Оставив поднос на кухонном столе, Алекс не задержался в кухонной зоне, но не торопясь проследовал в зону гостиной. Биче, которая шла за ним, невольно загляделась на то, как он двигался с неожиданной для его роста грацией. Мужчина был расслаблен, но спина оставалась прямой, плечи были развернуты, не было даже намека на сутулость.
Он присел на один край огромного полукруглого дивана, отделанного материалом белого цвета, напоминавшим шкуру животного, знаком и предложил ей присесть на другой край дивана. Биче скептически посмотрела на него, на диван, однако, приняла предложение и присела на самый край, выпрямив спину и чинно сложив руки на коленях.
Минуту другую Алекс и Беатриче хранили молчание. Наконец, Биче осведомилась у него самым светским тоном, на который была способна:
- Как Вы провели уик-энд, Александр?
- Бесподобно - без энтузиазма отозвался Алекс - Больше Вы ничего не хотите у меня узнать?
- Отчего же, есть много вопросов, которые живо меня интересуют - не замедлила с ответом Биче.
- Почему с того момента, как я здесь появилась, я нахожусь в положении загнанного зверя: мужчины преследуют меня, угрожая наказанием за непонятные для меня преступления, которые я, якобы, совершила, а единственная встретившаяся мне женщина чуть не изнасиловала меня? Почему женщины низведены до положения рабов? Имеют ли они вообще какие-нибудь права? Чем они занимаются? И... - зачастила Беатриче. Она поняла, что теряет над собой контроль, поэтому остановилась, чтобы досчитать до десяти и успокоиться.
Алекс и не надеялся, что сегодняшний разговор будет таким же сухим и сдержанным, какой, в сущности, была их первая беседа, но он не ожидал, что собеседница сразу начнет задавать столь неудобные вопросы. Он решил начать с более общей информации, потому что говорить о ситуацию, в которую попала Беатриче, он был пока не способен.
- Насколько я знаю, уже очень давно, задолго до моего рождения, женщины перестали быть равноправными членами нашего общества - не торопясь начал Алекс, - в сущности, я никогда не слышал, чтобы они когда-либо имели такие же права, что мужчины. Я читал, что в начале прошлого века существовало движение ... м-м-м ... - Алекс нахмурился и пощелкал пальцами - со- сэ- .
- Суфражисток! - мрачно подсказала Биче.
- Точно, суфражисток - продолжал Алекс - Но после Большой войны оно сошло на нет, поскольку мужчин было настолько мало, что за НИМИ велась охота. О своих правах женщины тогда как-то не задумывались. А потом страна встала на грань катастрофы ...
- Какой катастрофы? - не выдержала Би - До Большой войны все было так, как Вы рассказываете. Да, после было очень тяжело, но именно благодаря усилиям женщин, их инициативе, их труду, их более чем достойному поведению страна выжила и встала на ноги. Именно тогда вопрос о равноправии женщин разрешился всеобщим голосованием.
Алекс пристально смотрел на нее в течение ее отповеди, потом опустил глаза и сказал:
- В ____ году к власти пришла Партия свободы, основным тезисом которой была свобода сексуального самовыражения, причем предпочтение оказывалось отнюдь не страждущим дамам. С тех пор женщины, количество которых только увеличивалось, отказавшиеся от своих прав в пользу охоты за мужчинами, получили тот статус, который они имеют сейчас.
Беатриче, скрестив руки на груди, сжимая и разжимая кулаки, сидела с каменным лицом, глядя вникуда.
- "Отличненько"! - неприятным голосом произнесла она наконец - Чем женщины вправе заниматься сейчас? Что именно для них находится под запретом? И, черт побери, за что я попала в полицию? Почему я должна прятаться и что со мной случиться, если кто-то меня обнаружит?
- Сейчас женщины используются для простейшей неквалифицированной работы, в основном для уборки. Ну, и для размножения. - смущенно прокашлявшись, сказал Алекс - Они не вправе в одиночку, без сопровождения надзирателя-мужчины появляться за пределами отведенной им Зоны. Им запрещено общаться с мужчинами, за исключением надзирателей.
Тут Алекс замялся, сильно покраснел и тряхнул головой, словно отгоняя неприятные для него воспоминания.
- Но самым серьезным преступлением является сожительство с мужчиной и близость с ним - почти пробормотал Алекс.
- Как женщин наказывают за эти ... хм "преступления"?! - потрясенная до глубины души, вопросила Беатриче.
- Тюремным заключением разной продолжительности - глухо отозвался Алекс - За сожительство могут посадить в тюрьму пожизненно.
- Вот ведь ... - только и смогла выдавить из себя Биче, чувствуя холодок, пробежавший по спине - Тогда у меня возникает резонный вопрос: если меня хотели ПРОСТО арестовать за нахождение вне Зоны в одиночку, то, что со мной будет, если меня обнаружат в Вашем доме? Обрекут меня на пожизненное заключение?!
Алекс молчал, не глядя на нее.
- Так может быть мне проще и безопаснее покинуть Вас и сдаться властям?! - требовательно глядя на собеседника, спросила Биче.
- Нет! - коротко бросил Алекс, резко вставая и будто собираясь уходить.
- Не уходите, пожалуйста! - едва успела пискнуть Беатриче.
Он замер, не успев двинуться с места, повернул голову и посмотрел на женщину непроницаемым взглядом.
- Я хочу задать Вам последний вопрос - Биче встала - Почему Вы меня вытащили из полиции и теперь укрываете у себя? Ведь за укрывательство женщины мужчину тоже могут наказать, так сказал мне допрашивавший меня полицейский. И что со мной будет происходить дальше?
Алекс, коротко посмотрев на нее в ответ, но, не сказав ни слова, повернулся и вышел из гостиной.
***
Завернув за угол, Алекс чуть было не опустился на пол, чувствуя, как отступает напряжение, не отпускавшее его на протяжении всего разговора. "Ну не малодушная я ли я скотина?" - поморщившись, подумал он - "Ударился в исторические изыски, а вместо того, чтобы ответить на ее главный вопрос, трусливо сбежал".
- И как бы ты ей рассказал о перспективах женщины, попавшей в руки Роберто? - спросил его беспристрастный внутренний голос - А главное, как бы ты объяснил ей свою осведомленность? Угу, риторический вопрос ...
"Эх, если бы можно было бы с кем-нибудь обсудить эту ... проблемку" - продолжал размышлять Алекс.
- Помечтай! - вновь вступил его альтер-эго - Даже Поль не поймет. Да что Поль! Даже ... .
- А вот про НЕГО не надо и вспоминать - оборвал сам себя Алекс. - Кстати о Поле, где же у меня был тот диск?
Он в задумчивости потеребил верхнюю губу.
- Ну конечно! - с облегчением вздохнул Алекс и направился к кладовке. Он опять напрягся, будто перед прыжком в холодную воду, ожидая продолжения тяжелой беседы. Однако, Беатриче еще не вернулась в свой скромный приют. Он почти воровато заглянул в кладовку, чувствуя, будто он вторгается в чужое пространство. На первый взгляд, мало что говорило о том, что здесь кто-то обитает, кроме аккуратно свернутого матраса и белого пакета в углу. Но само осознание присутствия в его святая святых столь неожиданного гостя, вызывало странные, смешанные, но скорее приятные ощущения. Наверное, это можно было бы описать, как предчувствие перемен.
Он прошел к полке с дисками, нашел альбом Стива ВанДера и поспешил покинуть кладовку.
Уже когда Алекс оделся и стоял в дверях, собираясь на перевязку к Полю, в кармане ожил телефон. Он прочитал сообщение "Дорогой мальчик! Надеюсь, что ты в порядке. Не в твоих правилах пропускать работу после столь скромного мероприятия. Как давно ты общался с Сандро? Еще немного, и твое поведение можно счесть манкированием почетными обязанностями старшего друга. Роберто". Алекс с трудом подавил желание разнести телефон о стену. От ответа он воздержался.
Беатриче растеряно стояла посреди гостиной. Она разрывалась между желанием забиться в свою норку и обдумать все, что сказал ей Александр, и, в особенности, собственные перспективы; с другой стороны, ей ужасно хотелось пройтись, побродить по осеннему лесу, почувствовать запах палой листвы, приправленный морозной перчинкой. Прогулка всегда была для Би самым простым и безотказным средством приведения в порядок мыслей и чувств. И вот сейчас, когда ей было особенно необходимо разложить все по полочкам, она была заперта в крохотной комнатке этого странного и неуютного дома. Все, что она могла себе позволить - подойти к зеркальной стене и, спрятавшись за несущую конструкцию, полюбоваться последними красками осени сквозь подернутое зеркальной дымкой стекло.