Как раз когда Кэйтлин приземлилась на тротуар Нью-Йорка, мимо нее проходила хорошо одетая пара. Она ошеломила их. Они обернулись и уставились на нее, оцепенев, и, казалось, не понимали, почему девушка-подросток вдруг выпрыгивает из огромного мусорного контейнера. Молодые люди бросили на нее недоуменный взгляд, после чего ускорили свой шаг, торопясь уйти от нее как можно дальше.

Кэйтлин не винила их. Наверное, она сделала бы то же самое. Она окинула себя взглядом – на ней все еще был вчерашний вечерний наряд, только теперь ее одежда полностью была испачкана мусором. Она воняла. Девушка изо всех сил старалась очиститься.

Кэйтлин быстро пробежалась руками по своему телу и карманам. Телефона нет. Она лихорадочно соображала, пытаясь вспомнить, не оставила ли она его в квартире.

Да. Она оставила его в квартире, в своей спальне, на краю письменного стола. Она собиралась взять его, но мать так вывела ее из себя, что Кэйтлин забыла его. Вот черт. Кроме того, она забыла свой дневник. А ей нужен и ее телефон, и этот дневник. А также ей просто необходимо принять душ и переодеться.

Кэйтлин посмотрела на свое запястье, но ее часы пропали. Должно быть, она потеряла их где-то прошлой ночью. Когда она свернула с аллеи на оживленный тротуар, солнечный свет ударил ей прямо в лицо. Боль пронзила ее голову.

Девушка быстро шагнула обратно в тень. Она не понимала, что происходит. К счастью, день уже близился к вечеру. Она надеялась, что это похмелье – или что бы это ни было – быстро пройдет.

Кэйтлин пыталась думать. Куда ей пойти? Она хотела позвонить Джоне – это было безумием, потому что она едва знала его. После прошлой ночи – что бы она ни натворила – она была уверена, что он никогда больше не захочет ее видеть. Но, тем не менее, Джона был первым, кто пришел ей на ум. Ей хотелось услышать его голос, хотелось быть с ним. По крайней мере, он мог рассказать ей, что произошло. Кэйтлин отчаянно хотелось поговорить с Джоной. Ей нужен ее телефон.

Она пойдет домой в последний раз – просто для того, чтобы забрать свой телефон и журнал – после чего уберется оттуда. Может быть, хотя бы в этот единственный раз, удача будет на ее стороне.

Кэйтлин стояла перед своим домом и с опаской смотрела вверх. Уже наступил закат, поэтому свет больше не беспокоил. На самом деле по мере того, как приближалась ночь, она чувствовала себя сильнее с каждый наступающим часом.

Девушка взбежала вверх по пятиэтажному зданию со скоростью света, поражаясь себе самой. Она перепрыгивала через три ступеньки, а ее ноги даже не устали. Кэйтлин не понимала того, что происходит с ее телом, но что бы это ни было – она была в восторге.

Ее хорошее настроение испарилось, когда она подошла к двери своей квартиры. Сердце Кэйтлин учащенно забилось, когда она задалась вопросом, дома ли ее мать. Как она отреагирует?

Но когда Кэйтлин дотронулась до дверной ручки, она с удивлением обнаружила, что дверь не заперта и даже слегка приоткрыта. Ее предчувствие возросло. Почему дверь открыта?

Кэйтлин осторожно вошла в квартиру. Под нее ногами хрустнула древесина. Она медленно прошла через коридор в гостиную.

Когда она вошла туда и повернула голову, то внезапно в ужасе зажала рот руками. К горлу подкатила тошнота. Девушка отвернулась и ее вырвало.

Здесь была ее мать. Она лежала на полу с открытыми глазами. Мертвая. Ее мать. Мертвая. Но как?

Кровь текла из ее шеи, образуя небольшую лужу на полу. Было очевидно, что это не самоубийство. Ее убили. Убили. Но как? Кто? Несмотря на то, что Кэйтлин ненавидела свою мать, она никогда не желала ей такого конца.

Кровь все еще была свежая. Девушка вдруг поняла, что это произошло только что. Приоткрытая дверь. Неужели кто-то вломился сюда?

Внезапно Кэйтлин обернулась, глядя по сторонам, чувствуя, как волосы на ее затылке встают дыбом. Неужели кто-то до сих пор находится в их квартире?

Словно отвечая на ее немой вопрос, в этот самый момент из другой комнаты появились трое мужчин, одетых в черное с головы до ног. Они беспечно прошли в гостиную, направляясь прямо к Кэйтлин. Трое мужчин. Было сложно определить их возраст на вид – возможно, около тридцати лет. Они все были хорошо сложены. Мускулисты. На них не было ни грамма жира. Они были холенными. И очень, очень бледными.

Один из них сделал шаг вперед.

Кэйтлин в ужасе отступила назад. На нее нисходило новое чувство – чувство страха. Она не понимала, как, но чувствовала энергию этого человека. И это было очень, очень плохо.

«Итак», – сказал их лидер зловещим голосом. – «Цыпленок вернулся назад в курятник».

«Кто вы?» – спросила Кэйтлин, делая шаг назад. Она внимательно осмотрела комнату в поисках какого-то оружия – возможно, трубы или биты. Девушка начала думать о том, как сбежать. За ее спиной находится окно. Ведет ли оно к пожарной лестнице?

«То же самое мы хотим спросить и тебя», – сказал лидер. – «У твоего человеческого друга не было ответа на этот вопрос», – добавил он, жестом указывая на тело ее матери. – «Надеюсь, у тебя будет».

Человеческого? О чем говорит этот человек?

Кэйтлин сделала еще несколько шагов назад. Они не оставили ей слишком много места – девушка была почти прижата к стене. Теперь Кэйтлин вспомнила: окно позади нее действительно вело к пожарной лестнице. Она вспомнила, как в свой первый день в этой квартире сидела на подоконнике. Лестница была ржавой и шаткой, но, тем не менее, была в рабочем состоянии.

«Ты славно пообедала в Карнеги-Холл», – произнес он. Все трое медленно приближались к ней, каждый из них делал шаг вперед. – «Очень драматично».

Кэйтлин отчаянно копалась в своих воспоминаниях.

Пообедала? Хотя она и старалась, у нее не было ни малейшего понятия, о чем он говорит.

«Почему во время антракта?» – спросил лидер. – «Это было какое-то сообщение, которое ты пыталась отправить?»

Кэйтлин была прижата к стене, а потому бежать ей было некуда. Они сделали еще один шаг ближе. Девушка почувствовала, что эти незваные гости точно убьют ее, если она не расскажет им то, ради чего они сюда пришли.

Кэйтлин изо всех сил пыталась вспомнить. Сообщение? Антракт? Она вспомнила, как бродила по коридорам, по холлу, покрытому ковром, как шла от комнаты к комнате. Искала. Да, память к ней возвращалась. Там была открытая дверь. Гримерная. Мужчина внутри. Он посмотрел на нее. В его глазах читался страх. А затем…

«Ты была на нашей территории», – сказал лидер. – «А ты знаешь правила. Ты ответишь за это».

Они сделали еще один шаг ближе.

Треск.

В этот самый момент входная дверь в квартиру распахнулась, и туда ворвались несколько вооруженных полицейских в униформах.

«Не двигаться, мать вашу!» – крикнул один из них.

Трое незнакомцев развернулись и уставились на полицейских.

После чего они медленно направились к ним, не проявляя никакого страха.

«Я сказал НЕ ДВИГАТЬСЯ!»

Лидер продолжал идти и тогда полицейский выстрелил. Звук был оглушающий.

Но, удивительным образом, лидер даже не остановился. Он только шире улыбнулся, просто протянул руку и поймал пулю в воздухе. Кэйтлин была поражена, увидев, что он остановил ее на полпути в воздухе, своей ладонью. После чего он зажал пулю в своем кулаке и раздробил ее. Затем он раскрыл свою руку, из которой на пол медленно посыпалась пыль.

Полицейские тоже смотрели на него, открыв рты от потрясения.

Лидер широко улыбнулся, протянул руку и схватил пистолет полицейского. Он вырвал оружие из его рук, перевернул его и ударил полицейского по лицу. Тот отлетел назад, сбивая несколько своих людей.

Кэйтлин уже увидела достаточно.

Не колеблясь ни минуты, она развернулась, открыла окно и вылезла наружу. Девушка прыгнула на пожарную лестницу и помчалась вниз по ржавым шатким ступенькам.

Кэйтлин бежала изо всех сил, петляя и поворачивая. Вероятно, старую пожарную лестницу не использовали многие годы, и когда она повернула за угол, это дало о себе знать. Она поскользнулась и закричала, после чего вернула свое равновесие. Вся пожарная лестница шаталась и скрипела, но держалась.