что ее видят сквозь униформу.

— Я… капитан, здесь не… — она запнулась.

— Ты слишком женщина, чтобы не знать, — сказал двойник. — Я сходил по тебе с ума с того момента, как ты появилась на корабле. Мы оба знаем, что это внутри нас обоих. Мы не можем сказать этому «нет» — сейчас, когда мы наконец одни, только ты и я. Только попробуй отрицать это — после…

Он обхватил ее руками и крепко прижался к ее губам. На мгновение она от потрясения потеряла способность двигаться. Потом отшатнулась.

— Пожалуйста, капитан. Вы… мы…

Его красивое лицо свела судорога гнева. Он опять грубо поцеловал ее, со слабым стоном она попыталась высвободиться. Он только крепче привлек ее к себе, покрывая поцелуями ее лицо, шею.

— Мне… больно, — прошептала она.

— Тогда не сопротивляйся. Ты же знаешь, что тебе этого хочется самой.

Дженис взглянула в глаза, как она думала, Кирка. Ей было несколько стыдно признаться самой себе, что это была правда. Она не хотела противиться поцелуям капитана. Но как он смеет утверждать это?

— Я что, должен приказать вам, старшина Рэнд?

На этот раз поцелуй в губы был откровенно зверским. Дженис, возмущенная тем, что ее тайна, которую она хранила ото всех, так грубо открыта, начала сопротивляться по-настоящему. Она вонзила ногти в красивое лицо двойника. Он отшатнулся, и она рванулась к двери. Уже в коридоре она была схвачена. Фишер, возвращаясь в свою комнату с забытым пузырьком антисептика, увидел сражающуюся пару.

— Проходите! — это был командный голос Кирка.

Дженис почувствовала облегчение. Капитана заметили в этой постыдной сцене. Если наказанием ему будет потеря уважения экипажа, он должен винить только себя. Она закричала:

— Позовите мистера Спока!

Фишер уставился на нее.

— Позовите мистера Спока! — снова крикнула девушка. Фишер бросился бежать. Двойник крепче ухватил ее. Затем, поняв, какую опасность представляет свидетель, кинулся вдогонку по коридору.

Фишер добрался до интеркома на стене.

— Это Фишер из геологического! Подойдите на двенадцатую палубу, сектор… — двойник застал его на середине фразы. Фишер обернулся и получил удар правой в челюсть. Теперь была его очередь заорать.

— Помогите! Сектор три!

Этот вопль услышали на мостике. Спок кинулся к лифту, бросив «Прими контроль!» навигатору Фаррелу.

На двенадцатой палубе было пусто. Спок замер в нерешительности. Затем, устремившись по коридору, он сбавил скорость до небрежной походки. Острые глаза вулканита внимательно осматривались вокруг. Вдруг он нагнулся и провел пальцем по покрытию пола. Палец был в крови.

Кровавый след вел к каюте старшины Рэнд. Он открыл дверь. Она сидела в кресле, в растерзанной униформе, глаза были пустыми и остановившимися. Около нее на полу лежал Фишер. Она не вымолвила ни слова, когда Спок нагнулся над ним. Лицо Фишера было кровавым месивом.

— Кто это сделал? — спросил Спок.

Разбитые губы Фишера шевельнулись.

— Капитан Кирк, — прошептал он и потерял сознание.

Кирк очень спокойно переспросил:

— И старшина Рэнд утверждает, что я напал на нее?

— Да, сэр, — подтвердил Спок. — Техник Фишер также обвиняет вас в нападении на нее и на себя.

— Последние полчаса я не выходил из своей каюты.

Спок показал полупустую бутылку бренди.

— Что это?

— Бутылка бренди, которую, как утверждает доктор Мак-Кой, вы взяли из шкафа в его кабинете. Я с Фишером нашел ее в каюте старшины Рэнд.

— Мак-Кой сказал, что я взял бренди? — в голове Кирка опять зазвенело. Он прикрыл глаза на мгновение, чтобы справиться с головокружением. Затем он встал.

— Пошли выясним, что происходит на корабле. — Он прошел мимо Спока и вышел из каюты в коридор.

Створки лифта захлопнулись за ними, и двойник — темное пятно в тени бокового прохода — тихо скользнул в коридор. Тяжело дыша, он толкнул дверь каюты Кирка. Дверь открылась. Внутри его внимание привлек запор на панели спального отделения. Он нажал на кнопку, скользнул внутрь и закрыл панель за собой. Упал на кровать, обессиленно вздохнул. Затем копия лица Кирка зарылась в подушку, чтобы укрыться от света и звуков мира, который его ненавидел.

В лазарете старшина Рэнд рассказывала:

— Потом он поцеловал меня… и сказал, что мы… что он капитан и может приказать мне… — глаза ее смотрели вниз, на руки, чтобы не смотреть в глаза Кирку. Она адресовала свои слова Споку.

— Продолжайте, — сказал Кирк.

Теперь она взглянула на него.

— Я… Я не знала, что делать. Когда вы заговорили о нас… о чувстве, которое мы… скрывали все это время…

— Чувство, которое мы скрывали, старшина Рэнд? — переспросил Кирк. — Я вас правильно понял?

— Да, сэр, — в отчаянии она повернулась к Мак-Кою. — Он капитан, доктор! Я просто не могла… — ее лицо застыло. — Я не могла говорить с вами, — обрушилась она на Кирка. — Я была вынуждена драться с вами, расцарапать вам лицо, пинать и…

— Старшина Рэнд, — сказал Кирк. Он подошел к ней, сделав вид, что не замечает ее невольного движения прочь при его приближении. — Взгляните на меня! Взгляните на мое лицо! Вы видите какие-нибудь царапины?

— Нет, сэр, — прошептала она.