Изабелла перевела задумчивый взгляд за огромное, во всю стену, окно. Там, за толстым стеклом, кипела жизнь в никогда не спящем гигантском мегаполисе.

— Главный наш принцип — это свобода личности и воли. Все соблюдают закон, но то, что вне его, остается личным выбором каждого. Я хочу, чтобы люди были свободны. Как смертные, так и неспящие. А уж как они распорядятся этой своей свободой… — не договорив, она красноречиво развела руками.

Да уж, странно слышать такое от той, чье призвание — подчинять.

Но, ведь, у меня тоже есть эта сила. Разве буду я пользоваться ей во зло, ломая чужую волю? Точно нет, по крайней мере, без крайней необходимости…

Как, наверное, это сложно — править. Все время приходится принимать трудные решения, чтобы справиться со сложными задачами.

И, наверняка, частенько бывает так, что ни одно из этих решений не одобряет совесть…

— А если свобода одного идет вразрез со свободой другого? — спросила я, рассматривая ее точеный профиль.

— Тогда нарушивший закон уснет вечным сном, — ответила она, вновь поворачиваясь ко мне.

Лицо королевы при этом было абсолютно бесстрастно. Я словно узрела лик Фемиды, и от этого стало слегка не по себе.

Надо в ближайшее время срочно ознакомиться с местным законодательством. Не приведи Создатель, ненароком нарушить какой-нибудь закон.

Интуиция подсказывала, что делать этого категорически не стоит.

— Ну, так как насчет твоего перерождения? — она напомнила мне об изначальной теме нашего разговора.

— Я согласна! — сказала, и как в пропасть прыгнула, чувство было схожее.

— Я рада, — ба тепло улыбнулась мне. Я робко улыбнулась ей в ответ.

— Руф! — неожиданно заорала Изабелла, заставляя меня нервно дернуться от неожиданности.

Тут же вошел Руф. За дверью дежурил что ли?

— Когда у Вероники благоприятный день для перерождения? — без предисловий спросила она.

— Через три дня, — тут же ответил он.

— Отлично! — бабуля была явно довольна, а я ничего не понимала.

— Что за день такой? — спросила я, о чем тут же пожалела.

Ну, вот кто меня за язык тянул, а?

— Овуляция, — не моргнув и глазом сказал Руф.

Мое лицо мгновенно залила краска смущения. Вроде и не девочка уже, но то, что они в курсе таких моих интимных подробностей — просто ужасно.

— Так больше вероятность зачать в будущем, — пояснила королева.

Кстати, об этом.

— Руф, оставь нас, пожалуйста, мне надо обсудить с бабушкой еще пару моментов, — попросила я, и, кивнув, он вышел.

Изабелл же изобразила всем своим видом готовность слушать.

Я набрала побольше воздуха в грудь перед тем, как выдвинуть свои требования:

— Я согласна на перерождение, но у меня есть два условия. Первое. Королевой я не буду ни при каких условиях. Никем править я не хочу и не буду, сразу предупреждаю. Второе. Больше никаких «подарков». Мужа и отца для своего будущего ребенка я выберу сама.

— Я принимаю твои условия! — она протянула мне ладонь, и мы скрепили договор рукопожатием.

Создатель, надеюсь, я не пожалею…

Вероника.

Эти три дня до перерождения, королева была моим гидом по мегаполису.

В Лихтайне было очень много удивительного и интересного.

Но, признаться честно, больше всего мне очень хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на возрожденный мир. Да, это название того, другого мира. Точнее, назывался он не совсем так, это был самый близкий по смыслу перевод зубодробительного слова на незнакомом мне языке.

Почему его так странно назвали? Опять вопросы…

Ладно, после перерождения Изабелла обещала провести меня через портал. Скоро я все увижу и узнаю сама.

От чудес и диковинок вокруг вскоре закружилась голова.

Очень быстро я устала удивляться и восторгаться, и уже просто механически переставляла ноги, следуя за энергичной и неугомонной бабулей.

Нет, здесь было очень здорово, потрясающе красиво и величественно, но я никогда не была любительницей острых ощущений и новизны.

Путешествия — это хорошо, но без суеты, с возможностью отдохнуть и не спеша насладиться видом и воздухом нового места, пропитаться его неповторимой атмосферой…

А не этот сумасшедший калейдоскоп впечатлений.

В результате, к вечеру третьего дня, вид у меня был измученный и усталый.

Руф даже дал мне снотворное, и отправил спать пораньше, чтобы завтра выглядеть лучше.

Это было логично, ведь какой пройду перерождение, такой и буду всю оставшуюся жизнь. Мне и самой не хотелось целую вечность иметь усталый вид, поэтому приказу врача я подчинилась без возражений.

Вот и настал этот день, и мы поехали в центр перерождения.

Огромное, сверкающее на солнце высотное здание было прекрасно, как и девушка, встретившая нас на пороге.

— Добро пожаловать в центр перерождения! — она расплылась в дежурной ослепительно-белой улыбке.

Я вежливо улыбнулась ей в ответ.

— Желаете пройти комплект косметических процедур? — спросила сотрудница.

Ответить я не успела, чуть задержавшаяся в аэрокаре ба, как раз догнала нас и тут же встряла в нашу с девушкой беседу:

— Нам все по высшему разряду!

Сотрудница центра вытянулась в струнку и повела меня вместе с охранниками куда-то вглубь здания. Изабелла осталась ждать нас в холле.

— Что за процедуры? — чуть волнуясь, уточнила я у парней.

— Ну, ты же не хочешь всю оставшуюся вечность брить ножки каждый день? — ответил Квинт, поигрывая бровями.

— Хотя, я не прочь помочь тебе с этим! — добавил он мне уже шепотом на ухо, обжигая взглядом.

«Да, бритые у меня ноги!» — едва не вырвалось у меня, но я сдержалась, в последний момент проглотив восклицание, готовое уже сорваться с языка.

— Принимать твою помощь — себе дороже, это я уже поняла! — с этими словами я обошла Квинта, чуть толкнув его плечом, и продолжила свой путь в неизвестность навстречу красоте.

Которая, как оказалось, таки требует жертв…

В зеркале я себя, после всех процедур, узнала с трудом, но ощущения в процессе были те еще… Как хорошо, что через это нужно пройти лишь однажды.

И как бедные женщины идут на такое раз за разом? Я бы так точно не смогла.

Работу, то есть меня, у сотрудников центра, ба принимала лично.

Придирчиво осмотрела со всех сторон и осталась довольна.

Наш с работниками вздох облегчения был слитным. Я боялась, что какие-то из процедур придется проходить по второму кругу. Но, обошлось.

Само перерождение было совсем не страшным.

Ложишься в специальную капсулу и мгновенно засыпаешь, а просыпаешься уже обновленной. Вот и все.

Открыв глаза, первым делом я прислушалась к внутренним ощущениям.

Быть неспящей оказалось… Странно.

Особенно поражал тот факт, что теперь приходилось сознательно управлять некогда автоматическими процессами в организме. Прежде всего, дыханием.

Само собой тело дышать перестало, и я делала это самостоятельно, сокращая мышцы груди и диафрагмы.

Временами я ловила себя на том, что не могла сразу заговорить — не было воздуха.

Сначала надо было уже намеренно вдохнуть, и уже потом говорить.

Но это все дело привычки, как заверила меня бабуля.

Ни голода, ни иных позывов организм мне не выдавал, что и не удивительно, ведь мы на территории Лихтайна. Теперь я тут надолго, на столетие, не меньше.

Пока буду жить в гостинице, но, как заверила ба, скоро будет готова к заселению моя новая квартира, и я перееду вместе с охраной туда.

Сегодня планировалось еще куда-то смотаться на обзорную экскурсию, от волнения вчера я прослушала, куда именно.

Поэтому, я решила одеться попроще. Джинсы и футболка вполне сойдут.

Закончив с переодеванием, подошла к комоду. На его крышке лежали зеркало и фотография в рамке. Не густо, но эти две небольшие вещицы были единственными, которые я ощущала здесь по-настоящему своими. Все остальное было словно позаимствованное на время, не мое.

Наверное, похожее чувство бывает у всех, кто начинает новую жизнь. В другой мир много вещей не возьмешь, но самое ценное, конечно, не они, а то, что у тебя внутри…

Взяв в руки фото родителей, я привычно погладила родные лица.

Что бы они сказали, если бы увидели меня сейчас?

Мама, наверняка, была бы против такого раннего перерождения, она всегда отзывалась о стремящихся к бессмертию с неодобрением. «Не знают, на что потратить свой короткий век, а уже желают вечности», — часто говорила она.