Надо сказать, что сейчас в объемной куртке, джинсах и башмаках, без макияжа, который почти исчез после двух часов напряженных занятий, Беатриче, на первый взгляд, можно было принять за очень миловидного, хотя и несколько лохматого молодого человека. Но второй взгляд уже не оставлял возможности ошибиться: она выглядела как женщина, вела себя как женщина, в сущности, она и была женщиной, пусть не безупречно красивой, но чем-то неуловимо привлекательной. Вот в этом-то и была загвоздка! Сколько она себя помнила, никогда ее внешний вид не вызывал такой страной реакции мужчин. Бывало всякое - восторг, разочарование, живая заинтересованность, но не презрение, граничащее с брезгливостью!!!! Сначала она не поняла, что произошло, и с чем связана столь странное поведение попутчиков, но потом из обрывков беспорядочных реплик, доносившихся из дальнего конца вагона, она уяснила, что их возмущает ее половая принадлежность. "Женщина! Женщина!! ........!!!" - на все лады повторяли они.
Хипстеры обменялись короткими недоумевающими взглядами, неряха иронически прищурился, наибольшую опасность представляли работяги, которые с угрожающим видом двигались по вагону по направлению к ней. Ее нервы были на пределе, но она старалась не показывать виду, что была испугана, с деланной непринужденностью держась за поручень ("Отцепись, да отцепись же ты от него! Подумай, тебе очень быстро надо будет покинуть этот проклятый вагон на ближайшей станции. Ну же!!!"). Вот, наконец, поезд, со скрежетом тормозов влетел на очередную станцию. "И все-таки я везучая!" - мелькнула мысль, когда Би обнаружила, что на другом конце платформы стоит поезд, двигающийся в обратном направлении. Страх придал ей сил, и платформу она перемахнула со спринтерской скоростью. Двери отъезжающего поезда захлопнулись прямо перед носом самого шустрого из представителей рабочего класса.
***
Странное наитие заставило Алекса зайти внутрь станции. Благодаря пропуску, сохранившемуся со времени ввода станции в эксплуатацию, он миновал турникет и задумчиво двинулся к эскалатору. Рассеянно оглядываясь по сторонам, Алекс поймал себя на мысли о том, что при всей своей современности и функциональности интерьер станции получился очень холодным и безжизненным. Взглянув на свое творение отстраненным взглядом, творец содрогнулся от воспоминания об одном из самых худших моментов своей жизни и поплотнее запахнул черное кашемировое пальто. Где-то на задворках сознания мелькнуло и исчезло полузнакомое слово "Сублимация". Он через силу криво улыбнулся и продолжил бездумное движение вперед.
Спустившись на первый уровень, где можно было перейти на соседнюю линию, Алекс внезапно замер. Взгляд зацепился за странную мизансцену - из подошедшего к платформе поезда вышел молодой человек в большой не по размеру куртке, в массивных башмаках и уютном шарфе, в котором почти утопала вся нижняя часть лица. Но внимание приковывала как раз верхняя часть его лица, а особенно большие выразительные глаза, в которых плескалось недоумение, переходящее в удивление, которое в свою очередь, превратилось в страх. Этот человек все время, прошедшее между его выходом на платформу и приходом поезда на противоположную сторону платформы, не сделал практически ни одного движения, не считая легких поворотов головы. Зато, как только подошел поезд, юноша опрометью бросился к ближайшему вагону.
В этот момент Алекс ощутил странность, связанную то ли с манерой поведения, то ли с внешним видом взволнованного молодого человека. Но что было не так, он пока не смог для себя сформулировать.
Из раздумий вывел настойчивый телефонный звонок. Он посмотрел на окошко экрана и ничуть не удивился, увидев там определившийся номер "младшего друга". Во многом непохожий на своего отца, он, несомненно, был его сыном, потому что подобная нетерпеливая настойчивость, граничащая с назойливостью, встречалась только у двух знакомых ему людей. После минуты непрерывного трезвона Алекс взял трубку и несколькими фразами урезонил неутешного любовника, назначив точное время встречи. Практически неизменным местом встречи была небольшая, но уютная квартирка "младшего друга", расположенная в фешенебельном доме в центре Города. Свой дом Алекс почитал своей крепостью, поэтому очень редко принимал кого-либо у себя.
Надо сказать, что при всей его внешней привлекательности, безупречной воспитанности и еще пригоршне прекрасных личных качеств он был достаточно, да что там, он бы _очень_ закрытым человеком, почти не имевшим друзей. Его желание общаться с людьми, раскрывая себя, было практически уничтожено семнадцать лет назад в комнате цвета стали, напоминавшей стены этой проклятой станции, и с тех пор методично добивалось окружающими.
Несмотря на то, что время назначенной встречи приближалось, что-то удерживало Алекса на его наблюдательном посту. Он медлил уходить, прислушиваясь к своим ощущениям.
Предчувствия его не обманули. Вскоре после окончания разговора к перрону подошел очередной поезд, из которого в панике выпрыгнул давешний смутивший его молодой человек.
***
"С меня хватит!!!" - почти прорычала Беатрикс, выскакивая на перрон злополучной станции, вообразившей себя космическим рейдером - "Этот затянувшийся кошмар должен иметь какой-нибудь конец, желательно счастливый. Говорят же, что все проходит. Значит и ЭТО тоже пройдет". Однако облегчения она не ощутила. В довершение всего пришла догадка, почти погрузившая ее в пучину отчаяния: "Это не кошмар, а вполне себе объективная реальность, а вот чашка чая на любимой кухне уже превратилась в несбыточную мечту!". Как ни странно, Би не покорилась нахлынувшему ощущению безнадежности. Она, в силу профессии и благодаря богатому жизненному опыту, отличалась умением сопротивляться любым неурядицам. Неприятности и несчастья сгибали ее, но не могли сломить. Ее профессиональным кредо была фраза "Пять минут позора, и ты снова юрист". Впрочем, эта присказка помогала справляться не только с профессиональными проблемами.
Внезапно она подняла глаза и увидела на легком мостике, выводящем к переходу на другую линию, мужской силуэт. Из-за легкой близорукости Биче не смогла разглядеть черты лица мужчины и их выражение, однако она догадалась, что именно он наблюдал за ней, когда она попала на станцию в первый раз. Видимо, мужчина понял, что был обнаружен, поэтому он резко развернулся и скрылся из вида, судя по всему, направившись к выходу.
"Черт! Этот самодовольный болван созерцал мои мучения, дождался окончания бесплатного представления, а когда уяснил, что я могу потревожить его просьбой о помощи, смылся, только его и видели! Твою-то ж мать!" - в последний раз выдохнула она, завершая мысленную гневную тираду. Как ни странно, пришедшая злоба прибавила сил и охладила разум.
К Би вернулась способность рассуждать. С этим местом, где она внезапно оказалась, было что-то не так, что-то было не правильно, чего-то не хватало. Она взъерошила копну непослушных волос, немного постояла в задумчивости и, покрутив головой, направилась на поиски выхода.
Поплутав среди мостиков и переходов, она нашла эскалатор. Обычно, во всех метрополитенах мира, пространство рядом с эскалатором используется для размещения рекламных объявлений. Эта станция не была исключением. Плакаты, которые успела разглядеть Беатриче, дали ей богатую пищу для размышлений.
"Начнем с того, что на них не было ни одного изображения женщины или ее атрибутов - одежды, домашних принадлежностей; почти не было изображений детей (а если и были, то только мальчики). Зато в изобилии присутствуют мужчины в различных комбинациях и ситуациях. Однако..." - протянула себе под нос Би. Она пересекла пустой холл и вышла на свежий воздух.
Поздний вечер уже превратился в ночь. Ночной город, разбросавший перед ней переплетения улиц, домов, витрин и огней был похож на ее родной город. То здесь, то там взгляд выхватывал очертания знакомых зданий. Но в то же время совокупность мелких деталей, делала его чужим. Тротуарная плитка, освещение, даже контейнеры для мусора отличались от тех, к которым она привыкла дома настолько, что даже их не замечала. А еще, по крайней мере, рядом со станцией практически не было зелени и цветов, и мест, где можно было бы присесть и передохнуть после кружения по городу. "Вот уж воистину - Звезда Смерти" - грустно усмехнулась Биче.